Космический «Новичок»: милитаризация космоса под лидерством США

Выступая 23 октября в ООН, Илем Поблете, помощник госсекретаря США по контролю над вооружениями, заявила, что «наблюдаемая в последнее время активность на околоземной орбите указывает на развертывание Россией космической силы, допускающей использование «боевой лазерной системы».

Лазерное «хайли лайкли» было озвучено в довольно специфическом контексте.

Согласно Поблете, «США выступают против развертывания оружия в околоземном пространстве, однако, учитывая действия российских военных, отказываются принять поддерживаемые Россией соглашения по ограничению милитаризации космоса, в частности проекты «Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве» и резолюции «Неразмещение первыми оружия в космосе».

Скромное обаяние этого высказывания в том, что не далее как в июле в США был принят оборонный бюджет, предусматривающий начало работ по созданию космического эшелона ПРО. Сейчас они блокируют договор по предотвращению милитаризации космоса. Иными словами, американцы вполне банально обвиняют оппонента в том, что делают сами в гораздо больших масштабах… и, как будет показано ниже, начали делать раньше.

Пропагандистская кампания американцев, к сожалению, служит дополнительным признаком того, что милитаризация космоса нужна Вашингтону и неизбежна. Массовое развертывание противоспутникового оружия как ее скрытую форму мы фактически наблюдаем уже сейчас. Стоит осознавать, что переход милитаризации в явную фазу, по сути, был отложен на тридцать лет по обстоятельствам, очень далеким от технических ограничений. Сейчас, по сути, для нее накоплен избыточный технологический потенциал.

Разработки противоспутникового оружия начались… до появления спутников как таковых — США начали его разработку в 1957-м. Первые противокосмические системы мыслились исключительно ядерными — достижимая на тот момент точность перехвата не позволяла использовать ни «шрапнель», ни тем более, кинетический перехват «прямым ударом».

Кроме всего прочего, это положило начало серии ядерных испытаний в космосе. В 1958-м, в ходе операции «Аргус», были взорваны три боеголовки мощностью 1,7 кт. В итоге возникли искусственные радиационные пояса — высокоэнергетические частицы, захваченные магнитным полем Земли, образовали достаточно устойчивые «облака» в ближнем космосе.

В 1959-м, после шести неудачных попыток, была впервые осуществлена операция перехвата на высоте 251 км — модернизированная баллистическая ракета, запущенная с бомбардировщика Б-52, прошла в 6,4 км от спутника.

Советская программа ядерных испытаний в космосе (операция «К») стартовала в 1961-м, когда было подорвано два ядерных заряда малой мощности — 1,2 кт. На тот момент она была ориентирована на «нужды» противоракетной обороны.

В 1962-м потенциальные противники вновь провели серию экспериментов. Американцы взорвали заряд мощностью 1,4 Мгт на высоте 400 км (эксперимент Starfish — «Морская звезда»). В случае СССР на высоте 150 км была подорвана 300 кт боеголовка — «в 14 часов 15 минут при ярком солнце на северо-востоке вспыхнуло второе солнце». Второй взрыв был произведен на высоте 80 км.

При этом световыми эффектами дело не ограничилось — низкоорбитальные взрывы дали весьма неожиданный результат. Электромагнитный импульс оказался неожиданно «дальнобойным», максимальный радиус расширения плазменных продуктов взрыва, экранировавших радиоизлучение, в случае с «Морской звездой» превысил 1000 км. На Гавайях погасло уличное освещение, отключилась телефонная связь и на несколько часов — местная радиостанция. В СССР в зоне испытаний тоже исчезла радиосвязь и были полностью забиты помехами противоракетные радары. Отложенным эффектом оказался быстрый выход из строя солнечных батарей трех спутников, проходивших сквозь облака заряженных частиц.

Иными словами эффективность ядерных зарядов в качестве противоспутникового оружия оказалась более чем доказанной. После неудачной попытки создать противоспутниковую ракету на основе противоракеты «Найк-Зевс» в 1964−66 гг. американцы вернулись к «баллистике», развернув противоспутниковую систему на основе РСД «Тор», простоявшую на вооружении до 1975 года. Ракеты с боеголовкой в 1 Мт (радиус поражения — 8 км) могли перехватывать спутники на высоте до 700 км на дальности до 1800. Окно запуска составляло менее секунды. «Система» официально была признана малоэффективной, ее развертывание было ограничено двумя ракетами на боевом дежурстве и двумя в резерве.

СССР действовал в другой парадигме. Уже после совместного полета «Востока-3» и «Востока-4» в 1962-м советские военные констатировали, что «человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар)». В итоге в Союзе появилась концепция спутника-перехватчика, который при необходимости должен был сблизиться с целью и уничтожить ее подрывом шрапнельной боеголовки. В итоге появилась программа ИС («истребитель спутников»).

Первый перехват состоялся 1 ноября 1968 г. («Космос-252»). В августе 1970-го прошло еще одно испытание по усложненному сценарию — спутник-мишень было необходимо уничтожить за 45 минут. В том же году было реализовано еще два удачных перехвата. В целом, вероятность перехвата оценивалась как 0,6, досягаемость по высоте составляла от 150 до 1600 километров. В дальнейшем ИСы запускались регулярно — так, пуск состоялся во время «семичасовой ядерной войны» (учений «Щит-82»). Всего было произведено порядка двадцати испытаний, при этом высота перехвата составила до 2200 км, вероятность — выросла до 0,7−0,8.

ИСы были не единственными боевыми объектами СССР в космосе. У пилотируемых орбитальных станций «Салют» существовал военный вариант («Алмаз»). На второй «Алмаз» установли 23-милиметровую автоматическую пушку (система «Щит-1»); стрельбы в космосе состоялись в 1974-м. «Салют-5» обзавелся двумя ракетами «космос-космос».

Итогом стала концепция, предусматривающая развертывание двух типов боевых космических станций: ракетных («Каскад»), предназначенных для уничтожения высоко- и среднеорбитальных спутников и «лазерных» («Скиф») которым предстояло работать по низким орбитам. При едином служебном блоке (по сути, корабль снабжения станции «Салют») первый нес десять кинетических перехватчиков, второй — боевой газодинамический СО2 лазер с мощностью постоянного излучения 100 квт.

Номенклатура целей при этом не исчерпывалась ИСЗ. В 1985-м была испытана прицельная система Пион-К — по объектам на Земле (эксперимент «Поверхность»), на океане («Зебра»), в атмосфере («Оболочка») и уголковым отражателям, отстреливавшимся с борта аппарата — имитаторам космических объектов.

Равным образом, «Скиф» не был единственным носителем лазера с противоспутниковыми возможностями. «Лазероносцы» существовали в воздушном (А-60) и в наземном варианте.

В 1987-м на орбиту отправился макет «Скифа». Пять запланированных на 1986−87 запусков «Каскада» не состоялись.

ИСы послужили причиной новой активизации американской противоспутниковой программы на новом технологическом уровне. В 1977 в США началась программа разработки противоспутниковой ракеты следующего поколения — ASM-135 ASAT. Ракета, запускаемая с истребителя F-15 с начальной скоростью 20 М, поражала цель прямым ударом, наводясь с помощью инфракрасной боеголовки. Система отличалась гибкостью — на переоборудование стандартного истребителя требовалось 6 часов. 13 сентября 1985 года ей был уничтожен спутник на высоте 555 км (перехват был возможен на высоте до 600). Тем не менее, в 1988-м программа оказалась в рядах многочисленных жертв сокращения военных расходов.

По понятным причинам ее судьбу разделила советская программа противоспутниковой ракеты авиационного базирования 30П6 «Контакт» (носитель — Миг-31) разрабатывавшаяся с 1984-го года.

О работах в рамках программы СОИ написано достаточно. Отмечу лишь, что она выглядела иначе и была гораздо более реалистичной, чем об этом сообщает отечественная околокосмическая графомания.

Советским ответом стала система «Наряд», предусматривавшая поражение спутников вплоть до геостационарной орбиты. Однако работы по ней были быстро прекращены.

Обратимся к современности. Считается, что с декабря 2013-го Россия запустила по крайней мере четыре маневрирующих «спутника-инспектора», приближавшихся на близкое расстояние к другим объектам вплоть до прямого контакта.

К наземным системам с противоспутниковыми возможностями относят A-235 «Нудоль», предназначенную для перехвата объектов на высотах от 50 до 1000 километров и новую систему ПВО/ПРО С-500 с досягаемостью по высоте до 200 км. В 2009-м было сообщено о «реанимации» авиационной системы «Контакт».

В том же году появились сведения о реанимации лазерной противоспутниковой программы. «Осуществлен комплексный эксперимент, в котором при наведении лазерного луча с борта летающей лаборатории А-60 на космический аппарат с высотой полёта 1500 км был зарегистрирован отражённый сигнал». Наземный вариант той же системы не так давно видели практически все. В целом речь о реинкарнации советских СО2 «стокиловатников».

Этот вид, между тем, служит довольно существенным аргументом в пользу фейковости американских претензий. Внушительные габариты лазера в свое время потребовали космической платформы массой свыше 80 тонн и, как следствие, использования сверхтяжелой «Энергии» для вывода на орбиту. Даже если «отбросить» «посещаемый» служебный модуль, полученная масса окажется явно избыточной. Иными словами, наиболее вероятно, что «адская машина» Поблете — это, например, давно разрабатываемая система лазерной подзарядки спутников.

При этом скромное обаяние американских претензий, как всегда, состоит в трогательном бесстыдстве. Американский космический беспилотник Х-37 отправился на орбиту еще в 2010-м; практически все системы ПРО США обладают возможностью поражать космические цели (наземная стационарная GBMD на высоте до 2000 км), при этом SM-3 это весьма наглядно доказала еще в 2008-м.

Лазерный «Боинг», десятикратно превосходящий по мощности А-60, успел устареть еще до начала испытаний из-за быстрого прогресса лазерных технологий, однако в Штатах уже ведутся работы над следующим поколением лазеров воздушного базирования.

Что касается лазеров космического базирования, то SBL разрабатывался еще два десятка лет назад. При этом, несмотря на эффект «устаревания на стапелях» и неизбежную перезагрузку программы, космические лазеры выглядят в глазах американских военных все более перспективными, и здесь они правы.

Иным словами, американцы категорически против космического и противоспутникового вооружения — при условии, что это не их вооружение.

США располагают огромным космическим «флотом», составляющим почти половину мирового и прекрасно осознают, какие преимущества им это дает. Как отмечается в американской «Национальной стратегии обеспечения безопасности космоса», «за последние 50 лет эксплуатация космоса предоставила политикам США, военным и их союзникам беспрецедентные возможности по принятию решений, проведению военных операций и обеспечению национальной безопасности».

Выход из договора по ПРО обострил вопрос еще больше. Уже эффективность наземных перехватчиков критически зависит от своевременного обнаружения ракетных пусков, что невозможно без нормального функционирования спутниковой группировки; столь же важна ее эффективность для успешного «обезоруживающего» удара, именно в контексте которого предназначена работать американская противоракетная оборона. При этом основным эшелоном ПРО является именно космический, развертывание которого анонсировано в этом году. В итоге для США оптимально затормозить милитаризацию космоса потенциальными противниками в ответ на собственные действия и при этом переложить на них ответственность за нее. Как следствие, мы увидим море пропаганды, призывы к миру во всем мире, ни к чему не ведущие переговоры и, возможно, провокации.

Так или иначе, милитаризация космоса в весьма близком будущем — объективный факт. Явно лучше быть в ее первых рядах, чем в последних.

Евгений Пожидаев