Die Zeit: Европа позорно бросает Меркель на произвол судьбы

Миграционный кризис развенчивает миф о канцлере Германии. Кризис показал, что Ангела Меркель могущественна лишь до тех пор, пока она имеет возможность достать чековую книжку. Нужно менять подходы в политике по отношению к Турции и к России. Так считает колумнист Тео Зоммер в германской Die Zeit.

Прошло немного времени с тех пор, как Меркель представляли как «самую могущественную женщину в мире», как «самого могущественного политика Европы», как «Макиавелли германской политики», как «тайный гегемон ЕС» — одни ее прославляли, другие боялись. Миграционный кризис развенчал этот миф и показал, что немецкий канцлер могущественна только до тех пор, пока она имеет возможность достать чековую книжку. В ситуации с греческим долгом такое сработало. Но теперь, когда федеральное правительство хочет конкретных действий со стороны европейских партнеров, но не может купить их согласие за деньги, не срабатывает. Постыдным образом Европа оставляет Ангелу Меркель на произвол судьбы.

«Там, где есть воля, есть и путь» — так она сказала, когда речь шла о том, чтобы спасти Грецию. А теперь она вынуждена констатировать, что оказалась в относительном одиночестве в миграционной драме, разыгравшейся нынешней осенью. И поскольку в большинстве стран — европейских партнеров полностью отсутствует воля к солидарности и содействию, выясняется, что дороги к решению проблемы, которые воображает себе канцлер, непроходимы. Это сплошные тупики.

Канцлер, помешанная на гостеприимстве, нежелательна

Возьмем идею честного распределения прибывающих беженцев между всеми 28 странами Евросоюза. Большинство из них сопротивляются, прежде всего восточноевропейцы. Они противятся этому уже сейчас, когда речь идет только о 160 тысячах беженцев, а не об одном миллионе прибывших ранее. Нести бремя должна Германия: ее канцлера они обвиняют в том, что множество тысяч мигрантов пробираются на север через пыль и грязь, жару и холод. Сложно поверить в то, что состоявшийся недавно саммит приведет к каким-либо существенным переменам в отношении проблемы.

Не иначе обстоят дела и со стремлением добиться от стран Ближнего и Среднего Востока, разместивших в гигантских палаточных лагерях около 5 миллионов беженцев, чтобы они препятствовали тем, кто хочет выехать. В первую очередь это относится к Турции, перед авторитарным президентом которой канцлер и Евросоюз встали на колени с услужливостью, понятной с точки зрения реальной политики, но постыдной в моральном плане. Эрдоган наслаждается своим триумфом — и не торопится. В то же время европейцы не спешат оказывать помощь Ливану и Иордании, а комплектация пунктов приема в Греции и поддержка Пограничного ведомства ЕС совершенно не удовлетворяют запросы.

Тупиком оказалась и надежда на дипломатическое урегулирование сирийского конфликта, которое обеспечило бы миллионам беженцев возможность вернуться на родину. Федеральный министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер попытался как «честный маклер» — по традиции Бисмарка — «запустить» процесс примирения. Ему это не удалось — здесь тоже тупик. Что же делать?

Рассматривать Россию и Турцию как партнеров

На европейском уровне федеральному правительству не остается ничего другого, кроме как делать ставку на привлечение всех партнеров к борьбе с бедственным положением, вызванном наплывом беженцев. Но если его и впредь оставят на произвол судьбы, то Берлину придется пустить в ход другое средство: никакого призыва, к которому никто не прислушивается. Лучше исключить деньги, необходимые нам для приема, снабжения и интеграции беженцев, из денежных переводов в Брюссель — особенно, насколько возможно, средства, предназначенные для государств-уклонистов.

Впрочем, напрашивается еще один вывод на случай отсутствия поддержки. Тогда нам придется отказаться от «гуманитарного унилатерализма», нам необходимо ограничить приток мигрантов и отсрочить на долгие годы въезд близких родственников. Возможно, нам не обойтись и без временного моратория на въезд, если мы хотим справиться с возникшим хаосом и, более того, предотвратить то, что все больше благонамеренных граждан усомнились в дееспособности правительства и теряли веру в демократию.

Что касается ключевой страны — Турции, — то федеральное правительство должно сделать решающий шаг. Канцлеру, представляющей ХДС, следует намекнуть Анкаре на то, что ее партия не будет больше препятствовать вступлению Турции в ЕС и настаивать на «привилегированном партнерстве», а поддержит полноправное членство давно уже ассоциированной страны, как только она будет соответствовать Копенгагским критериям: демократия, соблюдение прав человека, защита прав меньшинств; действующие механизмы рыночной экономики, свободная конкуренция, конкурентоспособность на внутреннем рынке; далее способность перенять обязательства и цели, общие для всех стран-членов ЕС.

В таком случае можно будет избежать дефектной демократии а-ля Эрдоган, а, с другой стороны, появится стимул для многих свободолюбивых турок. Впрочем, это вряд ли гарантирует большой готовности к сотрудничеству ускоренными темпами. Но все же попытка того стоит.

Три проблемы, три тупика

Наконец, ближневосточный хаос: федеральный министр иностранных дел должен неустанно прилагать усилия для того, чтобы создать новые возможности прекращения боев в Сирии. Его не должны удерживать ни медлительность американцев, ни самоуправство Владимира Путина. То, что Путин благодаря своему военному вмешательству стал ключевым игроком, дает — после многолетней нерешительности Запада — скорее новый шанс приблизить дипломатическое урегулирование. При этом нет смысла в том, чтобы рассматривать Россию как фактор помехи. Она, как держава, играет большую роль на Ближнем Востоке с тех пор, как Екатерина Великая отправила в 1768 году свой балтийский флот через Гибралтарский пролив в Средиземное море на войну против османов; во времена холодной войны Сирия и Ирак были ближайшими союзниками Советского Союза; и заинтересованность России в том, чтобы держать на расстоянии исламистский терроризм, который натворил много бед в Чечне, Дагестане и в самой Москве, должна убедить любого. Россия не захватчик, а партнер.

Российско-американская опосредованная война в Сирии, в ходе которой каждый бомбит свои любимые цели, способствует созданию мира так же мало, как ирано-саудовская опосредованная война. Усадить Тегеран и Эр-Рияд за стол переговоров — такая же необходимость, как привлечь Путина к попыткам дипломатического урегулирования сирийского конфликта, вместо того чтобы продолжать его изолировать.

Европа, Турция, Сирия — три проблемы, три тупика. От того, удастся ли найти выход из них, будет зависеть, войдет Ангела Меркель в историю как самая беспомощная или все-таки как самая могущественная женщина-политик Европы.