«Медвежья фаза» и сублимация по-украински: мировая энергетика за неделю

Как ни стараются страны ОПЕК+ сохранить стабильные цены на нефть путем согласованного сдерживания добычи, а нефтяной рынок все же перешел на прошлой неделе в «медвежью фазу». Иными словами — зафиксировал падание на более чем 20% с предыдущего пика, который был достигнут еще в январе. А это означает, что тенденция на понижение будет продолжаться и дальше, так как инвесторы склонны избавляться от резко падающих активов, что неизбежно приводит к безудержной продаже нефтяных фьючерсов.

Если в начале недели рынок реагировал сдержанным ростом котировок, то уже к 21−22 июня, на фоне продолжающегося роста добычи сланцевой нефти в США цены на нефть упали до уровня ниже $ 45, фактически достигнув уровня ноября 2016 г. И хотя главным виновником подобного обвала выступают США, все же палки в колеса ОПЕК+ вставляют также некоторые другие страны, например, Нигерия и Ливия, демонстрирующие стабильный рост добычи. Правда, уже под самый конец недели ситуацию «подкорректировал» тропический шторм «Синди», который вызвал частичную приостановку нефтедобычи в Мексиканском заливе.

Уже в пятницу-субботу цены на нефть марки Brent неуверенно поползли вверх, добравшись до уровня $ 45,50. Однако в целом неделя завершилась в минусе. Важным фактором, стимулирующим падение цен, является также сокращение мирового спроса на нефть. Согласно прогнозу Международного энергетического агентства, понижение спроса до конца 2017 г. составит 97,8 млн баррелей в сутки. Создается ситуация, в которой странам-участницам соглашения ОПЕК+ придется принять экстренные меры по стабилизации цен. Пожалуй, наиболее эффективным инструментом в данном случае может стать дополнительное снижение добычи. В противном случае цена $ 40 за баррель не за горами. А это уже почти уровень начала 2000-х — периода дешевой нефти, крайне чувствительной к любым колебаниям и готовой к головокружительным взлетам. Вспомним кризисный 2008-ой, когда за баррель нефти мир платил более $ 145.

Не меньшая турбулентность наблюдалась на прошлой неделе также в газотранспортной отрасли, связанная, в том числе с вынесением на рассмотрение американского Сената законопроекта о лицензировании природного газа. Суть законопроекта в двух словах заключается в создании благоприятных условий для американских компаний, занимающихся экспортом газа на внешние рынки. Последнее вполне вписывается в энергетическую доктрину Дональда Трампа, нацеленную на закрепление за США роли первой скрипки в мировой энергетике. Показатели, заложенные в законопроекте, весьма амбициозные: США будут удовлетворять годовой 5%-ый рост мирового спроса на сжиженный природный газ (СПГ). Словом, освобождение от наследия Барака Обамы идет полным ходом. И в этом смысле не вызывает сомнений, что законопроект будет одобрен.

Тем временем ограничения на добычу углеводородов на прошлой неделе ввела Франция, что, по сути, является продолжением энергетической политики республики, запретившей в 2011 г. разработку сланцевых месторождений на своей территории. Новый кабинет, и особенно новоиспеченный министр экологии и энергетики Франции Николя Юло продолжает «экологоцентричную» линию. И такая линия вполне обоснована, так как лишь около 1% потребления углеводородов в Пятой Республике покрывается за счет внутренней добычи. Более того, бывший экологический активист, видимо, продолжит бороться также против импорта СПГ из США — процесс, стартовавший на законодательном уровне еще в 2016 г.

Разумеется, переполох на газовых рынках не обошелся без Украины. Как известно, в начале июня украинский «Нафтогаз» праздновал победу над «Газпромом» в Стокгольмском арбитраже, ликуя по поводу отмены принципа «бери или плати». И несмотря на то, что президент Петр Порошенко на упускал возможности похвастаться «победой в чрезвычаной важной энергетической сфере», «Газпром» настоятельно просил не торопиться с выводами, ссылаясь на то, что решение суда расписано на 790 страницах, и их для начала надо внимательно прочесть. «Газпром» при этом осторожно заявлял, что в первом приближении в тексте нет ни одного слова об отмене указанного принципа. Видимо, на Украине с текстом решения ознакомились лишь на прошлой неделе. 21 июня представитель «Нафтогаза» выступил с заявлением о том, что Стокгольмский арбитраж планирует отложить вынесение окончательного решения на несколько месяцев. А за пару дней до этого коммерческий директор «Нафтогаза» и вовсе заявил, что никакой отмены принципа «бери или плати» не было. Как говорится, горяч блин, да скоро остыл.

Подобное разочарование не могло не сублимироваться. 19 июня «Нафтогаз» распространил сообщение, в котором фактически призвал Еврокомиссию применить правила Третьего пакета ЕС в отношении проекта «Северный поток-2» (пакет запрещает одной компании заниматься добычей, транспортировкой и распределением природного газа). Конечно, главный мессидж такого призива заключается в том, что газотранспортная система Украины готова служить базовой инфраструктурой для поставок российского газа в Европу, а «Северный поток-2», как и строящийся ныне «Турецкий поток», фактически понижает роль Украины в энергетических коммуникациях. Наряду с этим украинскую сторону не может не раздражать и совместное заявление канцлера Австрии и министра иностранных дел Германии, резко критикующих США в связи с новым пакетом антироссийских санкцих и стремлением использовать Европу как рынок сбыта заокеанского СПГ.

Словом, «Северный поток-2» начинает обретать вполне реальные очертания, и не реагировать на это Украина не может. Вот и на прошлой неделе «Нафтогаз» призвал США ввести санкции в отношении компаний, которые будут принимать участие в реализации проекта. Речь, разумеется, идет о европейских компаниях, среди которых — Wintershall, Shell, OMV, Engie, Uniper. Примечательно, что две из перечисленных компаний — Engie и Uniper — являются потециальными поставщиками природного газа на Украину в рамках кредита в $ 300 млн, выданного Европейским банком реконструкции и развития. В целом, формируется тенденция, при которой Украина периодически противопоставляет себя европейским интересам, особенно энергетическим, самопозиционируясь чуть ли не как единственный сателлит США на европейском континенте. Кстати, на этом фоне Украина не сдерживает свои выпады также против Турции. Так, в рамках состоявшегося на прошлой неделе визита Порошенко в Вашингтон говорилось о возможности поставок американского СПГ на Украину. Однако ввиду того, что единственный удобный маршрут поставок пролегает через Босфор, то, согласно заявлениям украинских чиновников, перспективы американо-украинского энергетического взаимодействия могут оказаться под вопросом, так как Турция, вероятно, будет блокировать проход танкеров-газовозов. Пожалуй, опасение это небезосновательно.

Сама же Турция пытается всячески укрепиться в качестве ключевого энергетического игрока, о чем свидетельствуют переговоры с Грецией на предмет продления магистрального трубопровода «Турецкий поток». Данный вопрос стал одним из ключевых в ходе визита турецкого премьера Бинали Йылдырыма в Афины 19 июня. Стороны договорились не только об активизации работы в направлении «Южного газового коридора» (Каспий-Грузия-Турция-Европа), включающего в себя Трансанатолийский и Трансадриатический трубопроводы, но также о консолидации усилий по дальнейшему продлению «Турецкого потока» через территорию Греции в Европу. Речь идет о второй нитке газопровода, который, согласно проекту, предназначен для поставок российского газа в Южную и Юго-Восточную Европу. Однако окончательного решения по второй нитке пока нет. Хотя интерес к ней в самой Европе растет день ото дня. Взять хотя бы Болгарию, претендующую на формирование балканского газового хаба. 19 июня президент Болгарии Румен Радев позвонил президенту России Владимиру Путину с целью заверить Москву в своем стремлении продолжить «энергодиалог», прерванный еще в 2014 г. после блокирования под давлением Еврокомиссии проекта «Южный поток». Альтернатива последнему была вскоре найдена: ею стал «Турецкий поток» (глубоководная укладка которого, кстати, была запущена у побережья Анапы в присутствии Путина 23 июня). Мечты же о балканском газовом хабе так и не сбылись, а следовательно, Болгарии сегодня необходимо искать новые пути энергетического взаимодействия с Россией. И не только в газотранспортной отрасли. На повестке двухсторонних отношений — строительство АЭС Белене (2000 МВт) на севере Болгарии — проекта, всецело поддерживаемого болгарским населением и рассматриваемого в качестве одного из гарантов энергетической безопасности страны.

Возвращаясь к российско-турецкому энергетическому сотрудничеству, необходимо остановиться также на событии, которое многие аналитики уже успели охарактеризовать как «историческое». 19 июня компания «Росатом» подписала с турецкими компаниями соглашение об участии последних в уставном капитале компании «Аккую Нуклеар», созданную для строительства АЭС Аккую (4 блока по 1200 МВт) в Турции. Отметим, что до недавних пор компания считалась российской, а сам проект «Аккую» осуществлялся исключительно на российские средства. Подписанное же соглашение оставляет за российской стороной контрольные 51% акций компании, остальные 49% распределены между тремя турецкими компаниями. Значимость этой сделки заключается, прежде всего, в том, что это самая крупная внешняя инвестиция в российские энергетические проекты, которые осуществляются за пределами самой России. Более того, это крупнейшая в мире за последние 17 лет частная инвестиция в атомный сектор.

Активность российских энергетических компаний на минувшей неделе наблюдалась и в регионах более отдаленных. Так, особое внимание было уделено вопросам энергетики в рамках состоявшегося 20 июня официального визита президента Бразилии Мишела Темера в Москву. На сегодняшний день российские ивнестиции в экономику Бразилии составляют более $ 1,5 млрд, львиная доля из которых обеспечивается «Роснефтью» в связи с разработкой запасов газа и легкой нефти на р. Солимойнс. Бразильское направление не упускают из вида также другие российские компании — «Газпром» и «Росатом». Обращаясь к «Газпрому», отметим, что, во-первых, компания планирует принять участие в нефтегазовых проектах в материковой части Бразилли, во-вторых, она заинтересована в поставках сжиженного газа в эту страну.

Что касается «Росатома», то компания является поставщиком урана на бразильские АЭС, а также планирует соорудить хранилище отработанного ядерного топлива в Рио-де-Жанейро. Словом, направлений более чем достаточно. Вместе с тем их объемы свидетельствуют преимущественно о геополитических, нежели сугубо коммерческих интересах России, вызванных необходимостью обзавестись стратегическим союзником в западном полушарии. С другой стороны, высокая коммерческая эффективность может только ускорить достижение геополитических целей. В этом контексте, например, можно рассмотреть зафиксированную в начале недели победу компании «Лукойл» во втором раунде конкурса на бурение нефтяного месторождения площадью 521 кв. км в Мексике — страны, занимающей 12-ое место в мире по уровню добычи.

Ваге Давтян