Запорожские казаки и Сечи. Муляжи украинской истории

Из гимна Украины: «І покажем, що ми, браття, козацького роду». Позвольте, но о каком казацком роде идет речь, если одной из заповедей Сечи было безбрачие? Перефразируя старый анекдот: «Значит, дети народились не от того казака». Разберемся с «тем» и «не тем», поскольку на этой и подобных ей подменах построена вся история Незалежной.

В общем-то, каждый, немного покопавшись в исследованиях и справочниках, может понять, что, выражаясь современным языком, «эпичный фейк», столп украинской истории был заложен 5 июня 1572 года. В этот день великий князь литовский, король польский и уже почти три года, как глава объединенной Речи Посполитой Сигизмунд II Август подписал грамоту о составлении реестра «Его Королевской Милости Войска Запорожского». Само же войско было сформировано только при короле Стефане Батории в 1578 году. За 80 лет, всего за одну, хоть и долгую жизнь до начала восстания Богдана Хмельницкого. И, можете не сомневаться, что в 99 случаях из 100, когда вы видите слова: «запорожские казаки» или «запорожское войско», речь идет об этих «запорожцах» на службе польского короля, многие из которых Запорожья и в глаза не видели.

Столицей «королевских запорожцев» стала крепость Трахтемиров (Трактомиров) на берегу Днепра против Переяслава, считай, в окрестностях Киева и в полутысяче верст по Днепру от мест обитания настоящих запорожцев. Ну, как если бы царским указом из каких-то политических соображений где-то под Тулой было создано «Всевеликое войско Донское» на царском жаловании. Достоверно не известно, когда сами запорожцы узнали о королевской грамоте (а они приглашались записываться в реестр), и если грамота до них дошла, то, что они с ней и с гонцом сотворили. Можно предположить, что ответ королю напоминал бы картину Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Поскольку те и другие (казаки и «казаки») называли себя «запорожцами», сторонние авторы, чтобы как-то разгрести путаницу, стали называть настоящих казаков «сечевыми (низовыми)», а королевских — «реестровыми (городовыми)». Термин «нереестровые казаки» еще больше запутывал дело, поскольку иногда означал сечевиков, но в подавляющем большинстве случаев — обычных крестьян, которые в ходе войн с разрешения панов присоединялись к реестровым казакам для участия в походах, суливших малые риски и большую добычу. Или в ходе восстаний реестровых казаков, перебив панов, шли на Варшаву. (О причинах этих «народных восстаний» ниже.) До самого 18 века и ликвидации последней из Запорожских Сечей низовые казаки не признавали самозванцев теперь уже «Их Царского Величества Войска Запорожского», хотя последние 40 лет сами были на службе и содержании Империи.

Так или иначе, но в 1570-х годах за несколько лет удалось набрать… всего 300 «казаков», а к концу десятилетия 600. Вот и всё «войско» во главе с фактически назначаемым королем коронным гетманом. Трудности понятны: совсем уж голодранцев в «казаки-лыцари» не возьмешь, а землевладельцы пусть и с небольшим, но достатком, должны были хорошо подумать, прежде чем записывать сыновей в «Его Королевской Милости Войско Запорожское»: жалование невелико, перспективы неясны. Поэтому и набрали в «реестр» преимущественно «полублагородных полугоспод» с авантюрным складом характера, что интересно, как из православных, так и из католиков! Справедливости ради отметим, что и сечевые казаки аж до 1637 года (9 лет до восстания Хмельницкого!) принимали в свои ряды тех и других. Хороши «защитники православия».

Важнейший вопрос: зачем создавалось реестровое войско? Одно из распространенных объяснений: обуздать и поставить под контроль низовых казаков — не выдерживает критики: больших хлопот запорожцы Варшаве не доставляли: их походы на Польшу (кстати, совместно с реестровыми!) это уже следующая эпоха.

Собственно запорожские казаки, вольные люди, жили в это время в срубной крепостице — «сечи» — на острове в плавнях у впадения в Днепр реки Томаковка (Томаковская Сечь у современного города Марганца Днепропетровской области), а после того, как ту сожгли татары, отстроили новую еще ниже по Днепру у впадения в него реки Базавлук, фактически в обширной дельте, куда впадали несколько рек (Базавлукская Сечь у села Покровское Никопольского района уже на границе с нынешней Херсонской областью). Эта Сечь для татар и турок даже со стороны реки была почти неприступной. Разумеется, во главе сечевиков стояли не утверждаемые королем гетманы, а свои кошевые атаманы.

Обычно же отношения казаков и татар были мирными и строились по принципу: «Степь ваша, река наша, кто не спрятался, я не виноват». Гигантский эллипс Дикого Поля ниже Чигирина на Днепре, за рекой Орель на Левобережье и за Синюхой на Правобережье был татарским. Декларации Речи Посполитой о том, что эта земля — Terra Nullius, «ничейная» — с 17 века закрепились в европейской дипломатии и картографии и живут до сих пор. Это еще один «фейк», впрочем, в свое время послуживший всем — и Речи Посполитой, и казакам, и Российской империи. Интересно рассматривать карту, на которой Правобережная Украина гетмана Петра Дорошенко — вассальное Стамбулу «Сарматийское княжество» — окрашено в цвет Османской империи, как и вассальное Крымское ханство, а лежащее между ними Дикое Поле — ничье.

Видимо, ближе к истине объяснение, согласно которому создание «Его Королевской Милости Войска Запорожского» и установление формального контроля над сечевыми казаками (хотя бы в глазах европейской дипломатии) ставило целью утвердить права Речи Посполитой на Дикое Поле. Это было для Польши жизненной необходимостью. Только взяв Дикое Поле, магнаты и шляхта могли по-настоящему освоить южнорусские земли, да и большую часть самого Поля.

Варианты были разные. Эффективная оборона это не высокие стены. Это глубокая разведка и система вынесенных далеко вперед аванпостов, кордонов — на речных переправах, на шляхах — дорогах, проходящих прямо по водоразделам рек, благо, на Русской равнине это не заснеженные хребты, а пологие возвышенности. Передвижению по шляхам не мешали реки, шляхи быстрее подмораживало зимой, они быстрее подсыхали весной. По пути строительства сечей на шляхах (и засек и запруд по обе стороны, чтобы затруднить обход шляха) в самом начале 16 века пошел черкасский староста Евстафий Дашкович. Он же, пытался с помощью запорожцев взять под контроль переправы через Днепр, да собственная жадность с казаками рассорила.

Предшественницей «Запорожской Сечи» (правда, непонятно, какой) называют и «замок» князя (по-польски уже «православного магната») Дмитрия Вишневецкого. За 20 лет до формирования реестрового Войска Запорожского он построил деревянно-земляную крепость на острове Байда, позже названном «Малой Хортицей» из-за соседства с «большой». Крепость отбивалась от турок и крымцев более двух лет.

Но польское правительство выбрало другой вариант. И вот эта малозаметная в свое время авантюра с «реестром запорожских казаков» заложила страшную мину под польскую государственность. Поляков легче всего обвинить в глупости. Уже почти «вывели» православие (Брестская церковная уния 1596 года и начало униатства), вышвырнули из делового оборота русский язык — им бы продолжать жесткую политику ополячивания знати, а они своими руками структурировали какую-никакую, но вооруженную православную «полушляхту». Которая теперь могла и не ополячиваться ради подъема в «социальном лифте». Нет, не из патриотических чувств, а по тем же соображениям: во-первых, безопасность, во-вторых, использование православного крестьянства в своих целях — поднимать их на восстания и давить на Варшаву, добиваясь шляхетства для себя.

Но если рассмотреть события в контексте, то есть так, как их видели польские власти, то большого выбора у них не было. Дашкович начал строить свои сечи в 1501 году в период мощного наступления Ивана III на Литву, когда к Руси отошла (точнее, ушла) треть земель Великого Княжества Литовского. Вишневецкий построил свой «замок» на Малой Хортице в 1555 году, когда войска Ивана IV, взяв Казань, шли на Астрахань. Тот и другой не только обращались к русскому правительству с предложением совместной борьбы с крымцами, но и прямо переходили на службу Москве. Варшава понимала, что если Россия укрепится в Запорожье, то охватит Польшу с юга и это станет ей приговором.

Иван Грозный не прислушался к совету воеводы Алексея Адашева и духовника Сильвестра и после взятия Астрахани не пошел всеми силами на Крым, хотя обстоятельства складывались благоприятно: русские войска доходили до Перекопа, а с моря громили Гёзлёв (Евпаторию). Однако, не решив одну задачу, Иван IV ввязался в Ливонскую войну, Польша получила передышку и… потеряла интерес к запорожцам. Но в начале 1570-х годов решительное столкновение России и Крыма стало неизбежным, и в июне 1572 года Сигизмунд II Август подписал свою грамоту о «реестре казаков». За два месяца до битвы при Молодях, где крымцы и янычары потерпели сокрушительное поражение. Видимо, польский король больше верил в силу русского оружия, чем Иван Васильевич, который, скажем так, удалился из Москвы. Таким образом, в определенном смысле можно утверждать, что «Запорожское Войско» было создано благодаря России.

В общем-то, новые проблемы и возникают, когда вы пытаетесь решать старые. (Особенно, негодными средствами, не продумав последствий). В начале 17 века, когда число «реестровых казаков» достигло четырех тысяч (на 1602 год), они поставили вполне законный вопрос: «Мы не крепостные крестьяне (посполиты, холопы) и мы на службе короля. Требуем шляхетских привилегий!». Ограничение польского землевладения и униатства в восточных воеводствах служило той же цели — уравнение в правах со шляхтой.

Вот под этим лозунгом, плюс, как стратегически хитрым, так и наглым требованием увеличения реестра, за полвека Украину и сотрясла дюжина «казачьих» восстаний и выступлений. Сейм и распускал реестр (1596 — 1600), и сокращал его до тысячи сабель, но снова восстанавливал и расширял во время войн, появилось даже понятие «временный (военный) реестр». Реестровые казаки раз за разом поднимали «быдло» на восстания и тут же в случае малейшего успеха забывали свои обещания об освобождении крестьян. Оружие это власть. Получив свой кусок пирога власти, «казаки» требовали своего куска собственности — на землю и на людей. Ничего нового. Сечевых же запорожцев крестьяне (православные крестьяне, а не польские паны!) боялись больше, чем татар. Результатом их присоединения к восстаниям реестровых казаков были грабежи, убийства, массовые изнасилования не только женщин, но и малолетних детей обоего пола. Тоже к слову о «защитниках православия». «Борцы за свободу Украины», «свободолюбивые казаки-запорожцы», что те, что другие — ложь от первого слова до последнего.

Донские, терские или уральские казаки тоже были не ангелами. Но они поднимали восстания не ради дворянских привилегий. Они истребляли дворян семьями (да, зверство), но и рассылали по стране письма об установлении казачьих порядков по всей России. Поэтому, их вождей не миловали с дарованием дворянского звания, а четвертовали.

Имена истинных борцов против польского господства, крестьянских вождей (пусть иногда и называвших себя «по моде» — «казаками») почти забыты. Защитниками Украины даже не в советские времена, а раньше провозгласили «казаков» (да и могли ли в Российской империи чествовать крестьянских вождей?). В общем-то, и католическая шляхта фрондировала и зарывалась не меньше, но конфликты с королем православной «полушляхты» рано или поздно должны были вовлечь в них Россию. Так и случилось.

«Полушляхта» свое получила, став дворянами и владельцами крепостных. Уже в России, хоть и не сразу. Что бы там ни говорилось, но дураки на российском престоле надолго не задерживались. И наделять «казаков» крепостными русские цари сразу не стали: стык границ с Польшей и Крымом был слишком болезненной точкой. По этой причине Москва даже не вернула себе административно Черниговщину, входившую в состав России с 1500 года по 1618-й, а оставила эту русскую землю под властью вассала-гетмана.

В 1772 году произошел первый раздел Польши между Россией, Австрией и Пруссией. В 1774 году по Кючук-Кайнарджийскому миру Россия еще не присоединила Крым, но уже разместила здесь свои гарнизоны. В 1775 году последняя из восьми сменявших друг друга — «Новая» или Подпольненская Сечь была ликвидирована без боя. Если эти, низовые казаки, хоть немного пошумели, то «реестровое казачество» 11 годами ранее ликвидации своей автономии и гетманства даже не заметило. Дело в том, что официально Екатерина Великая наделила малороссийское дворянство (бывшую «казачью» старшину и зажиточных казаков) правом иметь крепостных крестьян только в 1783 году. Фактически же почти всё крестьянство к этому времени было уже закабалено. Почти за 80 лет, всего за одну, хоть и долгую жизнь до отмены крепостного права. На Дону, Тереке, Урале, в Сибири крепостничество введено не было: здесь казацкая старшина больше ценила принадлежность к казацкому роду, чем смешные дворянские родословия, выводящие происхождение новых «благородий» от Юлия Цезаря и Александра Македонского.

Все Сечи с первой достоверно известной — Томаковской (с 1563 года) через Базавлукскую и Никитинскую до Чертомлыкской (разгромлена Петром I за поддержку гетмана-предателя Ивана Мазепы в 1709-м) лежат на дне Каховского водохранилища. Две Сечи казаков-беглецов на границе и на территории Крымского ханства — Каменская и Алешковская — на суше, но аутентичных следов казаков здесь почти не сохранилось. Последняя, «Новая» Сечь (1734 — 1775), также на дне по соседству с Чертомлыкской. Остров Байда (Малая Хортица), на котором стоял городок Вишневецкого, тоже уходил под воду, но был фактически насыпан заново и спасен комитетом комсомола «Запорожстали» под предлогом строительства молодежного лагеря. Разумеется, «добро» и средства на завоз баржами гранита и щебня, работы по укреплению береговой линии и обустройство территории дали партийные, советские и прочие компетентные органы. То, что сегодня выдается за «Запорожскую Сечь» — Государственный историко-культурный заповедник (!) на острове Хортица в городе Запорожье — полный муляж: «не там, не то и не так».

Не будем искать потаенного смысла и Божьего перста в том, что Сечи ушли под воду, а патриотический дух украинства воспитывается на муляжах: всякое в истории случается, существуют понятия мемориала и кенотафа (символической могилы). Вопрос в том, мемориал — чему? И в том, чей род воспевается в гимне Украины?

Альберт Акопян (Урумов)