Смена «власти» в мечети «Ан-Надирийя» — расчеты Махачкалы и стратегии Москвы: мнение

20 ноября в махачкалинской салафитской мечети (салафизм — одно из радикальных течений в исламе — прим. EADaily) на улице Котрова произошла смена власти. Духовное управление мусульман Дагестана (ДУМ), с которым салафиты давно находятся в конфронтации, официально объявило, что отныне в приходе будет новый, суфийский имам и новые порядки. Как заявил первый заместитель муфтия Дагестана Ахмад Кахаев, с 20 ноября «в этой мечети будет порядок, который установит муфтият Дагестана». Тем самым ДУМ Дагестана дало понять: де-факто с 20 ноября в Дагестане стало на одну салафитскую мечеть меньше, а в юрисдикции официального суфийского муфтията республики «прибыло».

Приведение к власти нового имама предварялось следующими событиями. Ближе к полудню прихожане салафитского прихода стали собираться на зухр — пятничный полуденный намаз. Несколько позже проходившие мимо мечети горожане заметили, что вокруг улицы Котрова организуется полицейское оцепление, а к самой мечети прибывают на автобусах сотрудники МВД. После окончания молитвы полиция стала выводить собравшихся в мечети, сажать в автобусы, а после повезла в Советский РОВД Махачкалы.

Махачкалинцы на этот рейд не обратили особого внимания. Салафитский приход на улице Котрова давно находится в зоне особого внимания дагестанских силовиков. Кроме последователей «чистого ислама» — противников суфийского муфтията республики, мечеть на Котрова долгое время является центром притяжения радикальной дагестанской оппозиции, включая «залегших на дно» представителей «лесного» бандподполья. По этой причине полицейские рейды на Котрова в столице Дагестана воспринимаются как обыденное явление. Как правило, эти рейды проходят по обычной схеме: стражи правопорядка после намаза проводят задержания собравшихся на молитву, а после беседы в полиции особо подозрительных задерживают до выяснения, остальных отпускают с извинениями. Салафиты Дагестана (а также ряд сочувствющих им правозащитников и экспертов либеральной направленности) нередко утверждают, что при процедуре идентификации у прихожан в отделениях МВД якобы выбивают показания о причастности к бандподполью и другим преступлениям террористической направленности. Но эти сведения до сих пор не были достаточным образом подтверждены и потому остаются «заявлениями для прессы». МВД Дагестана, ДУМ Дагестана данные о применении к «котровским» внесудебных методов воздействия опровергают, а эксперты не могут сказать ничего определенного. Одним словом, регулярно проводящиеся на Котрова рейды уже никого в Махачкале не удивляют. Горожане фактически перестали обращать на них внимание.

Точно так же, механически, проходил рейд 20 ноября. Около 100 собравшихся были увезены на автобусах в Советский райотдел полиции. Во время задержания, сообщают очевидцы, один человек оказал сопротивление, прозвучали автоматные выстрелы. (Потом оказалось, что силовики стреляли в воздух). Не обошлось без других казусов: вместе с салафитами в полицейском «бобике» оказались журналисты газеты «Коммерсантъ» Дмитрий Коротаев и Григорий Труманов, находившиеся во время операции в мечети. После сообщений журналистов о своих злоключениях, в главном офисе «Коммерсанта» забили тревогу. Но журналисты после проверки паспортов были отпущены, а махачкалинская полиция пояснила федеральным СМИ: журналистов не задерживали, а пригласили для идентификации личностей и личного знакомства. Что, впрочем, соответствует действительности.

Автор этих строк во время посещения три года назад чеченского аула Дышне-Ведено был вынужден провести несколько часов в местной комендатуре. Чеченских силовиков тогда искренне удивило, что мог забыть житель другого региона, нечеченец, да еще и журналист в ауле, который известен в «большой России» только как место регулярно проходящих спецопераций и родина Шамиля Басаева. Силовики тогда на полном серьезе заявили: место журналистов федеральных СМИ в Чечне — на проспекте Путина в Грозном и у мечети «Сердце Чечни», а в Дышне-Ведено «вам делать нечего», поскольку «там смотреть нечего». Полагаем, также и правоохранители из Махачкалы отнеслись к тому, что наши коллеги из «Коммерсанта» предпочли всем дагестанским красотам салафитскую мечеть на Котрова, которую и местные нередко предпочитают обходить стороной. Не исключаем, что правоохранителям захотелось познакомиться поближе со столь интересными представителями федеральной прессы.

От лирических отступлений все же перейдем к тому, что происходило 20 ноября на Котрова. Из почти 100 прихожан в тот день задержали несколько человек. На время ситуация утихла, но ближе к ночному намазу стало известно: рейд был только «прелюдией». Заместитель председателя ДУМ Дагестана Ахмед Кахаев сообщил: решением муфтията в мечеть на Котрова назначается новый имам — Давуд хаджи Тумалаев, проректор Дагестанского гуманитарного института по связям с общественностью. «Хочу сообщить, что с сегодняшнего дня в этой мечети будет порядок, который установит муфтият Дагестана», — сказал Ахмад Кахаев, представляя нового имама. Смена власти (несмотря на заявления некоторых СМИ, правозащитников и экспертов) прошла в спокойной обстановке. Предыдущий имам Гасан Гасаналиев поприветствовал преемника и обратился с молитвой к Аллаху о сохранении мира и стабильности в Дагестане.

По данным EADaily, Давуд Тумалаев был избран имамом мечети «Ан-Надирийя» (так официально называется мечеть на улице Котрова) накануне рейда, на прошедшем собрании в ДУМ Дагестана. Объясняя свой выбор, представители ДУМ характеризуют Тумалаева как человека с высшим образованием, ответственного, богобоязненного и порядочного, который «имеет богатый опыт работы с обществом, особенно с молодежью». Деятельность нового имама «Ан-Надирийя» до 2015 года проходила в образовательной среде. Давуд Тумалаев известен не только как как преподаватель теологических дисциплин, но и как автор многочисленных статей на тему отношения нынешней дагестанской молодежи к религии. Тумалаев много раз выступал с лекциями на больную тему ухода дагестанской молодежи в «лес». Отличился Тумалаев и на ниве мусульманской дипломатии: в июне 2015 года он был в составе дагестанской делегации, посетившей торжества «Изге Булгар», проходившие в Татарстане.

У Тумалаева есть опыт руководства мусульманскими приходами: некоторое время он был имамом махачкалинской мечети имени Кади Сайфуллы Башларова, расположенной неподалеку от железнодорожного вокзала. Среди несомненных сильных сторон Тумалаева как имама — его проповеднический талант. Эксперты по исламу давно заметили: если имам хороший организатор, но при этом не умеет говорить со своими прихожанами, то он обязательно проиграет любому красноречивому захожанину с соседней улицы. У Тумалаева есть еще один биографический факт, который явно послужил причиной его командировки муфтиятом на улицу Котрова. Новый имам «Ан-Надирия» — мюрид покойного шейха Саида эфенди Чиркейского. Нынешний руководящий состав ДУМ Дагестана состоит целиком из последователей вирда (направления) известного шейха.

Однозначно, что ДУМ Дагестана, когда принимало решение о назначении Тумалаева имамом скандально известного прихода, имело в качестве «программы-максимум» превращение салафитской мечети в суфийскую. Дело не только в том, что суфии и салафиты в Дагестане — это давние антагонисты, которых не смог помирить и действующий в республике с 2011 года режим салафитско-суфийского диалога. Мечеть на Котрова не просто так носит название «Ан-Надирийя». Такое имя дом молитвы получил в честь депутата Госдумы Надиршаха Хачилаева — политика 1990-х годов, известного сторонника ваххабитской идеологии и оппозиционера тогдашних властей республики, устроившего в мае 1998 года попытку государственного переворота в Дагестане. Дом, где располагается салафитская мечеть, ранее принадлежал родному брату Хачилаева Магомеду, убитому неизвестными в 2000 году, за три года до смерти самого депутата-ваххабита. С девяностых годов имя Хачилаевых ассоциируется у дагестанцев не только с «чистым исламом», но и с организованным противостоянием действующим дагестанским властям. Как светским, так и духовным. Де-факто, высшие органы власти Дагестана и ДУМ Дагестана образуют одну институциональную систему, выстроенную по принципу «светская власть — у даргинцев и аварцев, а духовная — только у аварцев». Тот, кто критикует правительство Дагестана, тот так или иначе затрагивает и муфтият, поскольку муфтият республики стал негласно аварским именно с одобрения властей светских, и этому порядку — уже почти 25 лет.

Нынешний глава Дагестана — аварец. При нем аварская властная компонента четко и ясно заявила претензию на роль лидера. В этой узкоэтнической концепции (которая подразумевает не классическую этнократию, а доступ узкого круга представителей аварской нации к материальным ресурсам республики) контролируемый аварцами муфтият — одна из главных опорных точек власти светской. С 2013 года, начала правления Абдулатипова, дагестанцы заметили: новый глава республики бывает на суфийских мавлидах не меньше, чем у себя в кабинете, и апеллирует к Корану почти столько же, сколько к Конституции России.

При таком подходе вполне закономерно, что на роль локальных центров силы Махачкала изберет мечети, которые находятся в юрисдикции Духовного управления мусульман республики. Поскольку ДУМ, как уже было сказано, аварская структура, то каждый имам так или иначе будет проводить линию, соответствующую целям и задачам нынешних властей. Мечеть на Котрова — главный оппозиционный центр — рано или поздно должна была войти в нужную властям колею или попрощаться со своей независимостью раз и навсегда. Абдулатипов в мечети на Котрова воспринимается как безусловный противник, которого в Дагестане быть не должно. Это связано и с некоторыми личными качествами главы Дагестана, и с тем, что он ярко позиционирует себя как суфий и «фронтовик Владимира Путина».

Еще одним поводом для фактической нейтрализации мечети на Котрова стала… активность террористической группировки «Исламское государство»* (ИГ*, ИГИЛ*, запрещена в РФ — прим. EADaily). Ни для кого не секрет, что свое дагестанское пополнение ИГ* получает из салафитской среды. Кто-то вербуется, находясь в «лесу», а кто-то прямо после собрания в общине. «Ан-Надирийя», самый большой салафитский приход в Дагестане, исключением не стала. Достаточно сказать, что к ИГ* примкнули двое самых известных проповедников, которые выступали в этой мечети — Исрапил Ахмеднабиев и Надир Медетов. Оба этих человека — харизматичные проповедники, известные далеко за пределами республики (известность Ахмеднабиева позволила тому открыть в Турции свой «личный» исламский университет). В схватке России и террористического «халифата» «Ан-Надирийя» так или иначе не могла бы остаться в стороне. Учитывая, как относится к российским властям основная масса прихожан мечети, сторона была бы определена со стопроцентной вероятностью. Конечно, на Котрова есть и явные ненавистники ИГ*, но Башара Асада там ненавидят куда больше. Удары российской авиации по позициям «Джебхат ан Нусра»* или другой оппозиционной Асаду группировки там воспринимаются как трагедия, которую в мечети оплакивают всем джамаатом.

Стоит заметить, что Абдулатипова это бы так не беспокоило, если бы в тех же стенах не происходили вещи, которые напрямую угрожают ему и его власти. К примеру, весной 2015 года в дагестанских СМИ всплыли сведения, что в мечети на Котрова проходят тайные коммерческие сделки между богатыми салафитами и некоторыми представителями властных кругов Дагестана. В частности, там видели Магомеда Азизова — руководителя дирекции мэрии Махачкалы, ответственной за снос зданий, признанных ветхими. Азизов, якобы, договаривался с салафитами о кое-каких выгодных предложениях, а потом получал от них за это деньги. По данным дагестанских СМИ, деньги от салафитов Азизов потом передавал своему начальнику — тогдашнему и. о мэра Махачкалы Магомеду Сулейманову. Как передают источники, эти сведения были истрактованы Абдулатиповым как тайные интриги против действующего главы Дагестана. Рамазана Гаджимурадовича насторожило то, что эти сведения вполне походили на правду. Многие дагестанские политики, чиновники или общественные деятели не считают зазорным зайти в маргинальную мечеть и пообщаться с прихожанами (среди которых — не только бедная молодежь с окраин, но и состоятельные люди). О чем беседуют дагестанские сильные мира сего с салафитами из «Ан- Надирийи», стоит только гадать. Но глава Дагестана гадать не хочет. Он предпочитает действовать на опережение, нейтрализуя в республике любой очаг, который в чем-то предпочитает идти против воли Рамазана Гаджимурадовича.

Подытоживая все произошедшее в мечети на Котрова в минувшую пятницу, можно сказать следующее. Фактическая ликвидация действовавшего почти 15 лет салафитского прихода (слова зама муфтия Дагестана говорят о том, что приход теперь де-факто суфийский), нейтрализовала влияние крупного идеологического центра, который был связан с джихадистами из «леса», исламистской оппозицией в Сирии, а также так или иначе контактировал с ИГ*. Но меркантильного властного расчета дагестанских верхов было не меньше, чем реальной заботы о безопасности южных рубежей России. По большому счету, меркантилизм властей республики даже перевешивал стратегию по нейтрализации влияния джихадистов. Другое дело, что сейчас интересы Абдулатипова и Кремля насчет джихадистов и салафитов во многом совпадают. В свете происходящего сейчас на Ближнем Востоке, и того, что ИГ* в июне объявило Северный Кавказ своим «вилайетом», этот фактор необходимо учитывать.

Александр Ашуров, специально для EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ