Cуд над белорусскими публицистами: точку ставить пока рано

Коллегия по уголовным делам Верховного Суда Белоруссии 12 и 14 июня рассмотрела апелляционные жалобы Дмитрия Алимкина, Сергея Шиптенко и Юрия Павловца на приговор по резонансному делу «пророссийских публицистов». Уже тот факт, что в современной белорусской реальности высшая судебная инстанция республики провела два заседания, говорит о неординарности процесса, так как верховные судьи, как правило, стремятся «решить» все вопросы в течение одного дня, если не часа. Для тех, кто следил за происходящим на протяжении всего дела, вердикт, вынесенный 14 июня, не стал неожиданностью: «Приговор оставить без изменений, апелляционную жалобу — без удовлетворения». Удивительно было другое — перед наблюдателями, среди которых были не только журналисты, но и представители правозащитных организаций, в очередной раз был разыгран спектакль, окончательно убедивших всех в заказном характере данного дела и отсутствии в нем принципов законности и просто здравой логики.

Если проследить всю хронологию процесса над публицистами, начиная с момента их задержания в декабре 2016 года и заканчивая решением Верховного суда, то перед глазами предстает всё господствующее сегодня в белорусском правосудии беззаконие. Следственные органы, прокуратура и суды республики в очередной раз доказали, что они являются репрессивными инструментами, которые выполняют политические заказы, приходящие сверху. Именно поэтому, на протяжении первых нескольких месяцев после задержания публицистов государственные СМИ безосновательно поливали их грязью, публично обвиняли в разжигании вражды и лживо приписывали им слова и фразы, которых они никогда не писали, и которые затем транслировались официальными представителями как Белоруссии, так и России. Из Павловца, Шиптенко и Алимкина делали главных экстремистов страны, «ненавидящих белорусов», в расчете на то, что все слои белорусского общества встанут на сторону госпропаганды и потребуют наказать «предателей родины». Ради их осуждения на официальном уровне была сфальсифицирована психолого-лингвистическая экспертиза, от которой позже открестились абсолютно все в Белоруссии (согласно заявлениям руководства и официальным ответам Государственного комитета судебных экспертиз и «Научно-практического центра ГКСЭ Белоруссии» № 06−20/П-2 от 11 мая 2018 года и № 06−20/П-4 от 31 мая 2018 года), кроме ныне безработных экспертов Аллы Кирдун, Галины Гатальской и Алеси Андреевой, испугавшихся ради сохранения своего достоинства и репутации признать заказной и подложный характер составленного ими заключения. Все это и многое другое нашло свое отражение сначала в материалах уголовного дела, затем во время заседания Минского городского суда и его решения, а позже снова всплыло на Верховном суде 12 и 14 июня 2018 года. При этом в высшей судебной инстанции страны представитель Генеральной прокуратуры Андрей Саванович так и не смог представить никаких доказательств вины Шиптенко, Алимкина и Павловца, а судебная коллегия под председательством Владимира Давыдова и вовсе решила не обращать внимания на закон и открывшиеся за последние четыре месяца обстоятельства. Например, все статьи авторов так и не были признаны каким-либо судом Белоруссии «экстремистскими» и не были внесены в «Республиканский список экстремистских материалов», продолжая оставаться в прямом доступе. Трилогия Павловца «Как конструировалась белорусская идентичность» и вовсе оказалась академической, выйдя в сборнике материалов международной научной конференции, проводившейся на базе Брянского государственного университета. Более того, как уже сообщало EADaily, после данного уголовного дела в Белоруссии вообще прекратили проводить экспертизы на предмет выявления в них признаков экстремизма, а пресловутое Заключение № 88/06−26, по которому и осудили публицистов, было сфальсифицировано как по содержанию, так и по оформлению. Все это, а также иные прямые доказательства невиновности публицистов, были вновь представлены белорусской фемиде на рассмотрение. Но они так и не нашли своего отражения в решении суда.

Так, в первый день коллегия ожидаемо отклонила ходатайства, заявленные адвокатами и обвиняемыми, о вызове в суд для допроса более десятка белорусских чиновников, экспертов и сотрудников правоохранительных органов, среди которых числились бывший министр информации Белоруссии Лилия Ананич и ее заместитель Владимир Матусевич, возглавлявший в 2016 году Республиканскую экспертную комиссию по выявлению проявлений экстремизма при Мининформе, заключение которой и стало основанием для возбуждения уголовного дела. Также публицисты и их защитники хотели, чтобы суд заслушал мнение российского эксперта в области экстремизма Елены Галяшиной, на что суд и вовсе не отреагировал, решив «компенсировать» все это предоставлением возможности высказаться обвиняемым и их защитникам.

Полученное право на пояснение апелляционных жалоб Павловец и Шиптенко (Алимкин на суд не явился) постарались использовать максимально полно, хотя время у них и было ограничено. Так, Юрий Павловец в своей речи отметил, что его трилогия «Как конструировалась белорусская идентичность» является научным исследованием, и что все его тезисы научно обоснованы и подкреплены многочисленными ссылками. Он также обратил внимание на то, что ни его статьи, ни статьи других авторов не признаны экстремистскими и по-прежнему остаются в свободном доступе.

Автор неоднократно обращался к материалам уголовного дела, указывал на фальсификацию экспертизы и лжесвидетельства экспертов в ходе судебных заседаний, обращал внимание на то, что восемь специалистов из России, Белоруссии и Евросоюза, в том числе Елена Галяшина и Ольга Кукушкина, разработчик методологии, по которой в Белоруссии ранее проводились экспертизы на предмет установления в текстах признаков экстремизма, в своих заключениях указали, что в его статьях нет никаких признаков разжигания вражды или розни. В заключении публицист отметил, что данное уголовное дело было изначально кем-то инспирировано, а сейчас пришло время «признавать ошибки». Правда, как отметил Павловец, этого белорусские правоохранители делать не привыкли, что, в конечном счете, и подтвердил результат заседания Верховного суда.

Выступавший в тот же день Сергей Шиптенко также не признал за собой вины и напомнил о многочисленных нарушениях во время проведения экспертизы, следствия и заседаний в Минском городском суде, равно как и о фальсификации экспертизы и подделке документов. Отдельно он остановился на нарушении прав и свобод человека в Белоруссии, которые, по его мнению, напоминают события, происходящие в тоталитарном государстве, когда с инакомыслием борются любыми средствами, вплоть до физического уничтожения его носителя. «Наши конституционные права и свободы были нагло проигнорированы. Нас преследовали за наличие собственного мнения», — отметил Шиптенко, добавив, что это дело нанесло непоправимый ущерб не только публицистам и их семьям, но и государству. К слову, последние события только подтвердили эти слова. Как стало известно, на предстоящей 25 июня сессии Совета по правам человека Организации Объединенных Наций в Женеве спецдокладчик ООН по Белоруссии Миклош Харасти представит свой доклад, в котором он в качестве примера сохранения в республике «обстановки подавления прав и свобод граждан» привел дело белорусских публицистов. Таким образом, преследование Шиптенко, Алимкина и Павловца теперь официально будет включено в международную повестку дня по Белоруссии, что, в условиях непрекращающихся попыток Минска наладить отношения с Брюсселем, белорусским властям будет только мешать.

Выступившие на суде вслед за публицистами адвокаты так же сообщили о фальсификации экспертизы и указали на многочисленные нарушения и несовпадения в материалах уголовного дела. Так, адвокат Шиптенко Мария Игнатенко заявила, что в Белоруссии «создан ужасный прецедент, когда материалы даже не признаны экстремистскими, не заблокированы, а их авторы получили уголовные приговоры». Защитник Павловца Кристина Марчук, выступавшая более полутора часов, в очередной раз указала на многочисленные нарушения, которые были допущены следствием и судом первой инстанции, и предъявила претензии к работе Республиканской экспертной комиссии, Государственного комитета судебных экспертиз, Следственного комитета и Прокуратуры, которые не провели, как этого требует закон, всестороннего изучения дела. Вместе с тем, Марчук отдельно указала на то, что в ходе процесса в Минском городском суде права публицистов на защиту были существенно нарушены. Правда, ее попытка подробно остановиться на доказательствах невиновности своего подзащитного и нарушениях следствия и суда первой инстанции были пресечены коллегией судей, которые заявили, что с жалобами обвиняемых они уже ознакомлены.

Выступавший 14 июня представитель стороны обвинения, с одной стороны, был абсолютно предсказуем, так как Генеральная прокуратура не могла признать ни свои ошибки, ни своих коллег из Следственного комитета, с которыми она действовала в одной связке. Однако с другой — практически полное совпадение его речи с февральским выступлением представителя Минской прокуратуры Александра Короля, вызвало у присутствующих крайнее удивление. Более того, оно было дополнено рядом заявлений, которые только подтвердили заказной характер дела, при котором никакие доводы защиты и указания на принципы здравой логики не могли быть приняты судом. Например, прокурор охарактеризовал все представленные и фактически доказанные нарушения при проведении следствия и экспертизы как несущественные, а собранные обвиняемыми и их защитниками в апелляционных жалобах доводы «не соответствующими установленным в суде первой инстанции обстоятельствам». Он в очередной раз отметил, что Кирдун, Андреева и Гатальская являются специалистами, в квалификации которых нет необходимости сомневаться, а их незаинтересованность подтверждается тем, что «они не были ранее знакомы». Такое абсурдное обоснование не смутило ни судей, ни самого прокурора, который в своих рассуждениях пошел еще дальше, назвав подлог и фальсификацию экспертизы «техническими и орфографическими ошибками», заявив при этом, что «не является доказательством того, что взгляды и убеждения экспертов, отличные от обвиняемых, статьям и их содержанию каким-либо образом повлияли или могли повлиять на избрание методики проведения экспертных исследований, её применение, и отразилось на выводах, изложенных в экспертном заключении».

В дальнейшем стало известно, что в деле публицистов, которое напрямую связано с Россией, белорусскую сторону абсолютно не интересует, что по этому поводу думают российские эксперты и государственные органы РФ. «Сведения, содержащиеся в представленных стороной защиты в ходе предварительного судебного следствия и не являющимися обязательными для суда, не имеющих преюдициального значения лингвистического заключения Галяшиной, социо-философско-лингвистического заключения Тепловой, Бендина, Криштаповича, Шевченко (именитые белорусские историки — EADaily), ситуативного заключения специалиста Гуданца (сертифицированный эксперт из Евросоюза — EADaily), экспертное мнение Олюнина (белорусский ученый — EADaily), Безнюка (член Экспертного совета при Аппарате уполномоченного по делам религий и национальностей при Совете министров Белоруссии — EADaily), Шевченко, заключение специалиста Кукушкиной, мнение Гронского (белорусский ученый — EADaily), заключение Бендина, обращения Корчицкого и Бендина, ответ Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, опровергаются доказательствами, положенными судом в основу приговора и не ставят под сомнение выводы суда», — заявил Саванович. Таким образом, мнение двух филологов-белорусистов Андреевой и Кирдун и математика-психолога Гатальской перевесили многочисленные заключения белорусских, европейских и российских специалистов, а также официальное мнение Роскомнадзора, которые не нашли в текстах публицистов экстремизма.

Примечательно, что во время выступления представитель Генеральной прокуратуры проявил откровенную некомпетентность в области знания норм белорусского законодательства. По его словам, «унижение национальной чести и достоинства» в уголовном кодексе страны «не декриминализировано». Даже если не рассматривать тот факт, что ничего подобного в текстах авторов не было, необходимо заметить, что согласно внесенным два года назад в УК Белоруссии изменениям, из статьи 130 была изъята фраза об «унижение национальной чести и достоинства», а вместо нее появилась «иная социальная вражда или рознь». Саванович также откровенно солгал, когда заявил, что вина публицистов подтверждается показаниями в суде допрошенных в качестве свидетелей Дениса Рабенка и Артема Горбацевича. Несмотря на свои откровенно русофобские взгляды (Рабенок открыто называет себя «русофобом» и «экстремистом» и призывает бороться с Россией и Русским миром, и при этом не привлекался за это к уголовной ответственности), ни тот, ни другой не предъявили никаких претензий ни к Павловцу, ни к Шиптенко и даже не читали их статей. Все, что они смогли сказать в суде, это то, что их оскорбила одна единственная статья, подписанная Аллой Бронь. И уж совсем откровенным насмехательством как над осужденными и их родными, так и над всем белорусским законодательством стала фраза Савановича о том, что «отсутствие решений о признании публикаций обвиняемых экстремистскими, по блокировке ресурсов, на которых они размещены, включение статей в сборники не является препятствием как для возбуждения уголовных дел, так и для привлечения обвиняемых к уголовной ответственности». Даже если абстрагироваться от норм закона и уголовного права, которые в данном случае были нарушены, то данное высказывание открыто продемонстрировало, что сегодня в Белоруссии любая публикация, будь она публицистической или научной, может быть признана экстремистской без решения суда, а ее автор, неугодный местным властям, будет отправлен за решетку.

В целом же, весь процесс над белорусскими публицистами, в том числе и прошедший в июне Верховной суд, показал, что искать справедливость в современной Белоруссии бессмысленно. И в такой ситуации слова Сергея Шиптенко о том, что авторов преследовали «за наличие собственного мнения», а в стране складывается ситуация, схожая с той, что установилась накануне массовых репрессий в СССР, когда все начиналось с преследования инакомыслия, а закончилось Куропатами (лесное урочище под Минском, где, по данным белорусской прокуратуры, расстреливали репрессированных органами НКВД в 1937—1940 годах), не выглядят преувеличением.

Как бы там ни было, ставить в данном деле точку пока рано. Публицисты и их родственники намерены продолжить борьбу за свою невиновность. Следующим этапом станут надзорные жалобы на председателя Верховного суда, а затем (никто не сомневается в том, что вопрос в белорусских органах правосудия решен не будет) последуют обращения в международные инстанции по защите прав человека. Несмотря на то, что этот процесс может растянуться на годы, а белорусская власть в любой момент может использовать в отношении авторов свои репрессивные инструменты, белорусские публицисты сдаваться не планируют.