Подальше от «самостийной нищеты»: почему Лукашенко не поехал в Брюссель

Неделю назад разрешилась главная белорусская политическая интрига последнего месяца — Александр Лукашенко таки не поехал в Брюссель на пятый саммит программы Европейского союза «Восточное партнёрство» (ВП), отправив вместо себя министра иностранных дел Владимира Макея. На четырёх предыдущих саммитах ВП белорусский лидер также не присутствовал, однако в этом году — после снятия санкций с руководства РБ — «батька» всерьёз раздумывал над поездкой на европейский политический форум, поскольку ЕС-овцы всячески сигнализировали, что готовы организовать радушный приём бывшему «последнему диктатору Европы».

Так почему же Лукашенко всё-таки отказался от личного участия в партнёрском саммите? Для ответа на этот и другие вопросы, связанные с белорусско-европейскими отношениями, рассмотрим историю участия Белоруссии в проекте «Восточное партнёрство».

Идея ВП изначально состояла в том, чтобы подмять под Евросоюз постсоветские лимитрофии Восточной Европы и Южного Кавказа; исходила она, разумеется, от Польши, для которой создание антирусского союза «от можа до можа» — мечта, имеющая глубинные исторические корни. Ещё в 2003 году польские политики предложили Брюсселю проект «Восточного измерения», предполагавший активизацию деятельности ЕС на постсоветском пространстве, однако тогда европейские лидеры польское предложение отклонили. В 2008 году, заручившись поддержкой Швеции, Польша представила новый проект — «Восточное партнёрство», суть которого заключалась в создании форума регионального сотрудничества ЕС с Азербайджаном, Арменией, Грузией, Молдавией, Украиной и Белоруссией. Реализация данного проекта должна была привести к отмене визового режима с перечисленными странами и созданию зоны свободной торговли товарами и услугами. Александру Лукашенко, находившемуся в то время под санкциями ЕС, идея «Восточного партнёрства» понравилась. «Белоруссия абсолютно не против нормализации отношений не только с Европой, но и с Соединенными Штатами», — заявил белорусский президент, намекая на причастность США к польско-шведской инициативе.

20 июня 2008 года лидеры 27 стран-членов Евросоюза одобрили проект «Восточное партнёрство», однако полноценное участие в нём Белоруссии было поставлено в зависимость от соблюдения властями республики «европейских стандартов». Первоначально у Брюсселя было пять требований к Лукашенко: освобождение политических заключённых, обеспечение свободы СМИ, реформирование избирательного законодательства, улучшение условий для работы неправительственных организаций и уважение свободы ассоциаций и мнений. Однако после русско-грузинской войны пять «ценностных» требований сменились одним геополитическим — непризнание независимости Абхазии и Южной Осетии. С этой задачей Лукашенко справился блестяще (несмотря на серьёзное давление Кремля), за что и был вознаграждён полноправным членством Белоруссии в «Восточном партнёрстве».

Налаживание отношений между Евросоюзом и официальным Минском изрядно озадачило белорусских прозападных оппозиционеров, неожиданно обнаруживших, что ЕС — это не про демократию, а про геополитику. Один из лидеров белорусской оппозиции Андрей Санников заявил: «Нам предлагают закрыть глаза на то, что происходит в Белоруссии, чтобы принять режим Лукашенко в „Восточное партнёрство“ и дать Лукашенко на равных представлять свою страну с руководителями демократических стран. Сейчас есть опасность „лукашевизации“ Европы. Мы должны хорошо сознавать ту угрозу, которую несут эти игры с последним диктаторским режимом в Европе». Коллега Санникова, Михаил Маринич, высказался ещё более резко: «Европа как не понимала всего происходящего в Белоруссии, так и до сих пор находится в заблуждении относительно белорусской политической жизни. Продолжать цинично подыгрывать Лукашенко — значит закрывать глаза на все нарушения прав человека и репрессии, которые в нашей стране продолжаются и сегодня. Забывчивость высокопоставленных чиновников Европы о нелегитимности как Лукашенко, так и парламента просто безнравственна».

Официальная Москва сделала вид, что не восприняла вступление РБ в «Восточное партнёрство» как геополитическую измену, обвинив при этом Евросоюз в беспардонном давлении на «стратегического союзника» России: «От нас не укрывается то обстоятельство, что перед потенциальными участниками „Восточного партнёрства“ подчас ставится искусственный выбор — либо вы с Евросоюзом, либо с Россией. В полной мере это можно отнести и к возможному участию Белоруссии в этой программе. В Москве не проходят незамеченными попытки давления на Минск в отношении избираемого им внешне- и внутриполитического курса» (официальный представитель МИД РФ Андрей Нестеренко).

После того как Белоруссия была официально объявлена партнёром ЕС, перед европейским истеблишментом встал вопрос — приглашать ли товарища Лукашенко, считающегося на Западе «последним диктатором», на учредительный саммит ВП в Прагу. Белорусские оппозиционеры слёзно просили ЕС-овцев этого не делать. В заявлении, подписанном видными деятелями оппозиции, говорилось: «Приглашение Лукашенко на саммит станет знаковым событием, которое фактически легитимизирует диктатуру, перечеркнёт незаконность её власти и принятых антиправовых решений. Итогом приглашения Лукашенко в Прагу станет усиление репрессий, давления на белорусов, преследования по политическим мотивам за инакомыслие».

Видимо, господа из ЕС решили не травмировать лишний раз психику своих белорусских почитателей, а потому разыграли небольшое представление. Министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг передал Лукашенко конверт, в котором должно было находиться приглашение на саммит. При этом хитрый чешский князь заметил, что не знаком с содержанием приглашения, ибо «не имеет привычки вскрывать чужую корреспонденцию». После этого президент Чехии Вацлав Клаус объявил, что не пожмёт руку Лукашенко и не пригласит его к себе в резиденцию, а чешский сенатор Властимил Сегнал и вовсе призвал не допустить выхода белорусского президента из самолёта, поскольку ему «ещё рано гулять по улицам Праги». Дальнейшее развитие событий показало, что полученное белорусским лидером письмо из Брюсселя было примерно такого содержания: «В Прагу Вы, г. Лукашенко, не летите, отправьте вместо себя кого-нибудь из высших чиновников. В качестве компенсации мы разрешаем Вам слетать в Рим».

В конце апреля 2009 года Лукашенко на пару дней прилетел в столицу Италии, где встретился с итальянским премьер-министром Сильвио Берлускони, Папой Римским Бенедиктом XVI и великим магистром Мальтийского ордена Мэтью Фестингом. Это был первый визит президента Белоруссии в одну из стран Европейского Союза начиная с 1995 года, когда он был занесён в «черный список» ЕС. Итальянская газета «La Repubblica» следующим образом интерпретировала «римские каникулы» Лукашенко: «В последние месяцы Белоруссия вошла в круг позитивного внимания со стороны ЕС. После многих лет нахождения в любимчиках режима Владимира Путина Лукашенко „испытал трещину“ в отношениях с Кремлем вокруг газа. С 2007 года Путин потребовал от Белоруссии платить за российский газ по рыночным ценам, при том, что он по российским газопроводам проходит по белорусской территории в Европу. В сложной геополитической и геоэнергетической игре, захватившей и Европу, ЕС не заинтересован оставлять Лукашенко в стороне, а „последний диктатор“ не хочет больше оставаться только у кормушки Москвы».

По приезде домой Лукашенко завил, что в Прагу он не полетит, а представлять Белоруссию на партнёрском саммите будут первый заместитель премьер-министра Владимир Семашко и министр иностранных дел Сергей Мартынов. Оппозиция назвала это «моральной победой гражданского общества», а вот близкий друг Лукашенко, тогдашний президент Украины Виктор Ющенко, выразил сожаление по поводу неучастия главы РБ в саммите, заметив, однако, что «в любом случае белорусский выбор — это евроинтеграция и включение в европейские процессы».

На прошедшем 7 мая 2009 года учредительном саммите Белоруссия была представлена двумя делегациями — официальной и оппозиционной. Итог деятельности первой был таков: «Белорусская делегация провела встречи с верховным представителем ЕС по общей внешней политике и политике безопасности, генеральным секретарем Совета ЕС Xавьером Соланой и комиссаром ЕС по внешним связям и Европейской политике соседства Бенитой Ферреро-Вальднер, в ходе которых были обсуждены состояние и перспективы отношений Белоруссии и Евросоюза. Стороны обменялись подписанными экземплярами декларации о сотрудничестве между правительством Белоруссии и Комиссией Европейских сообществ в области энергетики. Декларация направлена на повышение национальной энергетической безопасности и более активное вовлечение Белоруссии в общеевропейские энергетические проекты». Оппозиция же говорила с европейскими товарищами в основном о «мове» и демократии. «Наша группа на саммите „Восточного партнёрства“ делала акцент на проблемах культуры и языка, говорили о правозащитной деятельности и о независимых средствах массовой информации», — сообщил руководитель оппозиционного движения «За свободу» Александр Милинкевич.

Однако ничем, кроме разговоров и деклараций, ЕС-овцы белорусов не порадовали. Региональный бюджет программы «Восточное партнерство» на 2010−2013 годы составил всего-навсего 600 млн евро (и это на шесть государств-участников!), а дополнительный «национальный бюджет» Белоруссии в рамках ВП — 30 млн евро (для сравнения: «национальный бюджет» Украины составил 494 млн евро). В контексте ежегодного масштабного дотирования белорусской экономики со стороны России выделенные Евросоюзом суммы просто смехотворны.

Но и за эти крохи белорусское руководство сказало западным господам «спасибо». По словам Лукашенко, саммит оправдал все ожидания Белоруссии: «У меня ещё нет окончательного доклада от руководителя делегации, однако по той информации, которую я слышал от Мартынова, Семашко и Ющенко, получилось то, на что мы и рассчитывали». Любопытно, что после саммита президент РБ задался вот таким вопросом: «Разве нет смысла бороться за зону свободной торговли, включающей нас и Евросоюз?» Спустя пять лет Александр Григорьевич получил на него исчерпывающий и, вероятно, весьма неожиданный для себя ответ.

Главными зазывалами Белоруссии в «Единую Европу» выступили Польша и Литва, традиционно рассматривающие Белую Русь как историческую часть Речи Посполитой и Великого княжества Литовского соответственно. При этом польско-литовские паны не стеснялись прямо артикулировать антирусский геополитический смысл «партнёрской» затеи. Так, литовский парламентарий (позднее — глава МИД Литвы) Аудронюс Ажубалис без экивоков заявил, что больших денег в ВП Белоруссия не получит, но зато сможет вырваться из хищных лап имперской России: «Выгода для Белоруссии заключается в том, что могут быть открыты европейские рынки, которые могут исключить зависимость страны от рынков российских». В общем, месседж белорусам от их западных партнёров был такой: «С нами вы будете жить в нищете, но в самостийной нищете».

Лукашенко, будучи прагматичным политиком, вовсе не горел желанием променять более-менее сытую жизнь под крылом России на нищенство в предбаннике Евросоюза (в этом плане белорусский президент на порядок умнее своих украинских коллег), членство Белоруссии в «Восточном партнёрстве» воспринималось им лишь как фактор, позволяющий шантажировать «жадную» Россию «уходом на Запад». По этой причине Лукашенко не утруждал себя соблюдением выдвинутых Евросоюзом требований по демократизации Белоруссии, прямо заявляя европейцам, что, дескать, не для того мы согласились участвовать в ваших геополитических играх, чтобы вы нам «вопросы по демократии подкидывали».

До поры до времени «Единая Европа» сквозь пальцы смотрела на проделки своего «последнего диктатора», который то студента по политическим мотивам из вуза исключит, то очередного оппозиционера на нары посадит. «Медовый месяц» в отношениях ЕС и РБ закончился в декабре 2010 года, когда белорусские власти брутально разогнали хилую оппозиционную акцию, устроенную после переизбрания Лукашенко на четвёртый президентский срок, и отправили за решётку несколько десятков политических активистов (включая кандидатов в президенты). На это западные партнёры уже не смогли закрыть глаза. В отношении Белоруссии Евросоюзом был принят целый комплекс санкционных мер: ряду представителей белорусской власти (в т.ч. президенту Лукашенко) запретили въезд на территорию ЕС, их счета в европейских банках были заморожены, замораживанию также подверглись активы компаний, тесно связанных с лукашенковским режимом. Кроме того, был введён запрет на экспорт в Белоруссию оружия и оборудования, которые «могут быть использованы для внутренних репрессий».

Официальный Минск, в свою очередь, обвинил страны Евросоюза (прежде всего Польшу и Германию) в причастности к организации «белорусского майдана». В главной республиканской газете «Советская Белоруссия» вышла разоблачительная статья «За кулисами одного заговора», написанная вот в таком духе: «В то время, когда гг. Сикорский (Польша) и Вестервелле (Германия) посещали Минск и официально заверяли правительство Белоруссии в искреннем желании помочь развитию демократии, официальные лица из ряда посольств играли неблаговидную роль поджигателей. Надо думать, что эти лицемерные действия вселили уверенность в тех „политтехнологов“, которые посчитали, что против щедро смазанных валютой инструментов „цветной революции“ противоядия нет и не может быть! На абсолютное большинство белорусского народа, на его волеизъявление особого внимания не обращалось». ЕС-овцы все обвинения в «поджигательстве» отвергли, признав, однако, что в преддверии президентской кампании в Белоруссии министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский и его немецкий коллега Гидо Вестервелле предлагали Лукашенко «значительную экономическую помощь» в обмен на демократическое проведение выборов и налаживание тесного сотрудничества с ЕС.

В указанной статье содержались также весьма любопытные суждения относительно участия Белоруссии в «Восточном партнёрстве». Сперва отмечалось, что Запад на протяжении всей своей истории точил зуб на Белоруссию и другие «восточные» страны: «Стремление некоторых внешнеполитических сил Запада свысока смотреть на Восток само по себе не ново. Это стремление и раньше проявлялось в давних „крестовых походах“ Запада на Восток и относительно недавнем „Drangen nach Osten“ во время Второй мировой войны». Затем подчёркивался антироссийский и антибелорусский характер программы ВП: «Была предпринята попытка задействовать „Восточное партнёрство“ для ослабления взаимодействия Белоруссии с Россией и в конечном итоге превращения республики в своего рода буфер между Россией и ЕС (по сути — санитарный кордон), а также трансформации республики в источник дешёвых ресурсов, включая трудовые, и сбыта продукции ЕС». А потом из всего этого делался вот такой парадоксальный вывод: «Белоруссия по-прежнему остаётся при своих интересах и продолжает реализовывать политику в соответствии с национальными интересами, в том числе через участие в различных предлагаемых Западом проектах, центральным из которых в настоящее время является инициатива ЕС „Восточное партнёрство“». То есть как в том анекдоте — мыши плакали, кололись, но продолжали грызть кактус.

Евросоюз проявлял схожую непоследовательность. С одной стороны, лидеры ЕС заявляли, что без освобождения политических заключённых налаживание отношений с Минском невозможно, с другой — продолжали втягивать Белоруссию в сферу своего влияния. Так, уже через полгода после разгона белорусских оппозиционеров Радослав Сикорский в интервью «Польскому агентству печати» отметил, что «никто не исключал Белоруссию из „Восточного партнёрства“», а потому она будет приглашена на второй партнёрский саммит на «высшем возможном уровне». И действительно, на варшавский саммит «ВП», прошедший в конце сентября 2011 года, Белоруссия была приглашена на максимально возможном уровне — приглашение получил министр иностранных дел РБ Сергей Мартынов, не вошедший в «чёрный список» ЕС. Однако белорусское руководство решило показать, что в плане гонора оно может дать полякам сто очков вперёд. Сначала МИД РБ объявил, что белорусскую делегацию в Варшаве возглавит не Мартынов, а посол Белоруссии в Польше Виктор Гайсенок, а потом, когда белорусского посла не пустили на неформальный ужин глав делегаций, официальный Минск и вовсе отказался от участия в саммите.

Громко хлопнув дверью в Варшаве, Белоруссия, тем не менее, не порвала с «Восточным партнёрством». Этому в значительной степени способствовал тот факт, что ради дружбы с Лукашенко ЕС несколько смягчил свою риторику в отношении белорусского руководства. Из итоговой декларации варшавского саммита был исключён параграф, критикующий ситуацию с правами человека в РБ. По официальной версии, на этом настояли коллеги Белоруссии по ВП. «Как эти 27 государств ЕС ни пытались наклонить наших друзей по „Восточному партнёрству“, пять республик бывшего Советского Союза, ничего не получилось. Ни один глава государства резолюцию не поддержал, и она провалилась», — ликовал Лукашенко.

В условиях создания Таможенного союза позиция европейцев по белорусскому вопросу была следующей: нельзя оставлять хоть и авторитарную, но всё же европейскую Белоруссию на растерзание хищной Москве. Об этом, находясь в Минске, прямо сказал чешский посол по особым поручениям Петер Мареш: «Белоруссия — это европейская страна, она была с Европой почти всю свою историю, а сейчас мечется между Востоком и Западом. В нынешней ситуации сложнее всего найти баланс. Легче было бы бросить Белоруссию в изоляции, но мы этого не хотим. Совсем прерывать коммуникации нельзя, потому что мы знаем, что есть одна только столица (Москва — прим. авт.), которая сумеет эту ситуацию использовать и у которой хватит на это средств».

Главным выгодополучателем от геополитического соперничества между Россией и Западом стал, разумеется, Лукашенко. Будучи непревзойдённым мастером политического шпагата, Александр Григорьевич сумел использовать участие Белоруссии в евразийской интеграции для того, чтобы раскрутить Евросоюз на расширение сотрудничества и какую-никакую финансовую помощь. После того, как РБ стала членом Таможенного союза, «батька» начал активно посылать в ЕС вот такие подмигивания: «Таможенный союз — это уже что-то осязаемое. „Восточное партнерство“ — мы сами ещё не знаем, что это такое». Дескать, сделайте ВП таким же осязаемым, как ТС, и мы, возможно, ещё подумаем о своём геополитическом выборе. В том же духе высказывался и глава МИД Белоруссии Владимир Макей. На вопрос журналиста польского издания «Dziennik Gazeta Prawna» о том, возможно ли вступление РБ в Евросоюз через 40−50 лет, Макей ответил: «А почему нет? Мы спокойно смотрим на происходящие процессы вместо того, чтобы принуждать государства к окончательному выбору: либо ЕС, либо Таможенный союз. Мы долго жили в тени других народов, у нас были совместные государства с Польшей, Россией, мы жили в СССР. И за эти 20 лет мы не полностью построили свою идентичность. Дайте нам время, чтобы решить, куда идти».

В 2013 году явственно обозначился процесс постепенной нормализации белорусско-европейских отношений, следствием чего стало приглашение товарища Макея на третий саммит «Восточного партнёрства», проходивший в Вильнюсе (тот самый саммит, на котором планировалось подписание злополучного соглашения об ассоциации Украины с ЕС). Примечательно, что первоначально участие главы внешнеполитического ведомства Белоруссии в вильнюсском саммите ставилось в зависимость от освобождения белорусскими властями всех политических заключённых, а также общей демократизации политической системы. Однако в итоге лукашенковский режим был принят в Вильнюсе таким, какой он есть, то есть с политзаключёнными и без демократии.

Для Белоруссии центральным событием саммита стала обращённая к Брюсселю просьба Литвы и Латвии о более активном вовлечении белорусской экономики в европейское экономическое пространство. К радости руководства РБ голос прибалтийских карликов был услышан европейцами, принимающими решение. В период с 2014 по 2020 годы ЕС запланировал выделить Белоруссии от 120 млн до 158 млн евро, причём доля поддержки белорусского гражданского общества (читай — белорусской оппозиции) составила всего 10%, тогда как 30% всей экономической помощи предполагается направить на социальную сферу, 25% - на охрану окружающей среды, 25% - на местное/региональное экономическое развитие. Кроме того, между Минском и Брюсселем начался диалог о модернизации белорусской экономики. Так, в июле 2014 года в Брюсселе была организована встреча официальных лиц РБ и ЕС, в ходе которой, по словам пресс-секретаря МИД Белоруссии, «состоялось предметное обсуждение вопросов содействия торговле и инвестициям, была рассмотрена проблематика использования международных и европейских стандартов, финансовой поддержки экспорта и страхования экспортных рисков, охраны интеллектуальной собственности, улучшения инвестиционного и делового климата в Белоруссии при поддержке ЕС». Помимо сотрудничества в экономической сфере Минск и Брюссель начали переговоры об упрощении визового режима, которые, впрочем, до сих пор ни к чему конкретному не привели.

На качественно новый уровень белорусско-европейские отношения вышли в связи с началом войны на Донбассе. Заняв в данном вопросе умеренно проукраинскую позицию, а также предоставив площадку для мирных переговоров, Лукашенко окончательно престал быть в глазах Запада «последним диктатором Европы». В самом деле — разве Ангела Меркель и Франсуа Олланд могут поехать в гости к диктатору?

После «Минска-2» началось настоящее паломничество евробюрократов в белорусскую столицу. В начале 2015 года в Минске с официальным визитом побывали заместитель генсекретаря Европейской службы внешних действий Хельга Шмид, спецдокладчик Парламентской ассамблеи Совета Европы Андреа Ригони, еврокомиссар по вопросам расширения и политике добрососедства Йоханнес Хан и многие другие. На встрече с Йоханнесом Ханом Лукашенко порекомендовал переформатировать «Восточное партнёрство» «с обычной политики к более тесному конкретному сотрудничеству, основанному на решении экономических проблем». По сути, белорусский президент прямо предложил западным партнёрам сотрудничество по формуле «платите нам деньги и не напрягаете политическими обязательствами» (собственно, именно по этой формуле Белоруссия уже более двух десятилетий сотрудничает с Россией). Выслушав предложение Лукашенко, еврокомиссар понимающе кивнул.

В свете нового формата белорусско-европейского взаимодействия снова остро встал вопрос о приглашении президента РБ на очередной саммит «Восточного партнёрства», запланированный на 21−22 мая 2015 года. В Латвии, стране-хозяйке саммита, к возможному визиту Лукашенко отнеслись весьма благосклонно. Латвийский президент Андрис Берзиньш заявил, что готов встретиться с белорусским коллегой, если тот приедет на саммит в Ригу. При этом Берзиньш отметил, что ещё год назад вопрос о приглашении Лукашенко в Евросоюзе даже не поднимался бы. Сам Александр Григорьевич также был не прочь посетить Европу, где он не был с 2009 года. Таким образом, в 2015 году вероятность посещения белорусским лидером официального мероприятия ВП была значительно выше, нежели в прошлые годы.

Однако за месяц до саммита из Москвы раздалось грозное предостережение. «Смысл „Восточного партнёрства“ определенно имеет ярко выраженную антироссийскую направленность… Мы будем следить за тем, как будет проходить саммит в Риге, но уже сейчас очевидно, что наша реакция будет достаточно жёсткой и принципиальной», — сказал официальный представитель МИД России Александр Лукашевич на одном из брифингов. Видимо, Кремлю, наконец, надоело играть роль беспечного наблюдателя за действиями ЕС в зоне русских геополитических интересов, и он решил послать недвусмысленный сигнал «уважаемым белорусским партнёрам»: следим, мол, за вашими выкрутасами и можем наказать, если заплывёте за буйки.

В Минске сигнал из Москвы уловили. Через несколько дней после заявления представителя российского МИД Лукашенко, выступая с ежегодным посланием народу и парламенту, попытался заверить Москву в своих искренних братских чувствах: «Белорусы и россияне — это один русский народ. Мысль витает не только у либералов российских, но и у части руководства, что Лукашенко сделал крен на Запад. Может, кто-то сошёл с ума и взял крен на Запад, но не мы. Я всем западникам, американцам говорю: „Мужики, если что-то произойдёт, мы будем с Россией. Это наш союзник“».

Понимая, что поездка в Ригу может лишь укрепить российское руководство в мысли о «западном крене» Белоруссии, Лукашенко решил не искушать судьбу и остался дома. Министр иностранных дел Макей, представлявший РБ на рижском саммите, объяснил отсутствие Лукашенко в латвийской столице тем, что «у главы государства много дел в Белоруссии. Вот сегодня, например, он выступает на важном съезде профсоюзов».

Выступая на профсоюзном съезде, Лукашенко вновь продемонстрировал Москве, что он паинька, и «крениться» на Запад не желает: «Собрались на „Восточное партнёрство“ — в каждом документе давай клеймить позором Россию, не прямо, так косвенно. Но Россия не участвует в „Восточном партнёрстве“, почему заочно, без России, мы её должны дубасить, в том числе за Крым? Это моя принципиальная позиция: „Восточное партнёрство“ не должно быть направлено против кого-то».

Речь в выступлении Лукашенко шла о том, что Запад предлагал включить в итоговую декларацию рижского саммита пункт об осуждении «аннексии Крыма», но Белоруссия с Арменией это предложение не поддержали, в результате чего спорный пункт был изложен вот в такой компромиссной редакции: «Евросоюз подтверждает свои позиции, принятые в совместном заявлении на саммите „Украина — ЕС“ 27 апреля, в том числе по незаконной аннексии Крыма и Севастополя. Участники саммита подтверждают свои позиции в отношении резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 68/262 по территориальной целостности Украины». Имеется в виду резолюции, в которой после крымского референдума более 100 стран поддержали «территориальную целостность» Украины, а Белоруссия и Армения проголосовали «против».

Вместе с тем, говоря об итогах саммита, министр Макей отметил, что отношение Евросоюза к Белоруссии меняется в лучшую сторону: «Не сравнить то, что было в Вильнюсе (на прошлом саммите ВП — прим. авт.) с тем, что было сейчас. Сегодня даже министры некоторых стран, которые всегда очень сдержанно относятся к Белоруссии, проявили инициативу относительно встречи со мной, и у нас состоялся очень плодотворный и конструктивный разговор». Впрочем, разговоры так и остались разговорами. Белорусская делегация не добилась даже парафирования соглашения об упрощении визового режима между РБ и ЕС. По словам того же Макея, западные партнёры «нашли какие-то технические зацепки».

Последний саммит ВП, прошедший 24 ноября сего года, почти буквально повторил рижский саммит двухлетней давности. Европейцы снова пытались заарканить «батьку» к себе, тем более что 15 февраля 2016 года ЕС официально снял санкции с белорусского руководства. Глава МИД ФРГ Зигмар Габриэль выразил пожелание, чтобы Александр Лукашенко лично отправился на саммит ВП в Брюссель.

Как и два года назад, Лукашенко от поездки на саммит отказался, послав вместо себя министра Макея. Тот снова отрапортовал, что мероприятие прошло для Белоруссии архиуспешно. Правда, об упрощении визового режима белорусы с европейцами снова не договорились. На этой раз помешали «несколько технических и один или два политических момента».

Президент Литва Даля Грибаускайте не преминула потроллить Александра Лукашенко очередным «прогулом» партнёрского саммита. Дескать, ну что, Саша, Москва не отпустила? Насчет отсутствия белорусского президента в Брюсселе его литовская коллега высказалась так: «Я считаю, что это демонстрирует то же самое, что демонстрировали военные учения („Запад-2017“ — прим. авт.) — на своей территории хозяйничает Москва, а не Белоруссия, не Минск. И решения, кому и куда ехать, принимает Москва, а не Минск».

В словах Дали Поликарповны, безусловно, есть доля правды. Кремль, мягко говоря, был бы не в восторге от брюссельского вояжа Лукашенко, поскольку «Восточное партнёрство» совершенно справедливо воспринимается в Москве как антирусский проект. Это прекрасно понимают и в Минске, а потому Владимир Макей перед саммитом заверил российского коллегу Сергея Лаврова в том, что Белоруссия не допустит принятия в Брюсселе антироссийской резолюции, а после саммита горделиво заявил, что Россия не упомянута в итоговой декларации, поскольку белорусская делегация костьми легла против этого.

Впрочем, белорусское руководство не бросается стремглав в объятия Евросоюза не только и не столько потому, что опасается гнева Кремля. Лукашенко, выстраивая внешнюю политику, исходит прежде всего из корыстных расчётов. Так, перед брюссельским саммитом появилась информация, что Евросоюз намерен выделить до 136 млн евро на продвижение реформ в Белоруссии до 2020 года. Что такое эти 136 млн евро в сравнении с российскими дотациями? Несерьёзная сумма. Напомним, к примеру, что в апреле текущего года Россия рефинансировала долговые обязательства Белоруссии в размере 750−800 млн долларов США и приняла решение выделить кредит в размере 1 миллиарда долларов.

В целом, пятый саммит «Восточного партнёрства» показал, что президент Лукашенко не намерен наступать на грабли Януковича. Ведь в чём стояла стратегическая ошибка Виктора Фёдоровича? Лавируя между Россией и Евросоюзом, он всё-таки хотел быть чуть ближе к последнему, однако не учёл того, что, в отличие от травоядной Москвы, хищный Запад не будет благодушно смотреть на такие постсоветские штучки, как отказ от ранее обещанного заключения важного договора. Решение Януковича отложить подписание соглашения об ассоциации с ЕС стоило ему власти и едва не стоило жизни. Лукашенко же за двадцать лет своего президентства обманывал Россию бессчётное количество раз (в диапазоне от отказа вводить единую валюту до непризнания Абхазии и Южной Осетии), однако до сих пор считается «стратегическим партнёром» и получает от РФ щедрые братские дотации. А всё потому, что «батька» чётко уяснил «золотое правило» руководителя постсоветской лимитрофии — лавируй между Западом и Россией, но при этом будь всегда чуть ближе к доброй и щедрой России, нежели к злому и жадному Западу.

Кирилл Аверьянов-Минский