Иран-Россия: партнёрство трансформируется в союзничество?

25 июля глава Службы внешней разведки (СВР) России Сергей Нарышкин с рабочим визитом прибыл в Иран и провёл в Тегеране, если судить по информационным сообщениям, сугубо конфиденциальные переговоры. В частности, известно лишь, что одним из его собеседников был его старый друг и коллега (когда Нарышкин был председателем Госдумы РФ), спикер иранского Мажлеса (парламента) Али Лариджани. Ещё более странно, что отнюдь не все даже самые осведомлённые государственные СМИ Ирана давали информацию о пребывании Нарышкина в Тегеране. Например, в ленте «горячих» и политических новостей госинформагентства IRNA нет ни одного упоминания о встрече Али Ларилджани с высоким гостем из Москвы, хотя за тот же день 25 июля есть новости о заявлениях г-на Лариджани на иных межгосударственных и даже внутрииранских мероприятиях. Это обстоятельство, на наш взгляд, подчёркивает степень конфиденциальности встреч Нарышкина в Тегеране.

Особый характер взаимоотношений Ирана и России в последние годы отмечается ведущими экспертами двух стран, как и наблюдателями из третьих государств. И все прекрасно понимают, что визит главы российской СВР — это не просто обмен мнениями и «сверка часов», а шаг, суть которого можно толковать самым широким образом. Военное и военно-политическое взаимодействие Ирана и России официально стартовало в 2014 г., когда обе державы вошли в состав четырёхстороннего Военно-информационного центра по борьбе с терроризмом в Багдаде, в рамках которого партнёрами Тегерана и Москвы выступают законные правительства Ирака и Сирии. И поскольку война на Ближнем Востоке ещё продолжается, то можно понять, насколько важен обмен информацией между разведками Ирана и России, и координация двусторонних операций и мероприятий, планирующихся тандемом Тегеран-Москва. Причём мы уверены, что взаимодействие касается не только Сирии и Ирака, но и Закавказья, и других регионов, представляющих взаимный интерес для Ирана и России — например, Афганистан, Средняя Азия, Восточное Средиземноморье и т. д.

Скупы были и российские источники. «В рамках рабочего визита в Тегеран директора СВР России Сергея Нарышкина 25 июля прошла его встреча со спикером иранского парламента Али Лариджани. Состоялся обмен мнениями по вопросам российско-иранских двусторонних отношений и взаимодействия государственных органов, в том числе специальных служб в сфере противодействия международному терроризму», — сообщал официальный источник в российской делегации. Ряд иранских СМИ был ещё более расплывчат в сообщениях: «В ходе диалога политики обсудили вопросы, связанные с расширением сотрудничества Москвы и Тегерана в сфере региональной безопасности».

Визит Нарышкина стоит расматривать в контексте взаимных шагов Тегерана и Москвы навстречу друг другу. Указанный процесс принял предметные очертания после заявления секретаря Совета национальной безопасности России Николая Патрушева и главы Высшего совета национальной безопасности Ирана (ВСНБ) адмирала Али Шамхани от 24 мая в подмосковной деревне Завидово, о наличии «всеобъемлющих соглашений по вопросам безопасности между двумя сторонами». Это произошло в ходе Межгосударственного совещания должностных лиц, отвечающих за вопросы безопасности, которое было созвано по инициативе Ирана, и в котором приняли участие Али Шамхани, Николай Патрушев, а также национальные консультанты по безопасности от Ирака Фалех аль-Файяд и от Сирии Али Мамлюк (кстати, шеф одной из сирийских спецслужб).

Mehr News сообщало, что Патрушев провёл переговоры с Шамхани по телефону, «направленные на укрепление координации между двумя институтами национальной безопасности в сирийском кризисе и на обсуждение подготовки к следующим переговорам по процессу в Астане, в столице Казахстана». В ходе беседы, секретарь ВСНБ Ирана напомнил о политике вмешательства США в дела других стран и о причинах, которые могут усилить напряжённость и усилить терроризм в регионе, добавив, что «усиление координации между Ираном и Россией является неизбежной необходимостью, чтобы предотвратить незаконные действия США и их вмешательство в дела Сирии, которые подрывают территориальную целостность арабской страны и национальный суверенитет». Шамхани добавил: «Мы заметили явную тенденцию в нападениях США на позиции сирийской армии, направленные на укрепление морального духа террористов и сохранение некоторых захваченных районов вооружёнными элементами такфиристов». Глава Совета безопасности России, со своей стороны, призвал к более тесному сотрудничеству между Ираном и Россией «для определения механизмов развёртывания сил с целью контроля за прекращением огня в Сирии». Патрушев выразил удовлетворение достижениями на политической арене и в регионе, благодаря совместному сотрудничеству Тегерана и Москвы в борьбе с терроризмом в Сирии.

После терактов 7 июня в Тегеране, Иран и Россия интенсифицировали свои контакты, в особенности — в сферах разведки и контрразведки, а также взаимодействия сил спецназначения, в той же Сирии. И если смотреть на Сирию, то на юге Сирии в районе городка Ат-Танф, как и в провинциях Ракка и Дэйр-эз-Зор, взаимодействие Ирана и России уже дало ощутимые результаты. В частности, оказавшись в фактическом окружении так называемых «проправительственных» сил Сирии (а это — в основном проиранские иррегулярные формирования ливанской партии «Хезболла» и афганского (хезарейского) шиитского движения «Фастимион» — прим.) в район Ат-Танфа, американцы и их союзники вынуждены были принять требование РФ и подписать 9 июля (в Гамбурге, в рамках встреч «Большой двадцатки») соглашение о том, что в южные регионы Сирии войдёт военная полиция России. Это, видимо, было то решение, которое устроило все заинтересованные стороны — и Сирию с Ираном и их шиитскими союзниками, и Россию, и США с Израилем и Иорданией: шиитские ополчения не встанут на границах Сирии с Израилем и Иорданией, но правительство Башара аль-Асада, тем не менее, вернёт свой контроль над указанными территориями. Это — лишь один пример результативности взаимодействия Ирана и России в борьбе с международным терроризмом.

11 июля с рабочим визитом в Тегеране побывал замминистра иностранных дел России Сергей Рябков и провёл переговоры с иранским коллегой Аббасом Аракчи. Как затем передавал телеканал «360», Рябков резко раскритиковал американский законопроект, посвящённый введению новых санкций в отношении Ирана и РФ.

12 июля в Энзели бросили якорь корабли российской Каспийской военно-морской флотилии, прибывшие с четырёхдневном визитом доброй воли, «чтобы укрепить дружеские связи и развить морское взаимодействия между прибрежными государствами Каспийского моря». А заодно и провести переговоры с командующим Северным флотом и четвёртой зоной ВМС Ирана капитаном Ахмадрезой Багери. Тут есть немаловажный нюанс — дело в том, что в первую неделю июля 2017 г. иранцы провели широкомасштабные военно-морские учения на Каспии, причём в сообщениях особо подчёркивалось, что Иран отрабатывал диверсионные и контрдиверсионные операции своих соответствующих подразделений именно в условиях каспийского мелководья. В свете этих учений, становится понятным, что между военными моряками России и Ирана точно было, что обсудить и по каким вопросам прийти к общему знаменателю — ведь именно по настоянию Москвы и Тегерана в 2014 г. все прикаспийские государства подписали документ, исключающий появление в регионе воинских контингентов из «внерегиональных государств». Конечно, интересно было бы узнать, со стороны именно какой прикаспийской страны Иран ожидает диверсий на море, раз уж отрабатывал и контрдиверсионные действия своих морских спецназовцев. Думается, что представители российской Каспийской флотилии получили в Энзели необходимые разъяснения иранской стороны…

Далее состоялась встреча спецпомощника спикера Мажлеса по международным делам Хоссейна Амир Абдоллахиана с председателем парламентской группы дружбы «Иран-Россия» Геннадием Скляром, в ходе которой Абдоллахиан сказал, что общая позиция Ирана и России по региональным вопросам и «повышение двустороннего сотрудничества между Тегераном и Москвой» — лучшая возможность для урегулирования кризисов и «для разрешения других проблем». По его словам, «Россия должна играть более эффективную роль в регионе». Скляр же отметил, что результатом совместных санкций США против Ирана и России является расширение двусторонних связей вопреки воле США.

25 июля пресс-секретарь Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) Бехруз Камальванди в Москве после проведения переговоров с гендиректором «Росатома» Алексеем Лихачёвым и зам. гендиректора по международным связям компании Николаем Спасским, в эксклюзивном интервью IRNA заявил, что его переговоры с российскими официальными лицами были сосредоточены на строительстве второго и третьего блоков атомной электростанции в Бушехре на юге Ирана, и что Иран и Россия ускорят реализацию ядерных проектов.

Ускоренными темпами идут переговоры Тегерана с Москвой и в сфере сотрудничества по нефти и газу. Директор компании «Khazar Exploration and Production Co» (KEPCO) по международным делам Рамин Ходафарин 26 июля заявил, что Иран ведёт переговоры, наряду с другими странами, также и с Россией по разведке и разработке нефтяных месторождений в Каспийском море. В частности, и с фирмой «ЛУКойл». В связи с этим сообщалось, что «в настоящее время обнаружены запасы нефти на глубине 2500 м в месторождении Сардар Джангал в южной части Каспийского моря». А несколькими днями позже сообщалось, что иранская компания «Oil Industries' Engineering and Construction» (OIEC) подписала соглашение о сотрудничестве с российским «Газпромом-нефтью» относительно разработки месторождений Азар и Чангуле. По завершении многомесячных переговоров руководители OIEC и «Газпрома-нефти» подписали Меморандум о взаимопонимании (МОВ) о партнёрстве в проекте развития этих нефтяных месторождений, сообщало Mehr News.

Впечатляет и развитие связей России с Ираном, так сказать, в околовоенных сферах и в авиационной сфере. Иран принял участие в авиасалоне МАКС-2017. Кроме того, иранцы приняли приглашение и участвуют в российско-китайских Армейских играх. СМИ сообщали, что иранские спецназовцы были третьими в своей категории Игр, на этапе, прошедшем в КНР. И Россия подписала контракт на продажу нескольких пассажирских самолётов «Sukhoi Super Jet 100» в Иран во время авиасалона МАКС-2017, сообщает Fars News. Контракт был подписан на встрече высокопоставленных официальных лиц Ирана и России в рамках авиасалона. Там же Иранская организация по промышленному развитию и реконструкции (IDRO) пришла к соглашению о производстве вертолётов для гражданского использования в сотрудничестве с российской компанией, сообщает Financial Tribune со ссылкой на информагентство Mehr News. «IDRO подписала контракт с компанией „Вертолёты России“ на производство гражданских вертолётов», — заявил заместитель главы IDRO Абольфазл Бахтияри.

Однако самый неподдельный интерес вызвало сообщение о том, что Тегеран и Москва готовятся к прорыву в совместном производстве беспилотной авиации. Директор Иранской организации авиационной промышленности (IAIO) бригадный генерал Абдолкарим Банитарафи сказал, что создание совместного предприятия с Россией (!) началось с разработки и экспорта определённых БПЛА, сообщает Mehr News. Банитарафи напомнил, что Россия всегда стремилась сотрудничать с Ираном в области разработки и производства БПЛА, отметив, что создано несколько совместных проектов, которые предполагают сотрудничество в разработке и экспорте некоторых БПЛА, так как Иран способен экспортировать дроны в евразийскую страну. «Учитывая, что Иран является одной из ведущих стран мира в области проектирования и производства беспилотных летательных аппаратов, у России имеется большое желание сотрудничать в этой области, в то же время, Иран также имеет желание воспользоваться рядом российских технологий», — продолжил он. Говоря о четырёх моделях иранских БПЛА, представленных на МАКС-2017, Банитарафи сказал, что «все последние достижения страны не могут быть продемонстрированы на этих выставках, представление этой продукции должно контролироваться». В заключение, генерал сказал, что интересы Ирана будут удовлетворяться без задержек, хотя «некоторые просьбы русских в некоторых областях, в частности, в сфере БПЛА, не могут быть выполнены». Как можно понять, интригу будут сохранять обе стороны — и до конца.

Суммируя вышеизложенное, на наш взгляд, уже вполне можно говорить, что ирано-российское партнёрство на глазах трансформируется в стратегическое союзничество. И заявление замминистра иностранных дел ИРИ по правовым и международным делам, председателя комитета по наблюдению и контролю за осуществлением Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) Аббаса Аракчи от 31 июля, о том, что «Россия является одним из приоритетов Ирана для заключения сделок в постсанкционный период», а также о том, что «Иран не забудет своих друзей в санкционный период и в дальнейшем будет расширено взаимодействие между двумя странами» (т.е. между Тегераном и Москвой) — красноречивое подтверждение этого вывода.