Суд по делу белорусских публицистов, день 7: онлайн-трансляция EADaily

В Минске 27 декабря продолжился суд над пророссийскими публицистами Сергеем Шиптенко, Юрием Павловцом и Дмитрием Алимкиным. Напомним, в своих статьях для российских СМИ они жёстко критиковали наметившееся сближение белорусских властей с Западом в ущерб интеграции с Россией, а также их заигрывание с радикальным национализмом. За это их обвиняют в «разжигании национальной розни, осуществлённом группой лиц», что подразумевает приговор в виде 5−12 лет реального тюремного срока. Помимо этого, Павловцу и Шиптенко инкриминируется «незаконное предпринимательство», под которым, как выяснилось, подразумевается получение гонораров за написание авторских статей. Корреспондент EADaily продолжает вести онлайн-трансляцию из зала суда.

Онлайн-трансляции предыдущих заседаний:
18 декабря 19 декабря 20 декабря 21 декабря 22 декабря 26 декабря

Трансляцию вела Кристина Мельникова

16:50 — В заседании объявлен перерыв до 10 утра 28 декабря.

16:28 — Прокурор спрашивает, о каких средствах идет речь, когда Зотов спрашивает в переписке «о налоговой». Шиптенко отвечает, что здесь обсуждаются его вопросы по поводу долга Зотова, с которым он был хорошо знаком, что следует из данных им ранее показаний, а также из показаний его матери.

16:26 — «Что такое „внештатник“», — строго спрашивает прокурор у Шиптенко, поскольку в его переписке есть это слово. «Внештатник — это тот, кто не состоит в штате агентства и не может рассчитывать на денежное вознаграждаение за публикацию своих текстов», — отвечает Шиптенко. «А кто такой Модест Алексеевич?» — спрашивает судья. «Неустановленное лицо», — отвечает Шиптенко.

16:21 — Прокурор зачитывает переписку Шиптенко, где он пишет своему собеседнику: «Если мне за статьи хоть что-то заплатят, то часть выручки пропьем». Прокурор: «Кто вам за статьи не платил, от кого вы деньги ждали?». «Да хоть от кого-нибудь. А вот видите как нескладно — ни продать ничего, ни разжечь, ни возбудить не получилось», — иронизирует Шиптенко.

16: 16 — Прокурор зачитывает переписку, из которой следует, что Шиптенко не платили гонораров. «Никогда и ни копейки», — говорится в этой переписке.

16:14 — Прокурор интересуется, кто скрывается за ником «Зорг» в переписке Шиптенко. «Это может быть Владимир Зотов, а может быть и не он», — говорит Шиптенко. Он поясняет, что и с его адреса кто угодно мог писать. Прокурор уточняет, кто, например? «Да теща хотя бы», — сказал Шиптенко.

15:55 — Адвокат Шиптенко говорит, что тексты публикаций были зачитаны прокурором не полностью, а некоторые части рассматриваемой публикации просто выпадали из текста. «Я была поражена, что не был устранен этот недочет», — сказала Мария Игнатенко.
Прокурор продолжает зачитывать протоколы осмотра документов, браузеров, историю сообщений в «скайпе», файлы, свидетельствующие об использовании программы «Вайбер», и прочее.

15:50 — Марчук также обратила внимание, что в переписке по поводу статьи из обвинения Павловца (трилогии на «Регнуме») между Павловцем и Игорем Павловским не ведется никакого обсуждения, никто не предлагает писать мягче или жестче, не указывается — за деньги или не за деньги. Павловец просто констатирует «вот статья, вот вторая часть» Он присылает ее Павловскому, и там даже нет информации о том, что присылает ее для опубликования.

15:42 — Кристина Марчук взяла слово, она отмечает, что тот факт, что после следственной экспертизы из обвинения Павловца отпало несколько статей, ставит под сомнение компетентность первоначально проведенной экспертизы. Выводы экспертов, как отмечает Марчук, носят вероятностный характер. «Обоснования никакого, одни сплошные рассуждения», — характеризует экспертизу Марчук. Причем, по ее словам, рассуждения достоточно ненаучного толка.

15:33 — Зачитывается протокол обыска Шиптенко, как отмечает прокурор, среди прочего были обнаружены книги.

15:28 — Прокурор: «Кто такой Арсений Баринов?». Шиптенко: «Я думаю, что он из той же реальности, что и Артур Григорьев». «А Зорг, видимо, это персонаж из „Пятого элемента“, известного произведения Люка Бессона», — предположил Шиптенко.

15:25 — Прокурор: «Что вы имели в виду, когда писали „накропал текстик, прикрепляю“?». Шиптенко отвечает, что следствие не доказало, что под псевдонимом «Григорьев» писал он. По его словам, он компилировал и редактировал приписываемые ему тексты.

15:21 — «Что касается денег». Шиптенко пояснил, что и ранее говорил, что речь идет о деньгах, которые возвращались в качестве возврата долга. «Что касается фразы „давай будешь Артуром Григорьевым“ (фраза Владимира Зотова из переписки), то она подтверждает мои показания, что это не я придумал псевдоним, а мой коллега, и что под этим псевдонимом компилировались разные мысли, причем не обязательно мои», — сказал Шиптенко.

15:19 — Судья просит пояснить Шиптенко озвученную переписку.

15:15 — Прокурор зачитывает скриншоты переписок между Шиптенко и «Гремлином Зорг», а также Арсением Бариновым.

15:13 — Судья отмечает, что этой статьи нет в деле и прочтение ее можно пропустить. Шиптенко берет слово и говорит «об анекдотической ситуации»: Экспертная комиссия по оценке информационной продукции на предмет экстремизма (РЭК), не имеюшая статуса экспертного органа, признает эту публикацию экстремистской, а потом члены РЭК не находят в ней экстремизма. Суд решает не оглашать эту статью, поскольку она убрана из окончательного обвинения.

15:09 — Продолжается исследование письменных материалов. Прокурор зачитывает публикации, в данный момент — одну из статей Артура Григорьева о «маниловщине».

15:02 — Адвокат Шиптенко Мария Игнатенко просит приложить документы, поясняющие, что в инкриминируемых ее подзащитному публикациях, где говорится что некоторая символика («Погоня» в том числе) использовалась коллаборационистами, всего лишь перечисляются исторические факты. А значит, выводы госэкпертов о том, что эти заявления циничны, носят экспрессивный и субъективный характер. То есть историки (в частности, из национального архива Белоруссии) подтвердили, что данные символы действительно использовались коллаборационистами и ее подзащитный Шиптенко не передергивает историческую информацию.

14:52 — Допрос свидетеля Горбацевича завершился. Суд удовлетворил ходатайство Кристины Марчук о приобщении новых документов к делу. В частности, документы об иске Павловца о защите чести и достоинства к Мининформу Белоруссии. Она напомнинает, что это единственный случай, когда отказались возбудить дело по иску о защите чести и достоинства.

14:49 — Вопрос Алимкина. «Вы считаете приличным, когда вам вопрос задают на одном языке, а вы отвечаете на другом? Но вопрос в другом — вы разместили свой пересказ моей статьи и ссылку на него. Не кажется ли вам, что вы тоже должны быть здесь за размещение экстремистского материала? — поинтересовался Алимкин. — Ваше личное отношение к России, к русским, ко всему, что связано с Россией, изменилось после прочтения моей статьи?». Горбацевич отвечает, что Алимкин писал не про Россию, а про Белоруссию. Но отношение к России его личное не изменилось. Павловец спрашивает: «Вы рассматривали мои статьи на „Нашей Ниве“?». Горбацевич ответил, что не рассматривал. «Единственный вопрос как к человеку, который является одним из представителей патриотического крыла. У нас есть культурно-исторические символы, которые ранее находились под запретом государства — бело-красный флаг, герб „Погоня“?». Он согласился, что они действительно находились под запретом. Павловец: «По-вашему, если в России будет происходить рост национализма, это будет положительным образом рассмотрено?». Горбацевич отвечает, что как Россия будет реагировать, не берется сам сказать.

14:34 — «По каким причинам, аспектам, маркерам у вас возникла ассоциация между текстом Шитпенко о вышиванках и нацисткими шествиями?» — спрашивает адвокат. Но Горбацевич говорит, что не помнит дословно текста. В зале суда у присутствующих возникают вопросы: «Так, а почему его вызвали свидетелем, если он не может сказать?». Ранее Горбацевич пояснял, что следователь Мацкевич рассказывал ему, что именно его статьи стали катализатором дела, поэтому его и позвали свидетелем.

14:32 — Вопросы задает адвокат Шиптенко Мария Игнатенко. «Вы считаете себя идейным оппонентом обвиняемых?». Горбацевич отвечает, что их идеи он не поддерживает, однако говорит, что в том, что он писал об этом деле, не было субъективизма. Адвокат спрашивает, что его возмутило в статьях Шиптенко? Но Горбацевич не помнит, о чем статьи Шиптенко. Он также не может сказать конкретно, что его возмутило в публикациях Шиптенко.

14:29 — Горбацевича спрашивают: «Где вы узрели призывы к разжиганию вражды?». Он говорит, что не может сказать, потому что это компетенция прокуратуры.

14:21 — «Как вы оказались в числе свидетелей по этому делу?» — спрашивает адвокат Алимкина. Горбацевич отвечает, что и сам до конца не понимает, почему его привлекли свидетелем.

14:17 — Выяснилось, что Горбацевич не писал никаких заявлений, он писал об этом деле после обращения в генпрокуратуру Рабенка, то есть писал в своем СМИ.

14:15 — Из зала суда за съемку удалили одного из слушателей. «Фашистов надо знать в лицо», — отметил он, фотографируя Горбацевича. «Аккуратнее в замечаниях», — сказал судья.

14:08 — Вызвали свидетеля Артема Горбацевича, журналиста белорусского издания «Наша нива», он выступает на белорусском языке.

12:43 — В заседании суда объявлен перерыв до 14:00.

12:05 — Зачитывается экспертиза статей Артура Григорьева (приписываемых Сергею Шиптенко) «Вместе против России: союз власти и национализма в Белоруссии», «Белорусская маниловщина» и «Этнический национализм по украинскому образцу».

12:01 — Геращенко подтвердил, что нужно отделять зерна от плевел, то есть одни и те же процессы могут быть направлены на сохранение ценностей или на разобщение с Россией, что пытаются сделать некоторые силы.

11:59 — Павловец: Как по вашему, в РБ в настоящий момент происходит белорусизация? Положительный это момент или отрицательный? По словам Геращенко, если речь идет о сохранении белорусского наследия, белорусского языка, то это одна ситуация. Но если белорусизация направлена на то, чтобы показать, что мы не такие как русские, то это «плохая белорусизация», отметил он.

11:55 — Павловец: Иванова (госэксперт — EADaily) сказала, что видела в моих статьях «пропаганду разжигания вражды». Можно ли пропагандировать разжигание? — Я думаю, что это не очень корректная формулировка со стороны эксперта (Геращенко).

11:53 — Вопрос Павловца: для того, чтобы манипулировать сознанием, я должен обладать соответствующей техникой? — Безусловно да, интуитивно этого не получится сделать (Геращенко).

11:50 — Геращенко: Ни в одной из публикаций я не заметил разжигания.

11:47 — Алимкин: «У меня небольшое уточнение. Слово „недонарод“ было только у Марии Захаровой. У меня такого слова не было. Откуда она его взяла — вопрос к ней». По его словам, даже среди его «эмоциональных» высказываний не было ничего подобного.

11:41 — Вопрос адвоката Шиптенко: как психолог, заметили ли вы в тексте использование каких-то манипулятивных приемов и техник? — Как психолог я могу сказать, что такие техники мы используем ежедневно. Если я хочу понравиться жене, я ее поцелую — это тоже манипуляция (Геращенко).

11:37 — Геращенко говорит, что резкие высказывания публицистов находились в пределах журналистских норм. Что касается экспрессивных высказываний Алимкина, то тут, по словам свидетеля, важен контекст.

11:35 — Характеризует Павловца: честный, порядочный, говорящий правду, ничего негативного я о нем сказать не могу. Я хочу сказать, что не вижу факта экстремизма и разжигания вражды, особенно на фоне публикаций оппонентов — люди, которые говорят «москалей на ножи», остаются безнаказанными (Геращенко).

11:33 — По его словам, он был редактором газеты «Наше православие». Даёт характеристику Шиптенко — искренний, порядочный, честный человек, обладающий большим запасом знаний, отрицательных черт я не вижу. Разве что стремление говорить правду иногда становится в нашем обществе отрицательным качеством.

11:23 — Вызывается следующий свидетель — глава Координационного совета российских соотечественников в Белоруссии Андрей Геращенко.

10:51 — Кристина Марчук спрашивает: где в законе о СМИ говорится о том, что любой представитель СМИ должен получать аккредитацию? Она просит сформулировать, кто считается журналистом. По словам Поздняка, это лицо, которое прибыло на территорию РБ по редакционному заданию иностранного СМИ. В ответ на вопрос о последствиях запрещенной деятельности, Поздняк говорит, что министерство в праве отказывать в аккредитации, по его словам, деятельность без аккредитации подпадает под административный кодекс РБ.

10:42 — Прокурор спрашивает о штрафных санкциях для лиц, у которых просрочена аккредитация. Косвенно можно осудить по статье об отсутствии аккредитации, но человек может работать, например, из Москвы. Поэтому мы можем только косвенно предполагать, что он работает на территории Белоруссии, сказал Поздняк. Для разовой работы тоже нужно получить временную аккредитацию, сообщает он.

10:41 — Предствители «Регнума» и «Ленты» получали аккредитацию, Шиптенко также был аккредитован.

10:38 — По его словам, любая информация и любая тема, освещающаяся в РБ, должна публиковаться лишь после получения аккредитации (даже если в иностранном СМИ опубликована статья о драниках).

10:35 — Вызывается свидетель Поздняк, советник юстиции министерства иностранных дел. По его словам, «Регнум» и «Ленте.ру» в Белоруссии была предоставлена аккредитация, EADaily — нет. Любой представитель СМИ обязан пройти процедуру аккредитации при министерстве иностранных дел, говорит Поздняк.

10:34 — Судья удовлетворил ходатайство о вызове свидетеля, но отказал в приобщении публикаций («высказывания Рабенка не относятся к предмету рассмотрения»).

10:32 — Адвокат Кристина Марчук отмечает: «Я хочу сказать, что сегодня ночью зачитывались его (Рабенка — EADaily) опусами. Кроме того, Рабенок — профессиональный жалобщик, и возникает вопрос — а судьи кто?» В связи с этим она поинтересовалась, почему не были вызваны экс-глава Мининформа Ананич и её зам Матусевич, которые были бы более авторитетными свидетелями обвинения. Сергей Шиптенко в свою очередь отмечает, что вызывать в качестве свидетеля идейного оппонента — это «все равно, что вызвать волка на судебный процесс над зайцем».

10:29 — Прокурор не видит необходимости в приобщении публикаций о высказываниях Рабенка и в вызове свидетеля.

10:25 — Игнатенко говорит, что ей поступило обращение от представителя читательской аудитории Самвела Саакяна, который хочет дать показания в части обстоятельств, которые ему известны (в частности, в части реакции читательской аудитории на публикации). Он не получил ответа суда на свое заявление, в котором указал, что хочет быть допрошен в качестве свидетеля. Коль скоро мы допрашиваем Рабенка и Горбацевича (ещё один свидетель обвинения — EADaily), мы можем допросить лицо (читателя), которое само выражает желание высказаться, говорит адвокат.

10:21 — Сторона защиты просит приобщить к делу интернет-публикации со ссылками на высказывания Рабенка.

10:19 — «Это радикальный идейный оппонент обвиняемых, и эту деятельность он вел достаточно давно. Каким образом он может быть свидетелем, причем основным и единственным по сути?» (Игнатенко)

10:17 — «Достаточно странно, что это основной свидетель обвинения. Если мы говорим о свободе слова, то выступление в качестве основного свидетеля такого радикального и агрессивного лица не имеет права на какое-либо существование», — сказала Мария Игнатенко.

10:16 — Сам Рабенок, по её словам, называет себя русофобом и экстремистом.
Кроме того, в текстах Рабенка присутствуют оскорбления действующей власти и президента. По словам адвоката, эти высказывания несопоставимы с теми, что инкриминируются подзащитным.

10:14 — Адвокат Мария Игнатенко ходатайствует (она отмечает, что это общее мнение) о приобщении документов. Она говорит, что впечатленная вчерашним выступлением свидетеля обвинения Рабенка, написавшего заявление на статью Алимкина, защита нашла публикацию со скриншотами его высказываний. В частности, Рабенок писал, что «мы будем есть на завтрак русскоязычных девушек», говорит адвокат.

10:11 — Адвокат Сергея Шиптенко перед допросом свидетелй просит зачитать цитаты Дениса Рабенка, написавшего заявление в прокуратуру на Дмитрия Алимкина. Известно, что Рабенок часто публиковал крайне радикальные и провокационные посты в соцсетях.