Киргизия не определилась, будет ли вывозить своих граждан из Сирии

Затяжная война в Сирии и ее последствия стали глобальной проблемой. В конфликт были вовлечены граждане более 80 стран. И сегодня ребром стоит вопрос о возвращении на родину женщин и детей, которые различными путями оказались в горячей точке. Казахстан и Узбекистан продолжают операции по возвращению своих граждан. А в Киргизии противоречивый вопрос репатриации жен и детей джихадистов еще не решен. Общество и эксперты республики выражают по этому поводу противоположные мнения.

В лагерях нет травы — ее дети съели

По данным ГКНБ Киргизии, в Сирию для участия в боевых действиях выехало 850 граждан республики. Многие боевики взяли с собой жен и детей. Женщины пошли за мужьями, потому что «у киргизского народа это заложено в традициях», уверена глава правозащитного центра «Кылым шамы» Азиза Абдирасулова.

«Кто-то поехал в Сирию по идеологическим принципам, кто-то из чисто традиционных соображений. Поэтому при репатриации к каждому человеку должен быть индивидуальный подход. Но я считаю, что женщин и детей надо обязательно вернуть. Не надо заведомо рассматривать их как угрозу», — говорит Абдирасулова.

К правозащитнику с просьбой помочь в возвращении людей, находящихся в сирийских лагерях, обратились около 50 их родственников. Абдирасулова также постоянно поддерживает связь с несколькими женщинами из лагерей для беженцев «Айн-Исса» и «Эль-Холь». Последнее поселение называют не иначе как «лагерь смерти»: в нем содержится почти 70 тыс. беженцев, и ежедневно умирает до 10 человек.

«Условия там ужасные. Ядовитые змеи и скорпионы. Постоянная нехватка лекарств, воды и еды. На территории лагерей нет травы, потому что ее съели дети. А с приходом жары начались инфекционные заболевания, — описывает ситуацию собеседница EADaily. — Граждане Киргизии в основном находятся в „Эль-Холе“. Они каждый день борются за жизнь. От людей поступают тревожные звонки: они просятся на родину».

Спасать или опасаться?

«Оставшихся в Сирии женщин и детей надо однозначно спасать, уверена член экспертного совета по общественно-гуманитарным программам при федеральном агентстве «Россотрудничество» Татьяна Полоскова.

«Есть причины, по которым люди выезжали из Киргизии, поддавшись на посулы преступников, пытавшихся втянуть их в вооруженные конфликты на своей стороне. Многие не понимали, куда ехали. Поэтому надо разбираться с каждым отдельным случаем».

Татьяна Полоскова по службе бывает в Сирии примерно раз в 20 дней. Поэтому с реалиями страны она хорошо знакома. Сирия практически разрушена. Дома, инфраструктура, коммуникации — все необходимо восстанавливать. Поэтому власти страны дают беженцам, что могут. Помогают в этом Россия и некоторые международные организации.

«Я видела сирийских мальчишек, которых опытные пропагандисты заманивали в конфликты миской супа и куском лаваша. Кстати, в самой Сирии ведется работа по возвращению этих ребят в нормальное русло. Конечно, если они не стали закоренелыми преступниками и не виновны в человеческих смертях, — говорит Полоскова. — Я считаю, что бороться нужно за каждую душу, за каждого гражданина, в том числе Киргизии и стремится вернуть его к нормальной жизни».

Однако вопрос репатриации киргизских граждан гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В этом уверен сопредседатель клуба региональных экспертов Киргизии «Пикир» Игорь Шестаков. По его мнению, женщины и дети оказались в горячей точке не случайно: они, как и мужчины, подверглись вербовке. Причем с конкретной целью.

«Дело в том, что вербовка женщин и детей — это явный посыл для разрушения института семьи в Киргизии. Разрушив институт семьи, можно разрушить и государство, в нашем случае светское. Таким образом, создается база для того, чтобы в будущем манипулировать людьми, которых зомбировали и которые оказались в лагерях именно с этой целью, — сообщает эксперт корреспонденту EADaily. — Если бы террористам нужны были только боевики, они взяли бы мужчин, заплатили им деньги и дали оружие. Так было в 1999—2000 годах, когда террористы вторглись к нам под флагом Исламского движения Узбекистана. Женщины, старики и дети им были не нужны. С ИГИЛ* все иначе».

Эксперт приводит в качестве примера киргизские семьи, которые всем составом в 10−20 человек — от младенцев до пожилых людей — выезжали в Сирию.

«Во главе террористической концепции вербовки стоит ячейка общества. Из нее террористы попытались создать нужных для себя боевиков. Дети — это будущие террористы, а женщины производят их на свет, — объясняет Шестаков. — Это была не просто вербовка, а конкретный идеологический заказ. Причем работа по нему шла системно. В это вкладывались колоссальные ресурсы. Например, средняя зарплата человека, занимающегося вербовкой через Турцию, составляла 50 тысяч долларов в месяц».

Получается дилемма. С одной стороны, государство обязано защищать своих граждан, где бы они ни находились. С другой стороны — важно сохранить внутреннюю безопасность страны.

«Не будет угрозы безопасности, если мы вернем женщин и детей. Угроза будет, если они останутся там, — заявляет Азиза Абдирасулова. — Сейчас у них есть надежда, что отечество их спасет. Это не потерянные люди: их можно интегрировать в общество. А если мы не поможем, эти дети все равно придут к нам, но уже озлобленные и с жаждой мести».

Комплексное решение

Просьбы помочь с репатриацией в начале мая поступали к президенту Киргизии Сооронбаю Жээнбекову. Уже создана межведомственная рабочая группа, которую координирует правительство страны. Прорабатываются вопросы репатриации киргизских граждан, находящихся в горячих точках, в том числе в Сирии. Но в целом государство ведет себя достаточно осторожно по отношению к данной проблеме.

«Здесь необходимы мероприятия по идентификации личности людей, определению их местоположения и дальнейшей проработке вопроса возвращения. По данному направлению ведутся комплексные мероприятия с учетом ситуации в Сирии», — с чисто дипломатической деликатностью сообщает МИД Киргизии.

У большинства находящихся в лагерях киргизстанцев нет паспортов. Это создает дополнительные трудности. При этом в Сирии нет диппредставительства Киргизии.

«Ближайшее представительство республики — наше посольство в Кувейте. Думаю, через него как раз и можно проработать вопрос с документами, удостоверяющими личность, — предлагает Абдирасулова. — У того же Таджикистана есть посольство в Кувейте, которое уполномочили работать с таджиками, находящимися в Ираке и Сирии».

В любом случае, вопрос возвращения киргизстанцев домой необходимо решать комплексно. По мнению Игоря Шестакова, это «суперсистемная проблема» для Киргизии, и сейчас выходить из нее очень сложно. Потому что республика оказалась совершенно не готова к этому.

«Я не вижу выхода из ситуации. Нет ни финансов, ни механизмов, ни соответствующего опыта, — разводит руками эксперт. — С одной стороны нужно проявить гуманизм. С другой — нужна серьезнейшая работа психолога с возвращенными детьми и женщинами. Работать с ними придется каждый день, чтобы вернуть в общественную жизнь вменяемыми гражданами. А в стране нет таких специалистов. Подобной адаптацией мы никогда не занимались. Возможно, Киргизия обратится за помощью к международным сообществам. Нужно посмотреть, как в России, в Европе это делают. Можно перенять положительный опыт».

Кстати, Запад относится к сирийской проблеме по принципу «чем хуже там, тем лучше нам». А подход европейских стран к людям, оказавшимся в сирийских лагерях, вовсе разочаровал киргизских правозащитников, в том числе Азизу Абдирасулову.

«Они даже не обсуждают это. Когда мы говорили о правах человека, то всегда ставили примером Европу. Теперь в этом вопросе они нам не пример», — заявила она.

Оказалось, что к сложившейся ситуации Киргизия могла бы подготовиться заранее, если бы прислушивалась к специалистам. По словам Игоря Шестакова, экспертное сообщество Киргизии еще 2015 году спрогнозировало сложившуюся ситуацию.

«Мы обсуждали контртеррористическую операцию с участием России в Сирии и ставили вопрос: „Наша это война или нет?“ Та встреча вызвала много негатива в соцсетях со стороны представителей неправительственных организаций и гражданских активистов. Они обвиняли нас в попытках втянуть Киргизию в войны и операции России. „Это не наша война“, — однозначно звучало с их стороны. Хотя на той встрече мы говорили, что удар террористов направлен на центрально-азиатский регион, что у ИГИЛ* более широкий охват, чем просто Сирия, — рассказывает эксперт. — Сегодня создавшаяся жизненная ситуация с нашими женщинами и детьми показала, что война в Сирии — это именно наша война. И теперь нам придется бороться с последствиями этой войны».

По мнению Шестакова, в сложных вопросах, связанных с терроризмом и экстремизмом, Киргизия должна защищать свою национальную безопасность. А не ждать помощи из-за рубежа.

«Люди, оставшиеся в лагерях, — это первый вопрос нашей национальной безопасности. Думаю, общественность должна двигаться не только в сторону грантов. Она должна думать о национальных интересах государства», — заключает эксперт.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ