26 марта 1848 года — император Николай I издал «манифест» в связи с февральской революцией в Париже и революционным мятежом в Вене: «Россия, бастион Европы, не поддаётся революционным влияниям».
22 февраля 1848 курьер привез Николаю I чрезвычайное известие о том, что в Париже произошла революция, король Луи-Филипп бежал и в стране провозглашена республика. Падение французского короля, которого Николай считал узурпатором, не вызвало у него ни огорчения, ни негодования. Однако сам факт совершившейся революции внушал ему отвращение. Французскому поверенному Николай сказал, что февральская революция — «заслуженное возмездие июльской монархии». Дипломатические сношения с Францией были прерваны.
Между тем, февральская революция вышла за пределы Франции. В Петербург приходили вести о волнениях в других странах. Николаем Павловичем овладел страшный гнев. 26 марта он издал знаменитый манифест. В манифесте было сказано: «После благословения долголетнего мира Запад Европы внезапно взволнован новыми смутами, грозящими ниспровержением законных властей и всякого общественного устройства. Возникнув сперва во Франции, мятеж и безначалие скоро сообщились сопредельной Германии, и, разливаясь повсеместно с наглостью, возраставшею по мере уступчивости правительств, разрушительный поток сей прикоснулся наконец и союзных нам империи Австрийской и королевства Прусского. Теперь, не зная более пределов, дерзость угрожает в безумии своем и нашей, богом нам вверенной России. Но да не будет так. По заветному примеру православных наших предков, призвав на помощь Бога всемогущего, мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя себя, будем в неразрывном союзе со святою нашею Русью защищать честь имени русского и неприкосновенность пределов наших». Манифест заканчивался словами: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог».
Словно в ответ на манифест русского царя Национальное Собрание в Париже проголосовало за резолюцию, в которой, помимо прочего, было сказано, что Франция будет поддерживать «братский союз с Германией, восстановление независимой и свободной Польши, освобождение Италии». С этого времени Николай Павлович считал своим долгом вмешиваться во все европейские дела, возложив на себя миссию «главного полицейского в Европе». Император, объявив в манифесте о своей непримиримости к «смутам», поставил западное общество в известность о готовности России противостоять «разрушительному потоку» в Европе.
Стоит отдать должное российскому императору — его слова не остались пустыми заявлениями. Европейским монархам, которых Николай справедливо считал своими братьями, была оказана вся возможная помощь. Так с помощью русских штыков было предотвращено крушение Австро-Венгерской империи и подавлено восстание в Венгрии. Кроме того, Австрийская корона получила поддержку против притязаний Англии. Эти меры смогли положить конец дальнейшему распространению Революции 1848 года по Европе и вскоре она сошла на нет. Старые европейские монархии на этот раз сумели устоять исключительно благодаря России.
В последующих царских манифестах, вплоть до тех, которые были объявлены в годы Крымской войны, о России говорилось как о твердыне, стоящей на путях разрушительных сил Запада. Воистину, насколько история может повторяться в своей цикличности — на российском дворе снова защита Крыма, и опять все та же оборона от «разрушительных сил Запада».