Большая банковская чистка: близкий конец вновь объявлен, но придет не скоро

Российские правоохранительные органы в очередной раз активизировали борьбу с махинациями в финансовой сфере. За последние недели стало известно о новой серии уголовных дел и мер пресечения в отношении банкиров-мошенников, а несколько подозреваемых в крупных аферах бывших топ-менеджеров банков были задержаны за границей и ожидают решения об экстрадиции. Но взаимодействие органов финансового надзора с правоохранителями по-прежнему требует большей эффективности, поскольку отзывы лицензий у банков, занимавшихся противозаконными операциями, идут практически безостановочно, и в ряде случаев меры в отношении их владельцев и менеджмента могли быть приняты гораздо раньше, чем это произошло.

За шесть рабочих недель 2018 года Банк России отозвал уже восемь лицензий у коммерческих банков — процесс чистки финансовых рядов продолжается, несмотря на очередное заявление председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной о том, что основная часть недобросовестных игроков уже выведена с рынка. Правда, в последнее время под горячую руку регулятора попадаются главным образом небольшие банки, уход которых будет не слишком заметен, но основная симптоматика отзывов лицензий остается прежней: вывод активов через сомнительные операции. Хотя еще год назад зампред ЦБ Василий Поздышев говорил в интервью Reuters, что в дальнейшем регулятору в большей степени придется иметь дело с чисто экономическими проблемами банков, такими как недостаток капитала и недорезервирование, а не с криминальным выводом средств. В этом же интервью Поздышев сообщил, что для расчистки банковской системы потребуется еще полтора-два года, возможно, слишком оптимистично оценив перспективы ее оздоровления.

Первые недели 2018 года были отмечены и рядом сообщений о поимке подозреваемых в махинациях российских банкиров на территории стран Европы. Особенно примечательно выглядит задержание в амстердамском аэропорту «Схипхол» бывшего председателя совета директоров Витас-банка Василия Баринова, который находился в розыске уже давно и, похоже, полагал, что смог ускользнуть от преследования правоохранителей. По сообщению СМИ, Баринов прилетел в Амстердам по личным делам из другой европейской страны, то есть в соответствии с условиями Шенгенского соглашения ему даже не требовалось проходить в аэропорту паспортный контроль.

История с Витас-банком в хронике банковской чистки последних лет вообще стоит особняком — собственно, с нее эта чистка и начиналась, еще в бытность главой ЦБ Сергея Игнатьева. В марте 2012 года одним из акционеров этого банка стал легендарный бизнесмен Артем Тарасов — первый официальный советский миллионер. Вскоре после этого Витас-банк провернул весьма нетривиальную операцию, разместив для увеличения капитала крупные средства в советские облигации выпуска 1982 года. Тем самым вместо реальных 2 млрд рублей на балансе банка появилось сразу 100 млрд рублей, но совершенно виртуальных, поскольку погашение этих облигаций не было предусмотрено как минимум до 2015 года, хотя Тарасов и продолжал настаивать, что облигации СССР признаны госдолгом России и государство несет по ним обязательства.

Реакция ЦБ последовала почти сразу. Уже в июне 2012 года у «Витаса» отозвали лицензию, что по тем временам было событием не слишком частым. Например, в 2011 году, по данным портала «Банки.ру», такая санкция была применена всего-то к 17 банкам, почти ничего в сравнении с десятками отзывов в год при Эльвире Набиуллиной. Но вскоре после Витас-банка ЦБ, что называется, вошел во вкус.

Схема с советскими облигациями была далеко не единственной претензией ЦБ к владельцам «Витаса». Значительную часть своей деятельности этот банк вел в Дагестане — регионе, который на тот момент был одним из главных центров финансовых махинаций в стране. При этом у Витас-банка была довольно серьезная политическая «крыша» в виде «авторитетного» депутата Народного собрания Дагестана Магомеда Магомедова, известного в определенных кругах как Мага Банкир (в дальнейшем он был арестован и приговорен к длительному сроку заключения). Важную роль играл и директор махачкалинского филиала «Витаса» Иса Маадинов, подписывавший на физлиц без их ведома фиктивные кредитные договора, через которые выводились средства.

Масштаб криминальных схем в дагестанских банках стал еще более понятен в ноябре того же 2012 года, когда ЦБ отозвал лицензию у карликового Трансэнергобанка из Махачкалы, руководство которого за последние несколько недель перед крахом «нарисовало» вклады почти на 5 млрд рублей, а заодно и кредитный портфель вместе с кассой. По горячим следам ЦБ закрыл еще несколько дагестанских банков, а затем, уже в 2013 году, главой Банка России была назначена Эльвира Набиуллина, и чистка развернулась полным ходом в большинстве регионов.

Уходящий же Сергей Игнатьев напоследок дал большое интервью, в котором сообщил: «Как показывает наш анализ, больше половины всего объема сомнительных операций проводится фирмами, непосредственно или косвенно связанными друг с другом платежными отношениями. Создается впечатление, что все они контролируются одной хорошо организованной группой лиц. При серьезной концентрации усилий со стороны правоохранительных органов, я думаю, этих лиц, а также выгодоприобретателей этих операций можно найти».

Последующие события, по большому счету, и были направлены на последовательное выведение с рынка целых групп банков, практиковавших «схематоз». Задержание Василия Баринова спустя пять с половиной лет после отзыва лицензии у Витас-банка свидетельствует о том, что российские власти намерены искать банкиров-мошенников без срока давности и по всему миру (правда, Баринова и некоторых других задержанных в Европе экс-финансистов еще надо экстрадировать в Россию).

Еще одним прецедентным случаем стало задержание в Монако бывшего председателя правления Инвестиционного торгового банка Владимира Гудкова, который обвиняется в мошенничестве на 500 млн рублей. Это уже не первый случай, когда власти княжества задерживают находящегося в розыске российского финансиста — в апреле 2016 года такие же меры были применены к Георгию Беджамову, экс-совладельцу Внешпромбанка, от которого осталась «дыра» в капитале в размере 187,4 млрд рублей. Однако затем стало известно, что Беджамов покинул Монако и перебрался в Лондон, поэтому теперь для российских властей принципиально важно добиться выдачи Владимира Гудкова, чтобы создать прецедент экстрадиции из страны, считающейся одним из оазисов для беглых капиталов.

«К санкциям и прочим политическим вопросам задержания разыскиваемых банкиров не имеют никакого отношения, поскольку никаких ограничений в рамках взаимодействия следственных структур и других правоохранительных органов не вводилось, — комментирует управляющий директор Национального рейтингового агентства Павел Самиев. — Единственный момент, который теоретически может повлиять на действие зарубежных правоохранителей — это ситуация, когда фигурант дела о финансовых махинациях просит политического убежища или позиционируется как покинувший Россию под давлением властей. Но такие проблемы возникают далеко не со всеми странами, в том числе Евросоюза, среди них присутствуют разные позиции по данному поводу. В любом случае эти позиции не увязываются с антироссийскими санкциями, поэтому процесс выдачи подозреваемых в преступлениях в России, в том числе финансовых, никак не изменился за последние несколько лет. Но если раньше у кого-то из фигурантов таких дел были иллюзии, что они могут найти для себя на Западе в целом или в офшорных юрисдикциях какую-то „гавань“, где можно легализовать похищенные средства, теперь таких иллюзий, похоже, больше ни у кого нет».

Серия задержаний банкиров, подозреваемых в крупных махинациях, в начале года прошла и в России, причем как по горячим следам отозванных лицензий, так и по давно расследуемым эпизодам. В январе суд по ходатайству прокуратуры Тульской области отправил в следственный изолятор трех бывших руководителей банка «Первый Экспресс», обвиняемых в хищении 5 млрд рублей. В начале февраля в Красноярском крае под стражей оказались бывшие руководители небольшого банка «Канский» (лишен лицензии в декабре прошлого года), которых подозревают в хищениях со счетов вкладчиков. Практически одновременно стало известно о задержании бывшего акционера пермского Экопромбанка Владимира Нелюбина, которому было предъявлено обвинение в мошенничестве и хищении 200 млн рублей. Экопромбанк лишился лицензии еще в 2014 году, спустя два года проверка Агентства по страхованию вкладов выявила в нем миллиардные хищения, одним из подозреваемых оказался Нелюбин. Однако экс-банкир, ранее также бывший депутатом Заксобрания Пермского края, никуда не исчез и в конце прошлого года даже был замечен на региональной конференции «Единой России». В начале февраля Нелюбина пригласили на допрос в МВД, где и задержали, однако затем суд отпустил его под залог.

Тем не менее практика показывает, что очень часто банкиры, подозреваемые в махинациях, успевают скрыться в считанные часы до того, как за ними приходят оперативники. Например, практически сразу после недавнего отзыва лицензии у Сибирского банка реконструкции и развития (СБРР) управление МВД по Тюменской области возбудило по заявлению его сотрудников уголовное дело о крупном хищении на 500 млн рублей. За этим банком давно тянулся скандальный шлейф: один из его основателей, экс-депутат тюменской облдумы Сергей Коробов несколько лет назад был объявлен в розыск Интерполом, а супруга председателя правления и соучредителя СБРР Григория Романюты еще в октябре прошлого года была осуждена за злоупотребление полномочиями. Сам же Романюта, как сообщают тюменские источники, попросту исчез.

Есть и более примечательные недавние сюжеты, которые позволяют сделать вывод, что в отдельных регионах банковский надзор вкупе с вниманием властей, мягко говоря, хромает. В самом конце прошлого года неожиданно рухнул банк «Северный кредит», одним из акционеров которого было правительство Вологодской области. По российским меркам это было совсем небольшое кредитное учреждение (244 место по активам в стране), но в своем регионе банк выполнял системные функции — давал гарантии под местные инвестпроекты, через него выплачивались пенсии, проводились коммунальные платежи и т. д.

В середине прошлого года в «Северном кредите» неожиданно появились новые акционеры — Евгений Пикалов и Августин Моралес Эскомилья. Оба эти гражданина ранее имели отношение к крупным банковским аферам. Пикалов некогда был председателем правления Смарт-банка, лишившегося лицензии за операции по выводу средств и замеченного в нашумевшей молдавской схеме «Ладнромат», а Эскомилья считается организатором «потрошения» банка «Таурус», деньги из которого выводились по привычной схеме, через оформление фиктивных кредитных договоров. В марте прошлого года Следственный комитет сообщал, что местонахождение Пикалова и Эскомилья неизвестно, но уже через несколько месяцев они вполне официально объявились в Вологде. После этого приговор «Северному кредиту» был фактически подписан: сначала у банка появился новый и.о. председателя совета директоров Сергей Крылов, имеющий двойное гражданство России и Литвы, а через несколько недель сотрудники банка вдруг обнаружили, что топ-менеджмент организации исчез. ЦБ ничего не оставалось делать, как отозвать у банка лицензию в связи с полной утратой собственного капитала. Однако в данном случае четко сработали правоохранители: за несколько дней до краха «Северного кредита» Августин Моралес Эскомилья был задержан в Москве, ему предъявлено обвинение в хищении более 1,6 млрд рублей из банка «Таурус».

Махинация, которую провернули с «Северным кредитом» его новые акционеры, на жаргоне финансистов называется «подпалить банк»: выбранная жертва выкупается у прежних собственников, затем за предельно короткие сроки из банка выводят все активы, после чего он автоматически лишается лицензии с формулировкой «в связи с полной утратой капитала (собственных средств)». Такая схема практиковалась еще задолго до начала масштабной банковской чистки последних лет, и почему она вновь сработала, причем в банке с госучастием и под руководством людей с известной репутацией в банковском мире, еще предстоит выяснить. Одна из предварительных версий такова: мошенники воспользовались тем, что еще несколько лет назад пакет акций «Северного кредита», принадлежавший правительству Вологодской области, стал меньше блокирующего, в связи с чем региональные власти потеряли возможность полностью контролировать решения совета директоров.

Еще одна, причем совершенно курьезная, криминальная схема была обнаружена при расследовании деятельности банков «Тусар», «Инвестиционный Союз» и «Пульс столицы». Они были лишены лицензий в 2015—2016 годах, однако информация об аресте замешанных в схеме банкиров появилась лишь в конце прошлого года. По информации следственных органов, незадолго до отзыва лицензий руководство этих банков выдавало заведомо невозвратные кредиты подконтрольным фирмам-однодневкам, принимая в качестве обеспечения бочки с водой, которые выдавались за ценную химическую продукцию. Как можно было не вскрыть такую схему по горячим следам, не вполне понятно — возможно, дело просто в том, что к каждому банкиру невозможно приставить контролера из ЦБ или оперативника из следственных органов. Лишь спустя год после отзыва лицензии Следственный комитет возбудил уголовное дело и о хищениях на 5,6 млрд рублей в Финпромбанке, входившего в федеральный Топ-100 по активам и являвшегося основным владельцем оператора таможенных платежей «Таможенная карта».

Чем больше появляется подобных историй, тем чаще раздаются призывы ввести дополнительные, по сути, чрезвычайные, меры контроля за банкирами. Еще в сентябре 2016 года Эльвира Набиуллина в ходе встречи с президентом Владимиром Путиным предложила ограничивать выезд за границу для руководства и совладельцев проблемных банков. В конце января эту инициативу поддержала Госдума. «Это может быть судебное решение, которое будет выноситься в упрощенном порядке, — заявил глава комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков, говоря о возможных механизмах блокировки загранпаспортов. — Банк России, обладая полнотой информации о злоупотреблениях, может заранее сигнализировать в судебную систему, а те уже принимать решение о необходимости ограничения».

Однако в финансовом сообществе подобные меры не находят однозначного понимания, поскольку они могут войти в противоречие с принципом презумпции невиновности.

«Идея забирать загранпаспорта у владельцев и руководителей проблемных банков требует очень тщательной проработки, — считает Павел Самиев. — Прежде всего, как представляется, нельзя разделять банкиров или даже в целом представителей финансовых лицензируемых компаний и бизнесменов из других сегментов экономики. Если ставится вопрос о нарушении законодательства, в частности, о выводе активов, то совершенно нет разницы, какой деятельностью занимался подозреваемый — банк у него был или какая-нибудь мебельная фабрика. В таких случаях должен быть единый подход и единая процедура действий правоохранительных органов. Свои механизмы действий в таких случаях есть и у регулятора финансового рынка, который должен взаимодействовать с правоохранителями. В любом случае необходимо исходить их презумпции невиновности, и до предъявления обвинений ограничивать право собственников или руководителей банка на выезд за рубеж выглядит излишним».

У ЦБ, напоминает Самиев, и так уже есть «черный список» финансистов — база данных лиц, чья деловая репутация признана не соответствующей требованиям законодательства; по состоянию на 1 января в нее были внесены почти 5800 человек. Хотя причины появления инициативы превентивно отбирать у банкиров загранпаспорта понятно, добавляет эксперт: многие махинации обнаруживаются существенно позже отзыва лицензий у банков.

«Но в том и состоит задача регулятора — выявлять такие схемы заранее, — резюмирует Самиев. — Не бывает так, чтобы банк работал много лет, а потом в один прекрасный день его акционеры решили: сегодня мы выводим все деньги и расходимся. Если уже после отзыва лицензии оказывается, что банк занимался выдачей невозвратных кредитов, покупкой неликвидных бумаг и прочими сомнительными операциями, в большинстве случаев выявить их можно заранее. Хотя причины непринятия заблаговременных мер могут быть разными, и в защиту регулятора надо сказать, что в ряде случаев с акционерами и менеджментом банков ведется диалог об оздоровлении и ликвидации „дыр“, банки даже могут предпринимать определенные действия в этом направлении. Тем более, что осуществлять многие махинации сегодня стало существенно сложнее — например, создавать фиктивные депозитарии, то есть „рисовать“ на балансе банка ценные бумаги, которых вообще нет, больше невозможно. Стоимость „рисования“ отчетности в целом стала выше».

Николай Проценко, специально для EADaily