«Мы не уедем отсюда никуда, хоть расстреливайте»: жизнь на линии огня

Коминтерново — удаленное от столицы ДНР село на юге республики, а также один из наиболее пострадавших за время войны населенных пунктов Донбасса. Оно, как и поселок Спартак, о котором мы рассказывали ранее, ежедневно подвергается обстрелам со стороны ВСУ. Точно так же, как и в Спартаке, здесь живут люди, которые ежедневно сталкиваются с реалиями войны. Корреспондент EADaily побывала в Коминтерново и пообщалась с местными жителями, а также с обороняющими село ополченцами.

Небоевые потери

Война уносит жизни людей разными способами. Для того, чтобы убить, покалечить, так или иначе подорвать здоровье человека, ей не обязательно пускать в ход свои прямые средства. Она способна уничтожать людей исподволь, незаметно, действуя, будто она здесь не при чем. Врачи в Донецке рассказывали мне, что во время обострения на фронте значительно ухудшается ситуация с сердечно-сосудистым заболеваниями. Страдают не только уязвимые пожилые люди, но даже еще не родившиеся дети. Только 3 февраля, после страшных ночных обстрелов в Донецке было зарегистрировано три замерших беременности, что стало последствием стресса у рожениц. К сожалению, пока что подробной статистики на этот счёт нет. Но за живыми примерами далеко ходить не надо.

Так, в находящемся на линии разграничения селе Коминтерново на юге ДНР живет пенсионерка Анна Антоновна Бунева. Ее парализовало около недели назад сразу после страшного обстрела, которому подверглось село. Вся жизнь Анны Антоновны прошла на Донбассе. В Коминтерново она переехала в 64 году, а до этого жила неподалеку, в соседнем селе.

«Я работала здесь все время. Чого я тільки не робіла (что я только не делала — укр.) — и дояркой, и в садике на кухне работала, и с огородом успевала управиться, а теперь вот нема у меня ніяких дел, хоть бы на ноги встать», — женщина говорит на суржике.

Она не выезжала отсюда и во время войны. Но раньше, когда начинались обстрелы, Анна Антоновна хотя бы могла самостоятельно доковылять до соседского дома, в котором можно укрыться в подвале, а теперь ей и это оказалось не под силу. Женщина обездвижена, прикована к постели и даже не может согнуть руку в локте, чтобы перекреститься. Она выживает благодаря поддержке соседей. Их забота чувствуется — в комнате жарко натоплено, заболевшая женщина опрятно одета.

Она с волнением рассказывает мне, что произошло в тот злополучный день. Говорит, что сходила посмотреть на разрушения на их улице, а когда вернулась в хату и взяла в руки иконку, поняла, что руки разогнуть уже не может.

«В ту ночь очень сильно стреляли, грохотало и здесь и там, и я не знала куда мне деваться. Сама-то дома была, там в дерево ударило, а я подумала, что хата горит. О господи, чего я тогда натерпелась и не передать. Я так боюсь теперь! Определили бы меня хотя бы куда-нибудь», — попросила пожилая женщина.

Анна Антоновна говорит, что село постоянно обстреливают по ночам, и не только по ночам. Мы разговариваем с ней в самый разгар дня, но глухие удары уже отчетливо слышно в доме. «Хоть бы не стреляли! Ночь придет, и я не знаю, куда мне деваться, день прошел и спасибо! С самого вечера стреляют и стреляют, я подушку натяну на голову и лежу, думаю — что делать, як бахнет. Я уж приготовила себе угол, там за плиткой, куда упаду, если будут сильно стрелять», — кивает женщина в сторону печи, — Иконки разложила и Господу Богу молюсь, а перекреститься не могу, рука не гнется. Сейчас хоть стали пальцы разгибаться".

«Нас пытаются превратить во второе Широкино»

Женщины-соседки, которые помогают одинокой старушке, находятся здесь же. Одна из них, Елена Васильевна, рассказала, что в ночь, после которой парализовало Анну Антоновну, все жители Коминтерново думали, что их улицу просто сравняют с землей.

Она тоже практически всю войну прожила здесь. Пробовала ненадолго уехать в Мариуполь, но не нашла там работы, да и родные стены притягивали. Елена Васильевна даже отказалась переезжать к детям, которые настойчиво приглашали ее к себе, в Россию.

«Война непонятная какая-то. Жалко вот таких людей (кивает в сторону лежащей женщины), да и себя уже жалко. Муж мой работал все время, детей выучили, они разъехались. Внуков теперь не видим, ничего мы не видим. Дочка просит: „Мама, приезжай!“ Но куда я поеду в таком возрасте? Да и дом мой — крепость моя, куда я его брошу? Никому мы оказались не нужны — ни России, ни Украине. И куда же нам деваться? Как, к примеру, мне жить теперь? Взять оружие? Заставят, я его возьму, но возьму я его по-другому. Я пойду всех тех уничтожу, кто наверху сидит. Это там надо воевать, а не здесь стоять уже три года», — говорит она и начинает плакать.

Елена Васильевна поведала, что жители Коминтерново, которых здесь осталось совсем немного, пытались привлечь внимание ОБСЕ к тому, что происходит с их селом, однако никакого результата не добились. «Когда приезжают ОБСЕ-шники, они обещают — мы вам вышки (вышки, куда устанавливаются камеры для фиксации обстрелов) поставим, мы то сделаем, это сделаем, но где все эти обещания? Мы как-то настояли на встрече с ними, объяснили им, что здесь нас осталось 150 человек, и что мы не уедем отсюда никуда, хоть расстреливайте. Так они все равно ничего не предприняли, и теперь избегают нас, не хотят с нами общаться. Боимся очень, что нас превратят во второе Широкино. По-моему, все к этому идет», — говорит жительница прифронтового села.

И, по-видимому, она недалека от истины. Коминтерново в начале войны находилось в серой зоне, а в настоящее время оно располагается непосредственно на линии разграничения. Украинские позиции — менее чем за километр от центра села, которое полностью просматривается и простреливается оттуда. В этом нам удалось убедиться на собственном опыте — как раз в эту поездку мы вместе с журналистами съемочной группы одного из российских телеканалов попали под обстрел украинских «Утесов» (12,7 мм крупнокалиберный пулеметы), находясь в самом центре поселка днем.

Мы не оставим своих сел

Оставлять Коминтерново не собираются не только местные жители, но и ополченцы, которые держат здесь оборону. Как рассказал мне заместитель командира Девятого отдельного штурмового мотострелкового полка морской пехоты по работе с личным составом Юрий «Кадет», это один из наиболее важных участков фронта на данный момент. «Из стратегических соображений у нас проще прорвать оборону для того, чтобы пойти вдоль границы — отсечь нас от России, взять в блокаду крупные города, а потом приступить к зачисткам, как у них это принято. В этом смысле на данный момент у нас самое опасное направление. Но мы справимся и никого сюда не пустим», — заявил он.

Другие бойцы также убеждены в победе и готовы идти только вперед — до полного освобождения своих территорий. «Отступать мы не будем — пойдем только вперед, чтобы освободить от оккупации Донецкую и Луганскую области. Это наш дом, это наша земля», — говорят они.

В отличие от прифронтового Спартака, в Коминтерново сейчас есть свет, вода, работают магазины. Правда, в них тоже регулярно прилетают снаряды, и село периодически обесточивается после новых обстрелов. Но вот ни школ, ни больниц здесь нет, как нет теперь и ни одного целого дома. До войны Коминтерново, наверное, можно было бы назвать селом образцовым и развивающимся. Но с началом боевых действий оно осиротело.

Однако очень хочется верить, что мир в скором времени возвратится сюда, а вместе с ним вернутся и покинувшие Коминтерново жители, которые смогут быстро восстановить свои дома, и уже никогда не столкнуться с необходимостью покидать их.

Кристина Мельникова, Донбасс