Артур Приймак: Как Республику Коми довели до этнократии

В конце мая 2016 года активисты-общественники из национальных республик России обратились к депутату Госдумы Вячеславу Никонову с просьбой обратить пристальное внимание на положение русского языка в национальных регионах. Главная тема письма — обязательное изучение подрастающим русскоязычным поколением национальных языков, в ущерб русскому. «Наши дети учатся в таких же русскоязычных школах, что и дети Москвы, у наших детей точно такая же русскоязычная языковая среда, как и у ваших детей, но наши дети не имеют тех же прав, что имеют школьники Москвы! — говорилось в письме. —  Наши русские и русскоязычные дети почему-то имеют невыполнимые по многим причинам обязанности, которые на них взвалило местное законодательство!».

Авторы «русского» письма в Госдуму сообщили: если вопрос с русским языком в национальных регионах не решится, есть риск, что «некоренные» жители нацреспублик уедут «в Россию». «В республиках, где не решены такие вопросы, — нет будущего для наших детей, потому что обязательно, рано или поздно, повторится украинский сценарий. Нам непросто жить в национальной республике, где слышат только национально-озабоченную титульную элиту и совсем не слушают простых людей, которые озвучивают мнение большинства…», — говорилось в письме на имя Вячеслава Никонова.

В числе авторов письма — житель Воркуты Андрей Былина. Традиционно многонациональная Республика Коми (РК), где русский язык является языком межнационального общения, а для коренного населения — коми стал практически родным, — это давно функционирующий испытательный полигон для создания этнократического проекта по примеру Татарстана. Данная статья посвящена истории и становлению этого политического конструкта, грозящего в перспективе превратить российское угольное Заполярье в зону, «свободную от русских». Автор материала, редактор EADaily по Северному Кавказу Артур Приймак — бывший житель Воркуты.

«Должен собирать вещи и уезжать!»

Как и в Татарстане, краеугольным камнем местного госустройства является властное доминирование избранных представителей одной этнической группы и одной языковой среды. Политический стиль коми-этнократов копирует татарстанский опыт практически до мелочей. В частности, с 2011 года в Республике Коми действует закон об обязательном изучении в школах региона коми языка. С момента, как тогдашний глава региона Вячеслав Гайзер своей подписью привел этот закон в силу, республику буквально трясет от протестов ее жителей: как русско- так и комиязычных. Эпицентрами протеста стали заполярные районы региона — Печорский и Воркутинский.

В сентябре 2014 года (почти за год до того, как Вячеслав Гайзер был арестован ФСБ) активисты Воркуты и Печоры начали сбор подписей против «коми обязаловки» в школах. Авторы протестной инициативы опирались на четыре важных положения. Первое: поскольку коми народ составляет в республике национальное меньшинство, коми язык должен преподаваться только в местах компактного проживания этого народа и строго по желанию. Второе: большая часть территории региона не является местами компактного проживания коми, и потому введение на этой территории школьной «коми обязаловки» — это нарушение федерального законодательства. Третье: закон о «коми обязаловке» разрабатывался и принимался без учета мнения населения республики.

Четвертый аргумент касался влияния языковой инновации на образовательный процесс. Родители отметили, что для их детей коми родным не является, а потому очень сложен для изучения. Еще один аргумент против: за счет увеличения и без того перегруженной учебной программы понизится успеваемость детей по другим предметам, а сама «довешенная» нагрузка плохо скажется на здоровье детей. Образовательный процесс в Заполярье с советских времен из-за экстремальных климатических и экологических условий сильно отличался «материковых» стандартов. К составлению расписаний и сетки учебных часов привлекались не только педагоги, но и врачи. Например, шестидневка, бывшая обычным явлением на «материке», в условиях Заполярья рисковала безвозвратно подорвать и без того некрепкое здоровье школьников, потому строго запрещалась. С введением в расписание «коми обязаловки» запрещенное станет разрешенным и даже обязательным.

Длящиеся несколько лет протесты жителей РК по поводу билингвального образования пока бьются о глухое упорство республиканских верхов. Конституционный суд РК возвращает иски граждан истцам без удовлетворения. Чиновники в лице замминистра образования РК Светланы Моисеевой-Архиповой и министра национальной политики РК Галины Габушевой отвечают на прошения и петиции с равнодушием телефонного автоответчика: каждый школьник обязан знать коми язык, закон об образовании изменен не будет.

Как и в Татарстане, действия русскоязычного населения Коми в защиту своих конституционных прав натолкнулись на явно инспирированные сверху обвинения некоренного населения РК в «многовековой оккупации» и «этноциде». К примеру, пару лет назад в одном из республиканских сообществ социальной сети «ВКонтакте» насчет «коми обязаловки» разгорелась острая дискуссия. Поборники «билингвалки» — местные финно-угорские активисты — обосновывали необходимость «коми обязаловки» как компенсацию с «некоренного населения» за то, что оно, дескать, «живет на чужой земле». «Я просто спросил, как жителям Воркуты может пригодиться коми язык, и хотел получить аргументированный ответ — заявил тогда в интервью газете «Моя Воркута» участник «контактовской» дискуссии, житель Воркуты Артем Волков. — Некоторые участники сообщества начали говорить, что «коми кормят меня и других жителей Заполярья», а потому, если я не хочу изучать их язык, «должен собирать вещи и уезжать». В беседе с национально озабоченными участниками группы воркутинец узнал, что русские в Коми — это «оккупанты». «Я, проживший в республике всю жизнь, подумать никогда не мог, что в Коми есть какой-то национализм», — заявил «Моей Воркуте» изумленный житель «заполярной кочегарки».

Традиция коми национализма (точнее, коми этнократии, очень похожей на татарстанскую или башкортостанскую «модель») для самосознания большинства представителей этноса «коми-зыряне» — это чуждое и наносное явление. Автор данного материала 10 лет прожил в Воркуте и обратил внимание: коми население в РК считают русский язык таким же родным, как и коми язык. Как и в Татарстане, коренные ареалы коми языка — это сельская среда (главным образом, коми села в южных районах республики). Городская среда РК считается традиционно «русской». Попадая в урбанистическую среду, с целью получить образование, сделать карьеру или просто устроиться на работу, каждый среднестатистический коми-зырянин из условного «коренного» села проходит стихийную, но сознательную самоидентификацию с русской культурной средой. Грубо говоря, он автоматически «русеет». В «коренных» ареалах РК на повестке дня традиционно стоят не вопросы политического или культурного доминирования коми этноса в Республике Коми, а проблемы собственного национально-культурного самосохранения в местах традиционного компактного проживания. Старейшин коми народа беспокоит, что коми молодежь предпочитает традиционному, преимущественно сельскому укладу коми-зырян комфорт большого города, поэтому в зырянских деревнях почти нет молодежи, а уехавшие в город молодые отрываются от родного языка и культуры. В этих обоснованных и понятных жалобах нет никаких политических претензий к русскому народу или жажды реванша за «многовековую оккупацию». Прогрессирующий социокультурный упадок коми народа его старейшины связывают скорее с распадом Советского Союза — периодом, когда начала зарождаться коми этнократия.

В советский период представителям коми-зырян в республике принадлежало два кресла — первого секретаря обкома Коми АССР и председателя Совета министров республики. С 1960 годов вплоть до начала перестройки партийным хозяином Коми АССР был коми Иван Морозов (1924−1987). Главами Совмина Коми АССР также были представители коренного этноса. Последний предсовмина Коми АССР, занявший этот пост в 1987 году Вячеслав Худяев, считается «отцом» и «акушером» этнократической модели в регионе.

Язык и деньги

Игры в этнократию в РК начались, когда там услышали фразу Бориса Ельцина, сказанную в Казани, «Берите столько суверенитета, сколько можете проглотить». Тогда Вячеслав Худяев слова Ельцина понял правильно и смог как надо сориентироваться; не без подачи Худяева в ноябре 1990 года Коми из автономной республики стала союзной. Смена статуса республики и общая неопределенность с будущим Союза ССР давала Худяеву право первому задавать условия в переговорах с союзным Центром, чьи позиции в отношениях с регионами слабели день ото дня.

На заре этнократической эры республики местные этнократы больше говорили не о статусе языка, а о деньгах и поставках. В сентябре 1990 года исполнительная власть Коми объявила: если Москва не повысит поставки продовольствия в Коми, то республика вправе прекратить поставки в РСФСР леса и бумаги (в тот момент в СССР был дефицит бумажной продукции, за школьными тетрадями выстраивались очереди). На руку сыктывкарским этнократам оказались ставшими известными на весь Союз забастовки шахтеров и учителей Воркуты в 1990—1991 годах. Во-первых, эти акции протеста повышали «котировку акций» Сыктывкара в торгах с Москвой, во-вторых, способствовали ослаблению позиций Горбачева в его противостоянии с «демократами» Ельцина — естественного союзника всех тогдашних региональных сепаратистов и кумира всего протестующего населения СССР. Надежды этнократов на Ельцина оправдались. В апреле 1991 года, в рамках своей предвыборной кампании на пост президента России, Ельцин (фактический глава РСФСР в то время) санкционировал переход 13 воркутинских шахт из союзного подчинения в подчинение РСФСР. В правительстве Коми не могли поверить своему счастью…

С распадом СССР и самороспуском КПСС субординация властей в Коми поменялась. Исполнительная власть, раньше бывшая второй по рангу после партийной, теперь стала первой по значимости и единственной по сути. Резонно теперь сказать, что председатель правительства уже «демократической» Коми Худяев видел себя местным Минтимером Шаймиевым, который может диктовать условия Москве благодаря зависимости метрополии от сырьевых ресурсов Коми республики. Но с распадом Союза сырьевая карта потеряла значимость, поскольку распад старых экономических связей ударил промышленности республики прямо поддых. Из преуспевающей и самоокупаюшейся республики Коми все более превращалась в дотационный деградирующий регион, откуда население бежало сломя голову. Контроль Сыктывкара над еще «дышащими» угольными, газовыми и нефтяными предприятиями региона был больше условным, чем реальным; реально рядом шахт и предприятий управляли не директора, а преступные группировки, признававшие только собственную власть.

Поскольку сырьевая карта перестала быть беспроигрышным козырным тузом, коми этнократы поставили на национальную.

«Националы» против президента

С целью упрочения суверенного национального стержня «националы» попытались сделать новую Конституцию региона более «национально ориентированной». В конце 1993-го — начале 1994-го, когда специальная комиссия Верховного Совета РК работала над положениями главного закона региона, глава этой комиссии, спикер парламента РК Юрий Спиридонов подвергся мощному психологическому давлению со стороны «националов». По планам «коми партии», парламент Коми должен был стать как в зарубежных странах — двухпалатным. Коренным коми кадрам в этом парламенте обеспечивалось стабильное повышенное представительство, за счет заранее прописанных национальных квот. Согласно одному из «национальных» планов, нижнюю палату (так называемую «Палату коми») специально отводили только для коренного населения. Президенту Республики Коми, ведущим министрам и чиновникам вменялось в обязанность знать коми язык; иными словами, верхи исполнительной вертикали должны были занимать только представители коми-зырянского этноса (сиречь, заранее отобранные политические активисты из «национальной партии»). Кроме того, исключительную роль коми этноса должен был отразить и закрепить предлагаемый «националами» институт гражданства Республики Коми.

Главой «национальной партии» в РК был бывший советский и партийный функционер Вячеслав Худяев. Активно и агрессивно лоббируемый «националами» пункт об обязательном знании президентом РК коми языка должен был стать нокаутирующим приемом против главного соперника Худяева на выборах президента РК в мае 1994 года. Этим соперником был Юрий Спиридонов — этнический русский из Магаданской области, приехавший в 1960 годах в Коми по распределению. Спиридонов представлял опасность для Худяева на выборах тем, что был близкой, представительной фигурой для всех жителей региона, а за Худяевым стояли только местные «националы» плюс не очень многочисленная группа финно-угорских политических активистов из других регионов России.

К чести спикера парламента Коми Спиридонова, при утверждении окончательного текста Конституции республики он категорически отверг наиболее лоббируемые «националами» пункты (национально сегрегированный двухпалатный парламент, обязательное знание коми языка президентом Коми, привилегированные властные квоты для «националов»). «Благодаря» этому, он стал для националов непримиримым врагом. Члены «национальной партии», устами коми певицы Надежды Красильниковой и других национал-радикалов в течение всей кампании по выборам президента РК обвиняли Спиридонова в планируемом «этноциде» коми народа.

Затем, как вспоминает социолог из УрО РАН Юрий Шабаев, «сформировавшаяся вокруг кандидата в президенты Худяева команда национал-радикалов стала систематически нагнетать страсти вокруг проблемы национального развития коми народа». Смысл многих высказываний, по словам Шабаева, сводился к тому, что коми есть «коренной народ республики», и значит руководить РК может и должен только представитель этого коренного народа. Итого, к маю 1994 года на предвыборном театре военных действий Коми сложился следующий расклад. «Некоренное» население Коми (русские, украинцы, белорусы, немцы, евреи итд) по своим предпочтениям разделилось. Согласно блиц-опросам, в начале весны 1994 года 60% «некоренных» намеревались голосовать за Спиридонова, 30% - за Худяева. «Спиридоновский электорат был напуган взрывами националистической риторики, грохотавшей из-за спин команды Худяева. Спиридонов строил свою программу на концепции равного представительства всех народов республики во власти и межнационального мира. Остальные 30% условно русского электората Коми, которые решили голосовать за Худяева, руководствовались разными соображениями. Самым отчетливым из которых было намерение дать Республике Коми предельный максимум в разграничении полномочий между Сыктывкаром и Москвой.

Сегодня тема регионального суверенитета в России справедливо критикуется как пережиток ельцинской эпохи. Но в начале 1990 годов региональный суверенитет не только упрочивал власть местных князьков. Он виделся единственным противодействием от людоедских программ «чикагских мальчиков» и возможностью выжить в условиях экономической и политической анархии, в которую погрузилась ельцинская Россия. Чтобы уцелеть в таких адских условиях, как республике, Коми нужно было сохранить автохтонов края — народ коми, и использовать национальный фактор в торгах с Кремлем для выторговывания тех или иных политических и экономических выгод. Кроме того, электорат РК с советских времен отличался повышенной чуткостью к политике и обостренным голодом в плане масс-медиа. Этнократические опыты Татарстана, Башкирии и других нацрегионов, позиционировавшиеся как примеры того, что каждый регион России при умелом торге с Москвой, якобы, может превратиться в Швейцарию, находили благодатную почву в сознании жителей РК.

Надо отметить еще такой важный момент: свою страну жители РК, как и другие поселенцы в регионах Крайнего Севера, привыкли делить на «родину» — свой северный город или поселок и «материк» — остальную Россию. Сосредоточенная на «материке» центральная власть до сих пор воспринимается северянами как нечто внешнее или чужое. Этот «психологический сепаратизм» (ведущий свои корни как от гулаговских, так и от более древних времен, когда зырянские земли осваивали новгородские ушкуйники, сыграл немалую роль в том, что этнократический проект в Коми стал возможен, даже когда этого не хотел официальный Сыктывкар.

Стоит сказать, что предпосылки для становления национал-этнократического проекта в РК сложились еще в советское время. Но строить в Коми АССР чисто этнократическую модель ни один облеченный властью коми не собирался, поскольку это подорвало бы жизнеспособность региона, чье экономическое процветание зависело от притока молодых кадров со всего СССР, следовательно, обрекало регион на русскость. Коми язык изучался исключительно по желанию, языком образования, делопроизводства и межнационального общения был русский. Не было четкой этнически-клановой ротации во власть. Своим должностным и карьерным ростом в Коми АССР представители коренного народа были обязаны не национальным кланам и «лифтам», а личному трудолюбию и служению интересам всех народов региона.

«Пакт элит» и его последствия

На выборах мая 1994 года победил Юрий Спиридонов, который оставался президентом РК до 2002 года. Правление Спиридонова в нынешней РК характеризуют как период максимально возможного межнационального согласия и равноправного представительства всех народов во властной вертикали РК. Но за это согласие была заплачена твердая цена в виде пакта элит между окружением Спиридонова и националами. Благодаря этому в республике сложилась модель власти, которая сохранилась до наших дней. Исследователи называют такую модель «мягкой» или «неявной» этнократией. Первая ее составляющая: юридически на первые посты в республике может претендовать житель республики любой национальности, но негласно за «националами» останется право решающего мнения при одобрении кандидата. Вторая: «националы» имеют право на формирование теневой иерархии власти, которая имеет право влиять на законодательную и исполнительную деятельность на всех уровнях власти республики. Третья: все вопросы, касающиеся национальной и культурной жизни республики — это негласная прерогатива «националов», вне зависимости от контекста вопроса.

Не случайно, что образованное в 1993 году Министерство национальной политики Коми в течение 21 года остается сугубо «национальной» нишей. В свою очередь «националы» обязывались учитывать интересы других национальностей Коми и, говоря дипломатически, не выходить за рамки заданного формата.

В 2001 году после смерти Спиридонова президентом республики был избран Валерий Торлопов — коми по национальности, бывший до этого спикером Государственного совета РК — парламента Коми. Есть мнение, что в бытность Спиридонова в Коми был негласно оговорен порядок: главе из «пришлого населения» обязательно должен «наследовать» представитель коми народа, а тому, в свою очередь, — «пришлый», с ротацией в обратную сторону по истечению полномочий. Фигуры «пришлых» преемников глав-«националов» также обсуждались на расширенных консультациях с участием «националов»: условный «человек с улицы» без санкции «националов» не имел никаких шансов стать главой РК.

Ставший в сентябре 2015 года «героем» судебного следствия и разоблачительных статей экс-глава РК Вячеслав Гайзер вступил во власть как раз с санкции «националов» и даже как «национальная», а не «пришлая» кандидатура. Потомок высланных в Коми немцев Поволжья Гайзер — коми по матери, соответственно, близкий «националам» человек. В своих интервью республиканским СМИ Гайзер много раз подчеркивал свою близость к коми народу и публично сожалел о том, что «недостаточно хорошо владеет коми языком».

Информация к размышлению: как известно, до прихода в правительство Коми в качестве министра финансов Гайзер был банковским топ- менеджером, близким человеком к сенатору от РК Александру Зарубину (соучастник Гайзера по уголовному делу о создании в РК организованного преступного сообщества). В республике есть убеждение, что банковского финансиста Гайзера в 2003 году сделали министром финансов региона, а в 2010 году — главой РК именно «националы», во главе с президентом РК Валерием Торлоповым.

Национальный состав правительства и парламента при Гайзере был сформирован по предпочтениям «националов». Юридически представители «национальной партии» там находятся на второстепенных ролях (вице-спикер парламента, министр неключевого ведомства, заместитель министра), но реально генерирование и претворение в жизнь важных решений находятся в их руках. Нынешний председатель Коми общественного объединения «Коми войтыр» (Народ коми) Сергей Габов был советником Гайзера по особо важным вопросам, и серым кардиналом республики в вопросах национальной и вообще гуманитарной политики. Предшественник Габова, ветеран национального движения коми Валерий Марков при Гайзере стал вице-спикером Государственного совета Коми и лоббистом интересов республики в Государственной думе, куда он был избран в 2011 году по партийному списку «Единой России».

Власти Коми неоднократно подчеркивают исключительную роль Маркова в истории республики, а Финляндия, Эстония и Венгрия удостоили его своих орденов. Но рядовые жители Коми испытывают к Маркову скорее прохладное отношение. Неоднократно приходится слышать следующее: в Госсовете должен быть только портрет Маркова, а всему остальному место только в музее. Бурная деятельность Маркова по защите коми народа в ООН и других зарубежных структурах, куда общественник ездил в разное время, не привела к повышению качества жизни рядовых коми. Комиязычные деревни с богатой историей пустеют, молодые коми уезжают на материк, поскольку не видят перспективы в родной республике, а оставшиеся, фактически, предоставлены самим себе.

Численность коми народа в республике сейчас колеблется от 20 до 22% и имеет четкую тенденцию к снижению. Зато «националы» с гордостью подчеркивает, что Коми все больше «становится частью единого финно-угорского мира». Успех и в самом деле налицо; в некоторых комиязычных статьях «Википедии», посвяшенных выдающимся представителям коми народа, пишут не «коми писатель» или «общественный деятель», а «финно-угорский». Излишне напоминать, что ни коми поэт и просветитель Иван Куратов (1839−1875), ни выдающийся российский социолог Питирим Сорокин никогда не идентифицировали себя с любимым национал-радикалами «финно-угорским миром».

Некоторые коми общественники считают, что так называемый финно-угорский мир, куда хотят интегрировать РК национал-радикалы, является выдумкой. Как считают коми общественники, реально за красивыми лозунгами стоит проталкивание в РК интересов подрывных международных структур. Подробнее об этом — в следующей части.

Окончание следует