Владимир Евсеев: Россия сирийский опыт в Афганистан переносить не будет

После 8-летнего перерыва в Москве состоялось заседание контактной группы ШОС по Афганистану на уровне заместителей глав МИД государств, входящих в организацию. Во встрече приняли участие представители Туркменистана и Ирана. Обстановка в Афганистане тревожит государства региона. По сути, ни одна из угроз, исходящих с этой неспокойной территории, на протяжении стольких лет не устранена. На вопросы корреспондента EADaily по данной тематике отвечает руководитель отдела Евроинтеграции и развития ШОС Института стран СНГ Владимир Евсеев.

Повысившаяся активность России по афганской проблематике вызывает у некоторых наблюдателей подозрения — уж не намеревается ли она выйти на урегулирование афганской проблемы по типу сирийской?

Россия с силовым решением вопросов в Афганистан не пойдет. Почему Россия ввела войска в Сирию? Потому что президент Башар Асад был бы свергнут в течение нескольких месяцев. У России было два пути: наблюдать, как его убирают, либо ввести войска и повернуть все в обратную сторону. Россия использовала силу. В Афганистане вопрос так не стоит. Во-первых, признаков свержения правительства в Кабуле в ближайшее время нет никаких. В Афганистане имеется военное присутствие США и их союзников, чего в Сирии не было. Во-вторых, есть страны, которые готовы по-прежнему оказывать значительную помощь Афганистану. И только благодаря этому правительство Афганистан существует — ведь внутренние доходы (налоги) не покрывают расходы бюджета. В-третьих, Россия имеет печальный опыт ввода войск в Афганистан и не хочет повторения событий ни в какой форме. Также стоит помнить, что целый ряд игроков желает сотрудничества с Россией по Афганистану.

Поясните, пожалуйста.

Сейчас наиболее реально сотрудничество по Афганистану просматривается в рамках взаимодействия трех государств — России, Ирана и Китая. Партнерство такой тройки возможно, потому что через Китай косвенным игроком будет Пакистан, а через Иран — Индия. В таком треугольнике взаимодействие может быть более эффективным при подключении Таджикистана, а желательно еще Узбекистана и Туркмении. Проблема понятна. Ситуация на границах ухудшается. Усиливается нестабильность внутри Таджикистана. Она усиливается, в первую очередь, за счет все большего участия Саудовской Аравии в делах Душанбе, так что уже появляются серьезные опасения — как бы Таджикистан не стал точкой противостояния Саудовской Аравии и Ирана. Можно сказать, что с подачи Эр-Рияда Душанбе блокирует вступление в ШОС Ирана. Добавим к угрозам возможный массированный вход боевиков со стороны Туркменистана, и там тоже возможна смена власти. К внешнему серьезному воздействию Туркменистан не готов.

В Узбекистане положение не в пример лучше. Но если зайдут с тыла, т. е. через Таджикистан или Туркменистан, то Узбекистану придется непросто. Поэтому налицо общая заинтересованность в снижении напряженности со стороны Афганистана. Россия обсуждает вопрос с умеренной частью талибана* при активном сдерживании Исламского государства (ИГ* — террористическая организация, запрещенная в России и других странах). Россия, возможно, решится на оказание Афганистану военно-технической помощи, в частности, по поставкам оружия, ремонту вертолетов. Это, кстати, и американцы готовы делать. Но войска вводить по примеру Сирии Россия не собирается. В Афганистане будет другой формат взаимодействия. Если говорить с позиции стран СНГ, то здесь речь идет об укреплении границы по периметру. Это интересует все три государства, которые выходят на Афганистан. Возможно, будет усилен военный потенциал Таджикистана.

Душанбе согласен?

Самая большая проблема президента Таджикистана Эмомали Рахмона — его личная безопасность. В сравнении с личной безопасностью, проблемы безопасности родной страны его волнуют меньше. По Таджикистану можно задействовать механизм через ОДКБ. С Узбекистаном и Туркменистаном возможно сотрудничество на двусторонней основе. Когда президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову станет окончательно понятно, что в случае чего американцы спасать его не будут, то вопрос активизации двустороннего сотрудничества, вплоть до военного, начнет решаться быстро. Но он должен осознать, что ситуация может обернуться его свержением, потерей им власти с появлением проблемы личной безопасности. После недавних переговоров с Владимиром Путиным положение пока не изменилось, оно не дозрело до той степени, чтобы требовать быстрых решений. Поэтому Бердымухамедов пока пытается и с американцами сотрудничать, и от России далеко не уходить. В Москве же спокойно ждут, когда плод созреет и упадет в руки.

В целом Россия сейчас поднимает тему Афганистана на всех площадках, где возможно. Она обсуждает ее в рамках ОДКБ, СНГ, ШОС. Потому что проблема не решается. Буфера, как такового, в северном Афганистане нет, а потому существует опасность дестабилизация приграничных районов стран Центральной Азии. Россию это беспокоит, к сожалению, больше, чем те государства, которые граничат с Афганистаном.

15 лет существует эта проблема…

Центральноазиатские правители не хотят видеть того, что на смену расколотому «Талибану»* приходят либо более радикальные части «Талибана»*, типа «сети Хаккани», не говоря уже об ИГ*, присутствие которого «увеличивается». По мере разгрома ИГ* в Сирии и Ираке, никто не сможет исключить того, что боевики оттуда начнут перебираться и оседать в Афганистане.

Получается, что Россия и на упреждение играет?

Да. Мы пытаемся действовать на упреждение, мы видим, что ситуация реально ухудшается. И это должны понять, например, в том же Туркменистане. Ашхабад надеется справиться в случае необходимости своими ресурсами, мобилизацией, привлечением наемников. Но к серьезным сценариям вооруженные силы этой страны не готовы. Силовые структуры Туркменистана сформированы так, что их первостепенная задача — удержание местного населения. Они не приспособлены для борьбы с серьезным внешним врагом. И тогда придется вмешиваться России, которая все еще ждет того момента, когда руководство в Туркмении будет готово к обсуждению серьезной проблемы в Афганистане.

Какого рода может быть оказана помощь Афганистану, помимо ремонта техники и поставок некоторых вооружений?

Москва намерена помочь в развитии экономических проектов. Завершить реализацию начатого проекта по переброске электроэнергии из Киргизии и Таджикистана — CASA-1000. Транспортные проекты — строительство железных и автомобильных дорог. Здесь есть заинтересованность Китая. Строительство важного для Ашхабада газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия. Но развивать все эти проекты есть смысл при другом уровне стабильности в Афганистане, особенно в ее северной части. Для нас север Афганистана является буферной зоной. Но непонятно, с кем договариваться. «Талибан»* расколот. Кабульское правительство эти территории не контролирует. Это серьезная проблема.

Китай тоже не против сотрудничества. Но их интересует формат взаимодействия, поскольку проекты, которые китайцы начали реализовывать в Афганистане, после активизации боевиков в северной части страны, заморожены. Сейчас обсуждаются варианты сотрудничества по Афганистану в треугольнике Москва-Пекин-Тегеран. Для России нет необходимости в военном присутствии Китая в Афганистане. Ирану это тоже не нужно.

Но ведь уже создан военный совещательный формат сотрудничества Китай-Афганистан-Таджикистан-Пакистан. Этого достаточно?

Есть разные форматы взаимодействия по Афганистану, но они не решают проблему. Поэтому либо эти форматы должны быть активизированы, либо найдены новые. Треугольник Россия-Китай-Иран мог бы сработать с целью некоторой стабилизации ситуации в Афганистане. Но тогда возникает закономерный вопрос, как быть с США? Ведь если Россия, Иран и Китай начнут договариваться, то совершенно понятно, кто этому будет противодействовать.

Центральноазиатская редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ