Вера в «оккупацию», как современная религия в странах Прибалтики

Сколько существуют вторая Латвийская, Литовская и Эстонская республики, столько же их власти лелеют надежду на то, что им удастся стрясти с России деньги за «оккупацию» Советским Союзом. Неудивительно: постулат о «сорока семи годах советской оккупации» с самого начала был положен в основу идеологии этих государств. Соответственно, ритуальные подсчеты «ущерба» и требования «компенсаций» являются важной частью господствующей в Литве, Латвии и Эстонии мифологии. Почему же так получилось?

Предмет культа, символ веры

В настоящее время «оккупация» является в Прибалтике своего рода предметом культа — в точности, как «злое божество Путин» для современной Украины. Соответственно, символ веры латвийского, литовского и эстонского патриота начинается с вопроса: «А признаешь ли ты оккупацию?» Это самая важная «бритва», позволяющая мгновенно отделять «своих» от «чужих». Если ты веришь в «оккупацию», то, стало быть, «свой», «правильный». Если не веришь — то тебя автоматически заносят в разряд «ватников», «колорадов», а то и прямых «агентов Москвы». Иногда даже создается впечатление, что в деятельности всех этих «комиссий по подсчету ущерба» важен не результат (до тех пор пока в России не произошло очередной «оранжевой революции», надежды на получение с нее «компенсаций» являются совершенно беспочвенными и прибалты это понимают), а сам процесс — который сродни некому «священнодействию».

Все, связанное с подсчетом этого самого пресловутого «ущерба», носит подчеркнуто сакральный характер и направлено на укрепление тщательно культивируемого образа народа-страдальца, народа-жертвы. С самого начала 90-х латыши, литовцы и эстонцы избрали для себя путь взращивания культа национальной неполноценности. Естественно, ни к чему хорошему для них это не привело. Однако отказаться от любимой игрушки не так-то просто.

На днях президент Латвии Раймонд Вейонис поставил задачу Комиссии по научному изучению документов бывшего Комитета госбезопасности Латвийской ССР: «Дать оценку тому материальному и моральному вреду, который КГБ причинил нашему государству и его жителям». Президент выразил удовлетворение тем, что «правительство, наконец, решило вопрос о финансировании деятельности этой комиссии и теперь она может полноценно заняться работой».

С изучением наследия КГБ вообще сложилась забавная ситуация. Осведомленные противники публикации 4 тысяч карточек считают, что Латвия может крупно разочароваться в своих политиках, культурных деятелях, ученых, спортсменах и духовенстве. «Они находились в числе информаторов КГБ, однако на самом деле делали много хорошего для независимости Латвии», — пытается делать хорошую мину при плохой игре глава комиссии по изучению «мешков ЧК» Карлис Кангарс. Возможны, по его словам, неприятные сюрпризы: например, на высоких постах в Латвии могут обнаружиться бывшие кадры номенклатуры компартии. Вейонис призвал комиссию «работать так, чтобы после 31 мая 2018 года результаты ее деятельности стали доступны для широкой общественности». Однако, надежды на это мало. Если уж содержимое пресловутых «мешков» так и не решились обнародовать за последние четверть века, то вряд ли сделают это и через три года. Никто, кроме относительно немногих молодых радикалов, не желает выпускать джинна из бутылки.

Что касается проблемы «оккупации», то, дабы разобраться в ней, следует устремить взгляд в недалекое прошлое. К началу 90-х Литва, Латвия и Эстония являлись вполне развитыми территориями, которые по тогдашним показателям вполне соответствовали среднеевропейскому уровню. Скажем, Латвия в конце 80-х могла похвастаться ВВВ, составлявшим 6265 долларов на душу населения (для сравнения — ФРГ — 10709 долларов, Италия — 7425 долларов, Ирландия — 5225 долларов). Латвийская промышленность в ту пору производила радиоприёмники, автобусы, магнитофоны, доильные установки, стиральные машины, бумагу, мопеды, рояли и пианино, промышленных роботов, телефоны, вагоны, дизеля, полупроводниковые микросхемы и приборы, целлюлозу и много чего еще. Естественный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год.

Другая «прибалтийская сестра» Эстония при Советском Союзе также считалась одной из самых передовых. Национальный доход на душу населения существенно превышал здесь среднесоюзный: в 1989 г. в Эстонии этот показатель составлял 117% от среднего по СССР. Более того, в 1986—1989 годах здесь наблюдался настоящий подъем — за это время темп развития народного хозяйства увеличился по сравнению с предшествующим пятилетием аж в 1,4 раза! Литву в те времена тоже трудно было бы назвать бедствующим государством. На ее территории строилось много предприятий — как республиканского, так и союзного подчинения. Промышленность была представлена приборо-, станко-, судостроением, сельскохозяйственным машиностроением, электротехнической, радиоэлектронной и другими отраслями. Вырабатывалось искусственное волокно, минеральные удобрения, пластмассовые изделия, стройматериалы. Активно развивались хлопчатобумажная, шерстяная, обувная, мясо-молочная, рыбная, мукомольная, сахарная промышленность. В 1990 году по ВВП на душу населения Литва занимала 39-е место в мире.

От дохлого осла уши

Однако, уже спустя пару лет все резко изменилось. Тут нужно подчеркнуть, что правители, выплывшие на волне борьбы за отделение от СССР, оказались выходцами из разных социальных слоев. Качественно, постсоветскую элиту Прибалтики можно разделить на две категории. Во-первых, это бывшие «нацкадры» из советских партократов, резко сменившие лозунги и убеждения. Они и до сих пор сохраняют важные позиции в местных эшелонах власти. Так, например, недавний президент Латвии Андрис Берзиньш в былую эпоху являлся заместителем министра бытовых услуг Латвийской ССР, возглавлял Совет народных депутатов и исполком Валмиерского района. Его литовская коллега Даля Грибаускайте подвизалась в Вильнюсской высшей партийной школе, где до 1990 года вела курс политэкономии. Многолетний премьер-министр Эстонии Андрус Ансип был заведующим орготделом Тартуского райкома КПЭ.

Вторую часть элиты составили экс-эмигранты из Эстонии, Литвы и Латвии, покинувшие родину в 1944−45 гг вместе с отступавшими немцами, и их прямые потомки. Яркий представитель этой прослойки — экс-президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, приехавшая из Канады и правившая в 1999—2007 гг. В отличие от «партократов», «эмигранты» были куда более непримиримо настроены к русскоязычному населению Прибалтики, видя в них своих естественных врагов. Впрочем, «эмигранты» и «партократы» быстро договорились между собою: последние согласились перейти на позиции бескомпромиссного национализма, руководствуясь соображениями выгоды. Ведь Советский Союз оставил в Литве, Латвии и Эстонии большое количество материальных активов, представлявших собою очень лакомый кусок. Требовалось оттеснить русское население от дележа этого пирога — в связи с чем, в оборот и оказалась запущена теория «оккупации».

События 1940 года, в результате которых Эстония, Латвия и Литва оказались в составе СССР, были сложными и противоречивыми, однако трактовать их как «оккупацию» вряд ли возможно. Как ни крути, вхождение советских войск на их территорию согласно договору о взаимопомощи было воспринято значительной частью населения с восторгом — а за присоединение республик к Советскому Союзу голосовали выбранные народом парламенты. Однако, спустя пятьдесят лет местным элитам потребовалось, чтобы постулат об оккупации превратился в незыблемую догму. Благодаря этому идеологическому конструкту стало возможным оттеснить «оккупантов» от «распила» оставленных СССР богатств. Соответственно, сегодняшняя историческая наука в государствах Прибалтики выполняет заказ власти. Нужно доказывать, как хорошо жилось до 1940 года, а потом, в 1940-м, пришли «злые русские» и случился «страшный год». Затем появились немцы, прогнавшие «злых русских». После этого, в 1944-м, опять пожаловали «злые русские» и наступила «ужасная эпоха советской оккупации». Эта концепция сыграла свою роль, как нельзя лучше — большинство промышленных предприятий Литовской, Эстонской и Латвийской ССР попали в руки нацэлиты и приказали долго жить в течение 90-х. Заводы и фабрики попросту распотрошили и растащили. Экономический упадок повлек и демографический. Если к началу 90-х в Латвии проживало 2,6 миллионов человек, то сейчас там менее 2 миллионов. В Эстонии к началу 90-х насчитывалось свыше 1,5 миллионов человек, а сейчас осталось около 1,3 миллионов. В Литве жило 3,7 миллиона — стало меньше 3 миллионов.

С самого начала страны Прибалтики оказались заинтересованы в том, чтобы вырвать у России признание оккупации. Во-первых, это полностью оправдало бы политику апартеида, проводимую по отношению к местным русским. В начале 90-х около миллиона из них были наделены унизительным званием «негражданина», лишены многих элементарных прав. Даже те из русских, кто гражданство получил, по умолчанию все равно считаются как бы «гражданами второго сорта». Но если б даже историческая родина признала их «оккупантами» и «детьми оккупантов» — это разом сняло бы все возможные претензии к прибалтам за обращение со своими нацменьшинствами. Об этом в 2005 году совершенно откровенно дала понять председатель комиссии по иностранным делам Сейма Латвии Вайра Паэгле: «Если мы отказываемся от концепции оккупации, то ставим под угрозу нашу политику в отношении гражданства, в отношении неграждан и их прав и других ключевых вопросов. Понятно, что на такой шаг мы пойти не можем».

Не так давно профессор Петерис Звидриньш провел в Риге презентацию книги «Урон, причиненный Советским Союзом в Балтии». В ходе этого мероприятия Звидриньш заявил, что прямой демографический ущерб Латвии от советской оккупации составляет 10 миллионов человеко-лет, а косвенный — 20 миллионов. До этого глава Латвийского общества исследования оккупации Рута Паздере заявила, что общий ущерб от советской оккупации для республики эквивалентен 290 миллиардам евро. До Латвии пальма первенства по подсчёту «убытков от оккупации» была за Литвой. По оценкам разных независимых институтов, которые считали «ущерб» по заказу правительства, сумма компенсации от России должна составить около 20 миллиардов евро (еще ранее прозвучала цифра 834 миллиарда долларов!) Эстония в вопросе требования «компенсаций» ведет себя менее активно, но и ее представители периодически заявляют о «многомиллионном ущербе». Конечно, власти Латвии, Литвы и Эстонии прекрасно понимают, что от РФ им никаких денег не добиться. Но, разумеется, только в том случае, если в России вновь не восторжествует неоельцинщина, предполагающая последовательную сдачу всех внешних позиций государства.

Вячеслав Самойлов — обозреватель EADaily в Прибалтийском регионе.