«Дело Панова»: «российский бизнес в Абхазии преследуют целенаправленно»

Российский предприниматель Михаил Панов распространил заявление в СМИ с призывом обратить внимание на положение дел в Абхазии, где, по его словам, преследуют российские компании, инвестировавшие в экономику страны. Сам Панов, владелец крупной подмосковной компании-застройщика, пытается вернуть построенный им завод по производству труб. Но рассказывает в своем обращении и о других историях неудач российского бизнеса в Абхазии.

— Ваша история с заводом развивается давно. Последние публикации были весной этого года. Почему вы решились идти в бой? Не смогли договориться?

— Я не планирую ни с кем договариваться. Я требую соблюдения моих законных прав. Мы работаем в правовом поле, а Абхазия до сих пор живет по бандитским «зоновским» понятиям. Как можно искать компромисс с захватчиками? В Абхазии «дело Панова», как они его называют, пытаются показать как хозяйственный конфликт. Но об этом не может быть и речи, поскольку я единственный инвестор, это на 100% мое предприятие, и как собственник я вправе принимать любые управленческие решения, касающиеся моего предприятия и моего имущества. Весь разговор об «особых правилах» бизнеса в Абхазии или «местных деловых обычаях» — это по сути не более чем «крышевание», рэкет, бандитизм и попытки сесть в долю. Я не приму никаких условий в ущерб интересам предприятия.

— Тогда почему так долго молчали? Торговались?

— Были попытки со стороны министра экономики Абхазии Адгура Ардзинбы решить данную проблему в законном порядке, но у него ничего не получилось. Это не медийная история в первую очередь. Это история о создании правовых механизмов воздействия на ситуацию и создания условий блокировки деятельности захваченного предприятия, а затем и лиц, которые его захватили. Это комплекс мер, и мы это делаем. Например, в начале нового года будет решен вопрос о недопустимости поставок сырья для работы завода. Мы создаем списки абхазских рейдеров, естественно, что «мои герои» окажутся в нем первыми. Передаем эти списки в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и МВД Российский Федерации, и будем планомерно с привлечением профессиональных юристов, общественности и СМИ, добиваться наложения санкций на данных бандитов. Также выходим на уполномоченные органы РФ с принципиальным вопросом: приостановки действия Инвестиционной программы, в рамках которой Абхазия должна получать миллиарды рублей из российского бюджета. Мой завод — единственное в республике предприятие, которое производит трубы для всех строительных работ, и в первую очередь тех, которые осуществляются за счет российских траншей. Абсолютно недопустимо, чтобы трубами из украденного у российского предпринимателя завода снабжались стройки, осуществляемые за счет российского бюджета.

— Когда вы шли в Абхазию, вы же знали, куда идете. Вы шли работать в партнерстве с людьми, которые обеспечивали именно внеправовой режим благоприятствования деятельности предприятия. Есть соответствующие риски.

— Я единственный собственник, и у меня нет и не было никаких партнеров, соучредителей или особых договоренностей с кем-то. У меня есть наёмные сотрудники и договоры, на основании которых оказываются услуги предприятию. Я принципиально собирался работать по-белому. Начиналась большая стройка, моя продукция заведомо дешевле, чем российская. Какие у меня проблемы, чтобы я играл в теневые игры? Тогдашний президент Александр Анкваб в разговоре со мной всячески поддержал предприятие и, да, выразил готовность помогать, в чем нужно. Мои бывшие сотрудники — его близкие люди. И когда я обратился к нему, приехал к нему в один из своих приездов в Абхазию с просьбой о помощи, знаете, что он мне сказал? Что он не знает толком этих людей. Только потом я узнал, что один из них — Саид Лакоба — его шурин, а второй — Роман Герия — начальник его охраны, в бытность Анкваба президентом. То есть экс-президент меня просто обманул. Поэтому для меня совершенно очевидно, что он соучастник захвата.

— Вам предлагали 30 миллионов рублей за завод? Вы отказались или нет?

— Не продавать предприятие захватчикам — это моя принципиальная позиция, сколько бы они ни предлагали. Были предложения о выкупе предприятия от правительства Республики Абхазия, мы согласились и назвали свою цену. Пока нет никакой реакции.

— Ваше обращение — по духу совершенно политический документ. Сюжеты, о которых вы пишете, действительно были. Но общий тон документа говорит как бы о необходимости переформатирования российско-абхазских отношений под влиянием этих рейдерских историй. Вы хотите спровоцировать ухудшение отношений Москвы и Сухума?

— В России, к сожалению, люди не до конца понимают, что такое сегодняшняя абхазская реальность. Люди продолжают все равно ездить туда с туристическими или бизнес-целями, хотя, наверное, Абхазия одна из немногих странах в мире, простое нахождение на территории которой — это опасность и риски для жизни. Закон в Абхазии не работает, правоохранительная система не имеет авторитета и реальных рычагов власти, по сути являясь подконтрольной местному криминалу. Российские власти интересуются моими обращениями в местные, абхазские, правоохранительные органы, какая реакция и какие действия предпринимаются по моему делу. Ситуация закипает, хамское отношение абхазской элиты к русским и к России — как к государству, уже не может спокойно восприниматься российскими чиновниками, все понимают, с каким типом людей они общаются с абхазской стороны. Репутационные потери для Абхазии и России будут существенные, на сколько еще у России хватит терпения, это большой вопрос, в том числе и потому, что я открыто предупреждаю российские министерства — скоро мои пикеты будут стоять в Лондоне и Берлине, прямо напротив российского посольства.

Заметьте, я не акцентирую внимание на том, что мне надо вернуть завод, я как гражданин России хочу донести четкое послание для российской общественности: «Воздержитесь от посещения Абхазии, не делайте там бизнес и не покупайте недвижимость. Вы станете легкой добычей бандитов. Берегите себя и своих близких». Я предупреждаю, а не провоцирую. Мною создается общественная организация «Русский Голос», в 2019 году мы начнем активную работу. Цель данной работы — это планомерно и на долгосрочной основе систематизировать случаи нарушения прав российских граждан в Абхазии, создание Списка рейдеров и бандитов, которым будет запрещен въезд на территорию России и по которым российское МВД могло бы плотно работать.

К тому же, вернусь к началу, о чем мы с вами говорили. Мы требуем остановить работу российской Инвестиционной программы по Абхазии, рассмотреть вопрос о непродлении Договора, они прямо исходят из конкретной опасности, которую представляет, скажем, реализация Инвестиционной программы в условиях, когда каждый первый практически проект российских компаний в Абхазии заблокирован. Вы туда тянете людей, привлекаете их самим фактом сотрудничества, а у них потом практически тут же рейдеры все отбирают. Так называемый «Список Панова», о котором сейчас там говорят, в контексте уголовного преследования абхазских рейдеров в России — это попытка как раз не испортить отношения с Абхазией, а обозначить очень узкий круг людей, в него входят, может быть, несколько десятков человек, кто мог быть причастным к этим преступлениям. Чтобы как раз не говорить в позициях, «разорвем отношения с Абхазией», или «они неблагодарные», или еще что-то оскорбительное по отношению к народу и государству. Не «они», а «рейдеры». Мы занимаемся только ими. Простые граждане Абхазии — по сути такие же заложники криминальной власти, как и я. В Абхазии самые низкие доходы населения среди всех стран бывшего СССР, и всё это при том, что за последние годы десятки миллиардов рублей были подарены из российского бюджета. Где эти деньги? Нагло украдены, как и мой завод?

Антон Кривенюк, специально для EADaily