Сирия, январь 2018: Непримиримое перемирие

Сирийская армия близка к возврату контроля над бывшей авиабазой «Абу ад-Духур» в провинции Идлиб. Военный объект с сентября 2015 года захватили боевики террористической группировки «Джебхат ан­-Нусра»* (в дальнейшем переименована в «Джебхат Фатх аш-Шам»). Наступление на базу ведётся с декабря прошлого года, поддержку с воздуха штурмовым группам правительственных войск (подразделения бригады спецназа «Силы Тигра») оказывают российские ВКС.

Местоположение базы в провинции Идлиб, где силами трёх стран-гарантов перемирия в арабской республике — Россия, Иран, Турция — создаётся зона деэскалации, вносит свои коррективы. «Джебхат Фатх аш-Шам» выведена за периметр договорённостей указанных государств, удары по ней разрешены. Однако Турция на протяжении последних недель требовала от партнёров по зонам деэскалации не атаковать подопечные ей вооружённые формирования сирийской оппозиции. При этом Анкара выражала недовольство не только в связи с ударами по таким «умеренным» фракциям боевиков, как «Ахрар аш-Шам» и другие, но и жаловалась на «провокационные действия» сирийской армии в отношении самих турецких военных в Идлибе. Как утверждали власти Турции, в ряде случаев выпущенные войсками Башара Асада снаряды в сторону позиций «Джебхат» ложились в считанных метрах от турецких «гуманитарных конвоев». Дело дошло до выражения Анкарой претензий Москве и Тегерану по дипломатическому каналу.

Россия решила не отсиживаться в «обороне» и предъявила Турции встречные упрёки. Ранее Минобороны РФ направило письма начальнику Генштаба ВС Турции Хулуси Акару и шефу Национальной разведывательной организации страны Хакану Фидану. В них указано на необходимость выполнения обязательств по обеспечению соблюдения режима прекращения боевых действий подконтрольными вооружёнными формированиями и активизации работы по выставлению наблюдательных постов в зоне деэскалации.

Причиной послужили атаки беспилотников на российские военные базы Хмеймим и Тартус 6 января. Дроны были запущены из зоны деэскалации «Идлиб», из района населённого пункта Муаззара в юго-западной части провинции, которую контролируют формирования «умеренных» боевиков.

10 января в ходе встречи в Москве с министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом глава МИД России Сергей Лавров отметил необходимость того, чтобы «радикальная оппозиция (Сирии), которая постоянно выдвигает предварительные условия, включая смену режима, будет воспитана теми, кто её контролирует».

Пока между партнёрами по созданию самой северной сирийской зоны деэскалации «Идлиб» серьёзного конфликта не наблюдается. Всё в пределах нормы притирки интересов каждой из сторон астанинских договорённостей. Статус-кво в целом устойчив, хотя напряжение между странами-гарантами заметно возросло. Россия и Иран действуют в северной Сирии во многом на общих позициях. Они прокладывают дорогу в зону «Идлиб» сирийским правительственным войскам с восточного и южного направлений (соответственно из соседних провинций Алеппо и Хама). Турцию это не может не раздражать, ибо до недавнего времени вся провинция Идлиб находилась под полным контролем врагов Дамаска. Пусть даже на ведущих позициях в стане противников «режима Асада» была и фактически поныне остаётся таковой «Джебхат ан-Нусра»* со сколоченным ею джихадистским альянсом «Хайят Тахрир аш-­Шам» (ХТШ).

Негодуя и предъявляя дипломатические ноты, Анкара добивается гарантий по исключению дальнейшего продвижения правительственных сил в северном направлении зоны «Идлиб». Хотя турецкой стороне следует уяснить, что если она не в состоянии решить вопрос с «Джебхат» в районах её ответственности, этим могут с успехом заняться Россия и Иран с их партнёрами «на земле». Провести чёткую грань на военных картах между террористическими и «умеренными» фракциями вооружённой сирийской оппозиции ещё никому не удавалось. Турция взялась за эту миссию на первых этапах фиксации соглашений по зоне деэскалации «Идлиб». С броском «Сил Тигра» на базу «Абу ад-Духур» у неё должна возрасти мотивация действовать против сирийских алькаидовцев предельно жёстко. Чего, заметим, ни на одном из предыдущих этапов операций турецких военных в провинции Идлиб замечено не было. Если Анкара сторонится «грязной работы», у неё есть свои прокси на идлибском фронте. Взять ту же «Ахрар аш-Шам». Данная группировка формально является участницей режима перемирия на отдельных участках сирийского фронта, у неё особые счёты с «Джебхат Фатх аш-Шам».

Другой вопрос, что Турция изначально имитировала роль «убийцы» сирийской «Аль-Каиды». Стратегические цели Анкары лежали в другой плоскости координат на северо-западе Сирии, где продолжает существовать очаг курдского сопротивления Турции в Африне. Беря на себя заведомо невыполнимые обязательства, турки добивались от России карт-бланша в курдском вопросе. Вокруг Африна уже который месяц наращивается мощная ударная группировка турецких войск и союзной им «Свободной сирийской армии». Вторжение ожидалось ещё в начале осени 2017 года. Затем сроки были перенесены ближе к концу года, но и они оказались сорванными.

Критически важной датой могло стать 19 января, когда на территориях так называемой «Федерации Северная Сирия» (ФСС, провозглашена в марте 2016 года, в её состав входят курдские кантоны Африн, Кобани (Евфрат) и Джазира) планировались выборы в советы провинций и в Демократический конгресс её народов. Последний призван стать законодательным органом ФСС, парламентом самоуправляемой территории, освобождённой ранее арабо-курдской коалицией «Сирийские демократические силы» (СДС, поддерживаются со стороны Соединённых Штатов) от террористической группировки ДАИШ («Исламское государство»*, ИГ*, ИГИЛ*). В этом альянсе вместе с курдским представлены арабский, христианский (ассирийский, армянский) и другие этноконфессиональные компоненты. Однако и в коалиции СДС, и в производных от неё гражданских советах на местах, которые предполагается легитимизировать в ходе указанной выборной кампании, на ведущих ролях именно сирийские курды. В начале года стало известно, что «парламентские выборы» в ФСС перенесены на неопределённый срок.

Турция делает всё, чтобы пресечь на корню малейшие автономные поползновения курдов и их объединений (политическое — партия «Демократический союз» (PYD), боевое — «Отряды народной самообороны» (YPG)). Курдские PYD и YPG объявлены Анкарой «террористическими организациями», что ставит любую их деятельность на севере Сирии для турецких властей вне закона. В последние дни турецкое военно-политическое руководство ещё больше взвинтило степень врждебности к курдскому присутствию в Африне. Курдам фактически предъявлен ультиматум: покинуть анклав или быть униточженнными (президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган грозится «оторвать головы» бойцам YPG).

Россия не вывела подразделения военной полиции из Африна. Данная территория на северо-западе провинции Алеппо под контролем курдского ополчения YPG интересам военной группировки РФ и её базам в Сирии не угрожает. В случае с районами Идлиба под контролем «умеренных» протурецких или иных элементов — ситуация прямо противоположная. В этом можно было легко убедиться в начале года, когда резко повысился уровень угроз в сторону российских военных объектов в Хмеймиме и Тартусе именно из зоны деэскалации «Идлиб». Займи турецкие прокси место курдских отрядов в Африне, среда безопасности для пунктов российского базирования только ухудшится. Поэтому сдавать Африн туркам решительно противопоказано.

Впрочем, Анкара подписывалась под зону «Идлиб» в расчёте на «режим наибольшего благоприятствования» на афринском направлении. Уступать она не желает, и в эти дни вновь взяла на вооружение привычный себе стиль ведения дел с партнёрами в Сирии. Шантаж, припугивание, указывание на возможные негативные последствия…

Турецкое руководство намекает на вероятность срыва или, как минимум, «неубедительности» результатов намеченного на 29−30 января в Сочи Конгресса сирийского национального диалога. Ранее официальная Анкара предъявила даже нечто вроде ультиматума: турецкая сторона не будет саботировать Конгресс, но требует до конца января остановить наступательные операции «сил режима» к югу от Идлиба.

Поступают сигналы о снижении уровня сотрудничества Турции с российскими и иранскими партнёрами по военной линии. Вместе с находящей свои подтверждения информацией о предоставлении турецким контингентом в Идлибе «умеренным» боевикам дополнительного оружия для контрударов на юге провинции повышается риск масштабной эскалации.

Одними увещеваниями по части сдерживания войск Асада на их нынешних позициях Анкара ограничиваться не намерена. Из зоны «Идлиб» в последние недели отмечен беспрецедентно высокий показатель оттока боевиков-исламистов на турецкую территорию. С одной стороны этому поспособствовала эскалация между «умеренными» и лишёнными этого качества фракциями в Идлибе. С другой — наступление правительственных войск в районе «Абу ад-Духур». Речь идёт о тысячах боевиков. Силовые ведомства Турции рапортуют об успешном сдерживании многочисленных попыток радикальных элементов уйти из Сирии и осесть на турецкой территории. Утверждается, что только в декабре 2017 года таким образом были задержаны почти 8500 лиц (1).

Напрашивается версия о том, что частичный исход боевиков обусловлен не только одними лишь соображениями бегства с поля боя. Возможна перегруппировка сил, заточенных под турецкую операцию в Африне. Вместе с тем сдавать позиции без боя в юго-восточном районе провинции Идлиб ни «Джебхат», ни «Ахрар аш-Шам» также не намерены. Сообщения 10 января о взятии правительственными войсками авиабазы «Абу ад-Духур» оказались преждевременными. Противник не ушёл из этого района, напротив, подтянул свежие силы и пытается организовать контрнаступление. Более того, отмечены факты «молчаливого взаимодействия» между боевиками «Ахрар аш-Шам» и коалиции ХТШ. Для тех и других военный успех Асада в Идлибе в равной мере неприемлем.

Ситуация крайне тревожная, режим прекращения огня в эти дни подвергается одной из самых серьёзных с конца 2016 года проверок на прочность. Угроза масштабного срыва перемирия проявляется не только на севере Сирии, но и в окрестностях Дамаска (районы Барзе и Хараста к северо-востоку от столицы). Здесь также наблюдаются элементы сотрудничества сирийских алькаидовцев с «Ахрар аш-Шам» и другими «умеренными» перед лицом общего врага.

(1) Metin Gurcan, Turkey is becoming new hub for Salafist-jihadi exodus from Syria // Al Monitor, January 8, 2018.

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ