Смена власти на Украине: кто станет альтернативой «евроинтеграторам»?

Формально правительственный и парламентский кризис на Украине завершен — утвержден Кабмин во главе с Владимиром Гройсманом, а в Верховной Раде сформирована новая правящая коалиция депутатских фракций. Впрочем, очередной виток внутривидовой борьбы в киевском «серпентарии единомышленников» является делом времени, а не принципа, результатом чего может стать отстранение представителей «майдана» от власти. Нечто подобное происходило в 2005—2006 годах, когда разлад отношений между участниками «оранжевой революции» привел к реваншу контрреволюционных сил в лице «Партии регионов» и коммунистов.

Следует признать, что киевский режим за последние два года продемонстрировал чудеса выживаемости, поэтому называть точные сроки его падения — дело неблагодарное. Тем не менее имеет смысл детально рассмотреть политические силы, оппозиционные к действующей власти, способные перехватить рычаги управления государством после окончательного краха «команды европейских профессионалов».

Прежде всего, это представители бывшей политической элиты, входившие в состав «Партии регионов», чья деятельность законсервирована с июня 2014. Организационных и кадровых ресурсов «Партии регионов», крупнейшей в Европе, насчитывавшей полтора миллиона человек, хватило сразу на несколько проектов. Наиболее известные — «Комитет спасения Украины» (КСУ), возглавляемый находящимися в России в статусе политэмигрантов экс-премьером Николаем Азаровым и бывшим парламентером Владимиром Олейником, а также вполне системный «Оппозиционный блок» (ОБ), представленный в стенах парламента 44 народными избранниками.

Если возможности КСУ на сегодня серьезно ограничены как уголовным преследованием лидеров, так и острым дефицитом организационных структур на территории Украины, то ОБ может рассматриваться как полновесный участник политической борьбы в рамках легального поля. Надо сказать, что определенные успехи на данном направлении у ОБ наличествуют — так, на местных октябрьских выборах «оппозиционеры» заняли первое место в шести юго-восточных областях и нескольких крупных городах (Мариуполь, Днепропетровск).

В общем, опасения майданных политиков, регулярно высказывающихся об опасности реванша бывших «регионалов», достаточно обоснованы. К тому же ряд бывших «регионалов», утративших должности в результате так называемой люстрации, возвращаются в высокие кабинеты согласно решениям апелляционных судов, влияние на которые до сих пор оказывает Андрей Портнов, ключевой юрист команды Виктора Януковича.

Вторая группа немайданной оппозиции — партии левого спектра. Наиболее перспективной силой представляется «Союз левых сил» (СЛС) под руководством Василия Волги. В отличие от дискредитировавших себя старожилов левого движения в лице «Коммунистической партии Украины» (оппортунизмом и откровенным пресмыкательством перед партиями крупного капитала), СЛС выглядит глотком свежего воздуха на левом фланге.

Наверняка есть что предъявить общественности и «Прогрессивной социалистической партии Украины», проявляющей в последнее время как медийную, так и уличную активность.

Социологические опросы подтверждают, что уровень поддержки левых идей в украинском обществе никогда не опускался ниже 30%. Соответственно, левые располагают широким пространством для электоральных маневров.

Третья группа оппозиции — всеукраинская левоцентристская организация «Украинский выбор» (УВ), возглавляемая Виктором Медведчуком, известным в украинском медиапространстве как «кум Путина». Примечательно, что УВ, ратующая за евразийский интеграционный вектор и федерализацию страны (что приравнивается майданной властью к сепаратизму), продолжает функционировать, сумев сохранить организационную структуру и кадровый потенциал. Кроме того, Медведчук, «серый кардинал» украинской политики во времена Кучмы, за последние два года повысил свои акции, занимаясь вопросами обмена пленными в составе Минской контактной группы.

Хотя власть, захваченная силой оружия, на выборах, как правило, не отдается, вероятность мирного сценария смены режима не так уж и мала. Заинтересованных сторон в этом, помимо собственно немайданных оппозиционных сил, как минимум две.

Во-первых, финансово-промышленные группы, несущие серьезные убытки от правления «евроинтеграторов». Среди них — ФПГ Рината Ахметова, пока еще богатейшего олигарха страны, и Дмитрия Фирташа, находящегося на сегодняшний день под домашним арестом в Австрии.

Во-вторых, американские кураторы Украины, крайне недовольные, судя по публикациям в зарубежных мейнстримовых СМИ, недееспособностью верхушки режима и чрезвычайно высоким уровнем ее коррумпированности. В таком случае «зеленый свет» будет включен «Оппозиционному блоку», один из лидеров которого, экс-глава администрации президента Януковича, Сергей Левочкин, имеет тесные контакты с небезызвестной Викторией Нуланд.

С другой стороны, есть риск того, что действующую власть способны сменить куда более радикальные ультранационалистические силы. Вопреки тому, что их политические структуры аморфны, а формальные лидеры — Дмитрий Ярош, Олег Тягнибок, Андрей Билецкий — не пользуются особым авторитетом, опорой националистов могут стать силовые ведомства, чей кадровый состав за последние два года был во многом замещен ультраправыми и различными маргинальными элементами. Малейшие уступки официального Киева по отношению к Донбассу способны спровоцировать мятеж праворадикалов, перетекающий в государственный переворот, чреватый новыми жертвами и территориальными потерями.

Украинский кризис еще далек от завершения. Процесс смены власти станет точкой бифуркации, после чего определится дальнейшая судьба страны — либо перезагрузка государственных институтов, коренные изменения в отношениях между центром и регионами, обществом и властью, либо окончательная дефрагментация и дезинтеграция.