Киев объявит России «официальную гибридную» войну. Грузинские уроки

Киев собрался воевать с Россией. Именно так. Поскольку формулировки законопроекта о реинтеграции Донбасса: «российская агрессия» и «временно оккупированные Россией районы», став формулировками закона Украины, будут означать объявление войны.

Обращает внимание почти полное игнорирование сенсационного законопроекта российскими политиками и ТВ. В целом оно понятно: текст опубликован украинскими СМИ, а не на сайте Верховной Рады, которая к тому же с 15 июля до начала сентября уходит на каникулы. Поэтому, как говорится, сами играйте с вашими «пробными шарами».

Тем ценнее два одиноких комментария от политиков высокого уровня. Полпред РФ в контактной группе Борис Грызлов назвал законопроект «попыткой создать альтернативу Минским соглашениям», а глава комиссии Совета Федерации по информационной политике Алексей Пушков язвительно добавил, что проект «как таковой не имеет ни малейшего шанса». Вот это зря: революционная Верховная Рада приняла немало законов, когда-то не имевших ни малейшего шанса.

Законы PR требуют равномерного распределения позитива. Но здесь повод слишком сладок, чтобы избавиться от искушения сложить события. Только представьте: 25 августа (увы, 26-е — суббота) Петр Порошенко подписывает закон «о реинтеграции Донбасса», а 27-го на параде в честь Дня Незалежности войска НАТО маршируют по Крещатику! За это можно всё отдать, даже субботний выходной. И что интересно, украинские политологи, по разным поводам, но прогнозируют досрочный отзыв депутатов с каникул.

Итак, цели нового закона, если он будет принят в том виде, который опубликован Громадське ТВ, совершенно очевидны:

Первая — даже не цель, а жестокая необходимость постоянно подогревать градус истерии. Тот, кто попытается охладить ее или даже вздумает подогревать недостаточно активно, будет сметен.

Вторая — «хитрым маневром» навязать переговоры об урегулировании в Донбассе в формате «Киев — Москва», разорвать Минские соглашения, в которых сторонами конфликта названы только «украинские войска» и «вооруженные формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины», а Россия вместе с ОБСЕ выступает как посредник в урегулировании конфликта.

Третья — спровоцировать силовой ответ России «всего лишь на объявление войны» Украиной. В идеале Киев устроил бы ответ достаточно жесткий для пропагандистского употребления, но при этом не сокрушительный. На чем основана уверенность властей Незалежной в том, что ответ Москвы уложится в желаемые параметры, понять трудно.

Четвертая — внешняя, но не слишком противоречащая первой. Петр Порошенко, который три года назад заявил: «Антитеррористическая операция не может и не будет продолжаться два-три месяца. Она должна и продлится часы!», решил красиво выйти из АТО. «Красиво» — в понимании неонацистов, т. е. бросив им кость в виде объявления войны России. Вспомните историю с блокадой Донбасса «ветеранами АТО», которую Порошенко решительно осудил и тут же возглавил.

Пятая — оформление «агрессии России» и «оккупации Донбасса» законом Украины откроет возможность для продвижения этой версии событий в хронически русофобских парламентах и международных организациях, которых сдерживало только то, что сам Киев ограничивался болтовней об «агрессии» и «оккупации» сугубо на уровне пропаганды.

Здесь и перейдем к грузинским урокам.

Меньше, чем через месяц мы встретим неюбилейную годовщину 08.08.08 — Пятидневной войны. Прошло девять лет, а июль — август 2008-го как перед глазами. Да и более ранние события тоже. Удивительные параллели.

Почти одновременно Эдуард Шеварднадзе и Леонид Кучма на государственном уровне (т.е. не считая ранних мечтаний), взяли «курс на НАТО». Первый официально заявил о желании Грузии вступить в Североатлантический блок на ноябрьском 2002 года саммите в Праге. Второй провозгласил эту цель на заседании СНБО в мае 2002 года, а в июне 2003 года курс на НАТО воплотился в законе «Об основах национальной безопасности Украины».

Это так, лирическое отступление к вопросу о том, кто, когда и как еще до госпереворота в Киеве интерпретировал «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Российской Федерацией и Украиной» 1997 года. А ведь на основе этого договора, прямо ссылаясь на него, заключались и последующие договоры, например, о границе. Как в известной миниатюре: «Тут играем, тут не играем, здесь жирное пятно — рыбу заворачивали».

6 мая 2004 года в день Святого Георгия, свергший Шеварднадзе, а заодно и «аджарского льва» Аслана Абашидзе молодой «демократ» Михаил Саакашвили прямо там, на границе Аджарии (к слову, никогда не объявлявшей о выходе из состава Грузии), взобравшись на трактор, пообещал «возвращать по одному мятежному региону» в каждый праздник Святого Георгия. Этих праздников в Грузии два в году. Итого на Абхазию и Южную Осетию (ЮО) отводился ровно год до следующего 6 мая (через 23 ноября).

Но что-то там не заладилось с его «месяцами и часами на АТО». Первая атака на Цхинвал летом 2004 года с треском провалилась. Мишико тут же превратился в «голубя» и пообещал «всем всё». Разумеется, после выборов по грузинскому законодательству, а выборы — после замены российских миротворцев на «каких-нибудь других» и «контроль границы». (Смешанные силы по поддержанию мира, ССПМ, были размещены в зоне ответственности на юге ЮО и севере соседнего Горийского района в соответствии с Дагомысскими соглашениями 1992−94).

Каких миротворцев он предпочитает — бельгийских из Руанды или непальских из Сербской Краины в Хорватии — Мишико не уточнил. Хотя, отдадим ему должное, о хорватской операции «Буря» так откровенно, как киевские хлопцы от политологов до министров, он не разглагольствовал.

Более 10 лет в ЮО был какой-никакой, но мир: грузины и осетины ездили через чужие села, совместно ремонтировали оросительные каналы, торговали на Эргнетском рынке на южной окраине Цхинвала. Саакашвили покончил с этим в течение двух недель.

Михаил Николаевич очень любил давать интервью на фоне книжного шкафа. Рабочего: книжки иногда переставлялись. По корешкам угадывались хорошие издания Макиавелли, Сунь цзы, двухтомника Харро фон Зенгера, Лиддел Гарта и прочий познавательный научпоп. По ним можно было судить не только о том, что он читает, но и о том, чем он считает нужным похвастать.

Саакашвили и его кураторы ожиданий не обманули и приняли на вооружение тактику «булавочных уколов». В данном случае подразумевалось наносить Абхазии и ЮО, а также престижу России такие удары, каждый из которых был бы явно недостаточен для широкомасштабного ответа, но изматывал бы противника, по мнению Саакашвили, глупого и неповоротливого.

В таких условиях, учитывая логику развития событий, как в зонах конфликта, так и в Грузии в целом, а также личностные качества ее руководителя, в Кремле приняли единственно правильную форму реагирования. Терпение. Москва терпела, когда ее миротворцев, едущих на обычную ротацию, останавливали и выбрасывали из машин в грязь. Терпела оскорбления внутри Грузии и на международной арене, когда термины «оккупация» и «агрессия» потеряли всякий смысл. При этом Тбилиси и не думал денонсировать Дагомысские соглашения и соглашения о Коллективных силах по поддержанию мира (КСПМ) в Абхазии! Терпела захват Кодорского ущелья в Абхазии и ползучий захват одной высоты за другой в ЮО.

К началу августа 2008 года попытка Саакашвили остановить раскрученный им же маховик войны, уже стоила бы ему головы: пушки грохотали не переставая. Впрочем, он и не думал останавливаться. Издерганная Москва заметалась: российские дипломаты, несколько лет терпевшие «агрессию» и «оккупацию», вдруг начали хлопать дверью. Кадровый дипломат посол в Тбилиси Вячеслав Коваленко трусцой бегает от грузинских журналистов: «Я ничего не понимаю!». Спецпредставитель Юрий Попов отказывается остаться на ночь в Цхинвале: «Я забыл зубную щетку и пижаму в Тбилиси». Российские правители, как сообщали надежные источники в Москве, не желали брать на себя ответственность за «слив» Южной Осетии: премьер-министр Владимир Путин сбежал на открытие Олимпиады в Пекин, а у президента Дмитрия Медведева случился нервный срыв и он спрятался где-то на Волге, где нет правительственной связи!

После проведения учений Кавказ-2008 танки выстроились в колонну и потянулись к Моздоку, сжигая топливо, пополнить запасы которого, как сообщали не менее надежные источники, 58-армия сможет не ранее, чем через две-три недели. У Северного портала Рокского тоннеля пьяные толстые казаки наседали на испуганного солдатика и орали, что раз Кремль предал югоосетинских братьев, а через тоннель их не пускают, то казаки через горы полезут в Цхинвал.

7 августа с утра все центральные телеканалы стали крутить репортажи о том, с каким бардаком переезжает «из-за ремонта» ГОУ Генштаба. Не Генштаб — кабинеты с коврами — а Главное оперативное управление — святая святых Вооруженных Сил! Офицеры, едва не матерясь, таскают в грузовики какие-то папки и стопки, листы разлетаются. «Армия ослепла!», «Вредительство!». Сейчас или никогда, Мишико!

И Мишико решился. В 19:00 Саакашвили обратился к народу, пообещал «осетинским согражданам» «практически неограниченную автономию», а России — роль «гаранта югоосетинской автономии» и «восстановление наших традиционных союзнических отношений». (Дезавуировав тем самым все обвинения РФ в «агрессии» и «оккупации».)

После прекращения огня грузинскими ВС наступила тишина. Опять же показав, кто был инициатором огня. Но закончив выступление, Саакашвили тут же дал приказ об эвакуации населения грузинских сел. В 23:35 грузинские «Грады» и танки открыли огонь по Цхинвалу. Через несколько дней, уже после разгрома Грузии, была озвучена причина: обстрел осетинами грузинского села Тамарашени. Наблюдатели ОБСЕ эту информацию опровергли…

Саакашвили хотел войны, хотел решения проблемы силой — это глубинная причина, которая привела к войне. Не будь ее, война была бы невозможна. Вот главный урок, который должны усвоить в Киеве. Но не могут. Несмотря на то, что Саакашвили будто бы неправильно понял слова госсекретаря Кондолизы Райс и решил, что США и НАТО начнут ради него Третью мировую. Киеву говорят открытым текстом, что из-за Украины войны не будет.

В феврале 2015 года Киев заключил соглашение об урегулировании конфликта на Донбассе. И так же, как в свое время Саакашвили, надеется, что сможет это соглашение нарушить. В данном случае «выравниваниями» линии фронта, попытками переписать последовательность выполнения пунктов соглашения, дописать его или вовсе изменить формат урегулирования. Россия же доказала, что она может быть настоящим миротворцем, посредником, который в силах применить весь комплекс мер — дипломатических, экономических и военных — чтобы с минимальными возможными потерями принудить к миру сторону, нарушающую соглашение. Это второй урок.

Третий урок состоит в том, что такие трюки не проходят даже при некоторой симпатии большинства субъектов международной политики к стороне, пытающейся извратить международное соглашение. Такое отношение — результат тысячелетней культуры договорных отношений и форма уважения к себе, как стороне договора. Напомним, Минские соглашения подписала представитель ОБСЕ, их гарантами выступили помимо президента Украины также главы трех других государств: Германии, Франции и России, их утвердил Совбез ООН, т. е. также США, Китай, Британия.

Конечно, и страны с этой самой «тысячелетней культурой договорных отношений» могут поступиться уважением к себе и союзникам и прикрыть глаза на свои подписи под международным соглашением. Но не в данном случае. Хватило одного разговора, чтобы госсекретарь Рекс Тиллерсон отозвал свою фразу о том, что «США не приковывали бы себя к „Минску“, если обнаружится, что стороны решат урегулировать проблему посредством иного соглашения». Не обнаружится. Только Минск и без всяких если. Ту же мысль пытаются донести до Киева европейские друзья и по разным каналам, но в Киеве эти сигналы продолжают называть «божьей росой». Ну да, чего же еще ожидать: «Згинуть наші воріженьки, як роса на сонці».

Четвертый урок, который мы, правда, не проиллюстрировали выше, заключается в вопросе: почему российские танки не вошли в Тбилиси? Те, кто задумывался об этом, но отбросил версию Саакашвили о «линии обороны» у ресторанчиков в Мцхете, пришли к единственному выводу: Грузия России не нужна, Тбилиси никогда не был и не будет русским городом. Достаточно выбить у них из головы неумную мысль о НАТО, как «гарантии безопасности», и можно будет приступить к настоящему и далеко идущему урегулированию. Да, дается с трудом. Каждый раз после очередного заявления грузинских властей о том, что они очередной «одной ногой в НАТО», граница Южной Осетии на каком-то участке корректируется на сотню-другую метров в направлении Грузии (разумеется, на основе каких-нибудь карт 1920-х годов). Последний раз буквально накануне саммита G20 в Гамбурге, но там никто и словом не обмолвился по этому поводу. В Тбилиси не понимают. Ну, пусть думают, время есть. Хотя мало. Там уже до трассы Е-60 — Тбилиси — Батуми всего ничего осталось, а правильная граница ЮО трассу тоже когда-то задевала.

Спроецируем тот же вопрос о Тбилиси на Киев. И ответ также будет очевиден. Если Россия будет вынуждена дать вооруженный ответ на объявление войны, Киев снова станет русским городом. А понятие «Украина» вернется к своему изначальному смыслу, причем только к историко-географическому — к узкой полосе лесостепи между Днепром и Южным Бугом (см. «О целеполагании в украинском вопросе: мнение»).

Пятый грузинский урок — обобщающий. Логика любого конфликта, по сути, проста: не упустить момент, когда ты перестаешь управлять конфликтом, и он начинает управлять тобой. Соответственно, вторая твоя задача — побудить противника совершать шаги, которые приведут его к утере управления. Пресловутый цугцванг.

Да, Украина, как принято считать, уже давно не субъект (действующее лицо), а объект (предмет) международной политики в руках своих спонсоров, которые и принимают решения. Но на наш взгляд, картина быстро меняется. Парадокс в том, что она меняется не по мере усиления Украины, а по мере ослабления интереса к ней со стороны спонсоров, вконец уставших от нытья Киева и требования новых и новых денег «на реформы и борьбу с коррупцией», переходящих в незатейливый шантаж: «и на защиту от азиатских орд тоже». Отсюда один шаг до европейской мысли: «Да когда же вы сдохнете?!», а от нее еще один шаг до раздумий о том, как ускорить процесс «издыхания». Ответ на поверхности: предоставить Киеву полную независимость в праве совершать глупости.

Разумеется, с мерами по сохранению лица, т. е. с обвинением России в «непропорциональном применении силы» и т. п. и ее расплатой за это покупкой «Мистралей». В Киеве любят называть Крым «чемоданом без ручки» для России. Нет, ребята, это не чемодан, а изящная сумочка. Вот сегодняшняя бандеровская Украина это чемодан. Не только без ручки, тяжелый, и главное — дурно пахнущий. Европейцам есть о чем задуматься.

И последнее лирическое отступление. Неделю с небольшим назад, 5 июля, многих расстроила «грубая ошибка» Бориса Грызлова. Когда представитель Киева в гуманитарной подгруппе Ирина Геращенко заявила, что будет вести переговоры по обмену пленными только с ОБСЕ и «РФ-оккупантом», Грызлов в знак протеста покинул помещение вместе с представителями ДНР и ЛНР. Вместо того чтобы остаться и заткнуть Геращенко, когда она попытается произнести любую следующую фразу. Например: «Ваши собеседники — делегации отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины. Говорите с ними или выходите следом, а Россия и ОБСЕ — только посредники в ваших переговорах».

Российские дипломаты, несколько лет терпевшие «агрессию» и «оккупацию», начали хлопать дверью? Нет? Конечно, нет. Слишком уж открыто прозвучало: «Вы с кем собрались в игры играть, черти хуторские?».

Безобидный укол со стороны Владимира Владимировича по поводу русофобии, как единственного товара, который остался у Украины, конечно же, на провокацию тоже не тянет. Как и чуть ранее упоминание о русской княжне Анне Ярославне (она и есть русская). Но, возможно, в Кремле начинают понимать, что любая фраза со стороны высших государственных лиц России, содержащая слово «Украина» или отсылающая к истории Руси, вызывает в Киеве острый когнитивный диссонанс, блокирующий мыслительные способности.

Конечно, самого интересного можно будет ожидать после публикации официального текста законопроекта о реинтеграции Донбасса. Какие события это может вызвать на Украине, если в тексте не обнаружатся слова об «агрессии» и «оккупации». И в России — если обнаружатся. Насколько Россия своей реакцией на законопроект задействует свидомую парадигму: «Все, проти чого Росія — добре для України». И что будет потом, после подписания законопроекта Петром Порошенко и вступления закона в силу.

А теперь прогноз, иначе и писать не стоило. Каким может быть ответ России на объявление ей Киевом вот такой хитромудрой официально-гибридной войны?

На наш взгляд, это тот редкий случай, когда Россия может ответить симметрично. Ну, или почти симметрично.

1. После вступления закона в силу, но ни минутой раньше, Кремль может направить Порошенко запрос о характере, декларируемых данным законом отношений между Украиной и РФ.

Как и положено запросам такого рода, на прямой вопрос: «Констатирует ли данный закон состояние войны между Украиной и Российской Федерацией?» требуется дать прямой, краткий и исчерпывающий ответ. Допустимые формы: «Да, является» или «Нет, не является». Также запрос указывает срок, в течение которого ожидается ответ. Нет, не три часа, а, скажем, три дня: блюдо должно разогреться, а ответственность за него равномерно распределиться.

2. В случае ответа «Да, является» или отсутствия ответа направляется требование Порошенко отозвать свою подпись в течение, скажем, еще трех дней. В случае ответа: «Нет, не является», также направляется требование отозвать подпись в течение тех же трех дней и вернуть документ в Верховную Раду для исключения из него положений о «российской агрессии» и «оккупации».

3. В случае, если то или другое требование об отзыве подписи не будет выполнено, Кремль выступает с соответствующим заявлением, в котором не должно быть никаких оценочных суждений, никаких «по мнению российского правительства…», «Россия расценивает этот шаг…», «это фактически…» и т. п. Только категорическая констатация факта: «Украина объявила войну Российской Федерации».

4. После чего делается отдельное заявление: «РФ вынуждена занять позицию, соответствующую позиции Украины, и не может далее рассматривать отношения с Украиной, в качестве мирных». Здесь некоторая расплывчатость формулировки как раз необходима.

5. И последнее заявление «Дня Первого». О том, что любой инцидент на линии границы будет рассматриваться Российской Федерацией в контексте войны, объявленной Украиной нашему государству. С целью предотвращения провокаций РФ также требует прекращения вооруженных действий в 100-километровой зоне вдоль южного участка российско-украинской границы — на Донбассе.

6. Естественно, не может быть и речи о том, чтобы Москва по своей инициативе разорвала дипломатические отношения с Киевом, денонсировала «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Российской Федерацией и Украиной» и тем более вышла из Минского процесса.

Все просьбы третьих сторон разъяснить характер отношений Украины и РФ, являются ли они войной или миром — в Киев. Россия же, как и весь цивилизованный мир, предпринимает меры безопасности, но продолжает наблюдать за действиями непредсказуемого неонацистского бандеровского режима, пришедшего к власти в Киеве в результате государственного переворота в феврале 2014 года.

Последняя фраза — не ёрничанье. Один из украинских русскоязычных сайтов, жестоко мстя русскому языку за «на Украине», пишет исключительно «на России» (и чего страдают? писали бы просто: «на Руси»). Но что-то в этой упёртости есть. Пора бы разобраться в терминах: война у двора.

Альберт Акопян (Урумов)