Антон Кривенюк: Абхазия скатывается в гражданское противостояние

В это воскресенье в Абхазии состоятся муниципальные выборы. Ажиотаж вокруг них невероятный. Конкурс на одно место, особенно в борьбе за Сухумское городское собрание, как в хорошем университете.

Между тем ни юридически, ни фактически муниципальный уровень власти в Абхазии — не носитель реальной власти. «Подняться» мешает и крайняя скудость материально-финансовых ресурсов, и сложившаяся система распределения полномочий в маленьком государстве, где, возможно, одно из двух звеньев в системе региональной власти лишнее — либо администрации районов и, соответственно, мэрия Сухума, либо районные и городское собрания.

Да и никаких привилегий работа муниципального депутата не дает. Чтобы лоббировать какие-то серьезные вещи или проекты, нужен более высокий уровень представительства.

Тогда зачем все эти люди тратят свои личные деньги и время на то, чтобы стать депутатами?

Гонка в борьбе за депутатские мандаты муниципального уровня отражает общий политический настрой в стране. Практически параллельно идет целый ряд политических кампаний, в которые вовлечено иногда, кажется, все население страны. Это как спорт, борьба сама по себе увлекает.

С другой стороны, небывалая политическая активность последнего времени говорит и о более глубоких вещах. Во-первых, она отражает кризисы — финансовый, экономический, кризис власти и кризис государственности как таковой.

Во-вторых, на арену не выходит, а выскакивает, можно сказать, молодое политическое поколение. Но явный переизбыток молодых политиков — тоже не очень хорошая тенденция. Это говорит о том, что амбициозная молодежь видит своим социальным лифтом, способом войти в «серьезные дела», и в том числе поправить свое материальное положение, только политику. «Дело» как таковое мало кого интересует.

Нельзя не приветствовать после многих годов политического застоя приход талантливой молодежи в политику. Но проблема молодежи в том, что она всего лишь талантлива. Очевидна нехватка людей с качественным и современным гуманитарным образованием. Очень мало людей, но их, в принципе, мало, которые бы имели хотя бы небольшой бекграунд практической деятельности и развития «в мире больших чисел» за пределами Абхазии. Отчего, кстати, и предвыборные идеи и лозунги унылы, скучны и однообразны. Везде общие слова, фразы, нет конкретики, нет самого важного: столкновения программ и тезисов. Ключевой посыл всей избирательной кампании — «он хороший парень».

Еще одно интересное наблюдение. Кризис доверия к крупным, имеющим свою историю политическим силам. Молодежь идет сама, не кооперируясь с силами, у которых есть административный ресурс, опыт избирательных кампаний, то есть, по идее, есть все то, что позволит достичь успеха как можно быстрее.

Вообще, сегрегация на политическом и общественном поле Абхазии очень заметное явление. Ее проявление и в том, что за последние несколько месяцев возникло, наверное, с десяток политических сил, во главе с нередко малоизвестными в стране людьми. И совершенно отсутствует при этом «обратное направление», интеграция и кооперация политически активных групп с крупными политическими силами. Это отражает не только кризис доверия к старой элите, это отражает и то, что политика в понимании многих вновь приходящих в нее людей, это то, что должно очень быстро конвертироваться в финансовый ресурс. Поэтому и нет смысла объединяться «со стариками», потому что в таком случае ничего не перепадет.

Процесс возникновения новых общественных и политических сил отражает те же тренды, которые мы видим и описали выше в этой статье на примере подготовки к муниципальным выборам.

В основном довольно унылые лозунги, нет яркости, нет креативных идей. Но в общем заметен и очень хорошо интеллектуальный голод. Невозможность посмотреть на страну и ее проблемы с высоты полета хотя бы квадрокоптера.

Но и тем не менее интересных моментов много. Позитивно то, что есть активный отклик людей, прежде всего молодых, на состояние дел в стране. Уже больше нет людей в розовых очках, которые недооценивали бы масштабы кризиса, в котором находится современная Абхазия.

Негативный фактор — это то, что, кроме программных заявлений при основании организаций, в дальнейшем не следует начала какой-то осмысленной, заметной, по крайней мере на публичном поле, деятельности. Поэтому трудно даже анализировать платформы большинства конкретных новых политических сил — об этом нет никаких материалов. Только личное общение.

Самый опасный в современной абхазской политике процесс лежит на поверхности. Это раскол. С тех пор как в 2004 году возникла пропасть между двумя флангами абхазской политической элиты, метастазы раскола все шире проникали в социально-культурную ткань абхазского общества. Для маленькой страны этот процесс очень небезопасен. Сейчас уже в самой социальной культуре доминирует сегрегация и поляризация по политическим и идейным взглядам.

Ныне основной вопрос, по которому проходит линия раскола, — нужно ли проводить референдум о доверии к президенту. Политические силы нередко предлагают идеи, которые лишь обозначают новые грани раскола. По сути, идет бесконечный поиск внутреннего и внешнего врага.

Причем поиск новых граней раскола стал настолько естественной частью политической культуры, что борющиеся силы недооценивают, что значительная часть их инициатив — по сути, поиск и обозначение новых трещин в рвущейся ткани общественного договора. Например, одна из ярких политических сил, партия «Айнар», вчера опубликовала довольно трезвое заявление, в котором, в частности, отмечается: «В этом бессмысленном и ущербном для будущего нашего государства противостоянии мы видим лишь безудержное стремление к власти, по достижении которой интересы абхазского народа для этих политических группировок отходят на второй план. Между тем кризис в нашей стране носит системный характер, и заменой персоналий во власти проблему не решить».

Но спустя пару абзацев ниже читаем: «Главную угрозу „Айнар“ видит „в замене института Народного схода референдумом“». «Учитывая, что этнические абхазы составляют меньше половины населения страны, последствия такой замены нетрудно представить», — заявляет «Айнар».

То есть фактически обозначается еще один, новый маркер раскола. Речь идет о том, что, возможно, этнически неабхазское население может быть «недостаточно благонадежно» и поэтому его участие в судьбоносных для страны процессах нежелательно.

Понятно, что это шовинизм. Но пока, слава Богу, ширящийся раскол не затрагивал межэтнический мир в Абхазии. Спокойная в целом межнациональная обстановка — это все-таки одно из главных завоеваний абхазского государственного проекта.

Втягивание же в раскол даже обозначением этнических общин как «ненадежных» — это, во-первых, по духу и по сути, 1930-е годы, во-вторых, возможный старт для очень негативных процессов изоляции значительной части населения страны. В случае с Абхазией это может иметь катастрофический характер.

Поскольку реализация создания единого культурного пространства на базе ценностей абхазской культуры и языка и так продвигается с огромным трудом и будет преодолевать колоссальное давление глобализации, жизненно необходимо не отталкивать, а втягивать в процесс все население страны. В ином случае, как сейчас, не имеющее общих ценностей и культуры общество будет разрываться в культурном и экономическом отношении соседними государствами. Государственный проект, не имеющий общих стержней, в таких условиях погибнет.

Вышесказанное, в принципе, — аксиома в гуманитарных науках, это и эмпирический опыт жизни и развития социальных пространств.

Абхазия очень быстро скатывается в гражданское противостояние. Прежде мы всегда говорили о том, что у нас не может быть гражданской войны, в стране родных, друзей и близких не может быть раскола. Однако характер процессов показывает совершенно новые и неожиданные вещи.

К сожалению, как оказалось, на этом этапе развития, абхазскому обществу был нужен четкий и понятный внешний враг для насколько это возможно серьезной внутренней мобилизации. Потому что, как только опасность войны с Грузией перешла в разряд теоретических угроз, в условиях скудости материальных ресурсов противостояние разгорелось внутри страны, и при неблагоприятном раскладе способно уничтожить сам смысл существования государственного проекта в Абхазии.

Антон Кривенюк специально для EADaily