Смогут ли власти Эстонии сделать Нарву эстонской?

Президент Эстонии Керсти Кальюлайд не упустит случая, чтобы подать голос морализатора по самым разным темам и указать обществу путь истинный. Но одна тема её не волнует вовсе — дискриминация русского и русскоязычного населения страны, межэтническое неравноправие.

Вот и недавно она приветствовала XXI конференцию международной сети WAVE («Женщины против насилия в Европе»): «Наше общество еще не убеждено на 100% в том, что мы должны бороться с насилием в отношении женщин и детей, но благодаря сотрудничеству с международными организациями мы можем быстрее преодолеть ту стену, которая разделяет счастливое и несчастное общество». И что только не волнует ещё наши верхи — создание э-государств в Африке, участие Эстонии в миротворческих операциях стран НАТО, угрозы от беженцев и мигрантов, разрыв энергетических связей с РФ, права сексуальных меньшинств и усыновление детей однополыми семьями, легализация запрещённой марихуаны… Но только не ущемление прав нацменьшинств (1/3 населения).

«Сначала — права эстонца, потом — права человека»

Незадолго до конференции о насилии в отношении женщин Европы на портале rus.Postimees.ee появилась статья «Ирис Петтай: русскоязычные женщины — последние на рынке труда». Известная объективностью анализа «русского вопроса», она пишет:

«…Слабую позицию русскоязычных женщин на рынке труда нельзя объяснить лишь плохим знанием эстонского языка и отсутствием эстонского гражданства… В Департаменте статистики подсчитали разницу в зарплате с учетом трех признаков: пол, национальность и знание эстонского языка… женщины-неэстонки оказались последними по уровню зарплат, даже в том случае, если они хорошо владели эстонским».

За последние 25−28 лет проведены сотни и сотни исследований, составлены сотни и сотни отчётов о дискриминации, которая продолжается последние 25−28 лет. Это — массовое неравноправие русских и русскоязычных жителей Эстонии, включая ограничения избирательного права в Таллине. Это из года в год фиксировалось авторитетными международными правозащитными организациями, профильными учреждениями ООН и Евросоюза. Все они рекомендовали Эстонии отказаться от ущемления прав русских и русскоязычных. Но Эстония продолжала жить по принципу, изложенному поэтом-русофобом Хандо Руннелем — «сначала права эстонца, потом права человека». Добавил бы: и только после этого — права русского Эстонии.

И чего после того удивляться тому, что в прошлом году в связи с проблемами беженцев в Евросоюзе для эстонского политического бомонда стало привычным клеймить русских и русскоязычных жителей за их национальность. Тогда председатель столичного горсобрания Михаил Кылварт обратился с открытым письмом к президенту ЭР Кальюлайд. Он писал:

«В СМИ при полном попустительстве властей и общественности стало обыденным называть неэстонцев „калекой, который не желает двигаться“, /генетическим/ „браком“ или даже „раковой опухолью“. К сожалению, это не только заголовки „желтых“ изданий, но и заявления, звучащие в зале Рийгикогу… Обращаюсь к Вам с просьбой дать общественности ясный сигнал о ценности вклада, привносимого представителями национальных меньшинств в развитие нашей страны, и недопустимости разжигания ненависти».

Ответа не последовало. Зато очень скоро в соцсети политик, представитель ультранационалистической партии EKRE Март Саарсо написал про имеющего корейские корни Кылварта: «Этому азиату совершенно не место в этом зале». На его языке было то, что у других присутствует в голове.

Политический дальтонизм в этническом вопросе

Керсти Кальюлайд всё это волнует? Да, волнует, но своеобразно. «Русский вопрос» президент ЭР признаёт, но только как угрозу. Если она говорит о проблемах русского и русскоязычного населения, то не в этнической плоскости, а в социально-экономической. И в этом смысле для неё и всей эстонской политической и культурной элиты русскоязычный северо-восток воспринимается как тот же далёкий от столицы и запустевший исконно эстонский аграрный юго-восток Эстонии. Но с одной важной разницей…

Серьёзный интерес к Нарве и северо-востоку Таллин стал проявлять лишь в 2014 году, после возвращения Крыма в Россию. Возникла озабоченность, что брошенный Киевом русскоязычный полуостров, станет примером для северо-востока и, прежде всего, приграничной Нарвы, где сразу после восстановления независимости Эстонии провели референдум о создании автономии в составе Эстонии. Кстати, Крым в составе независимой Украины получил её сразу. Страх перед последствиями изоляции «русской» Нарвы (до лета 1917 года город был в составе Санкт-Петербургской губернии) был обоснован. После «Бронзовой ночи» Таллин страшился нового бунта.

В советское время индустриальная Нарва процветала. Это — «Кренгольмская мануфактура» — пятый по объёму производства в СССР хлопчатобумажный комбинат и мощные, уникальные сланцевые электростанции, да и весь северо-восток с его сланцедобычей и сланцехимией, развивавшихся под началом ведущих союзных министерств. А в независимой Эстонии всё очень быстро провалилось в тартарары. Иногда Нарву называли даже эстонским гетто. Некоторое облегчение городу приносила Центристская партия и известный политик-центрист Михаил Стальнухин. Но государство почти три десятилетия кормило северо-восток и Нарву баснями о помощи.

И когда в нездоровых умах в Таллине запахло жареным и на Западе стали поговаривать о втором Крыме в Эстонии, то внимание эстонской этнократии к Нарве стало вдруг серьёзным. В этом отношении заметнее других оказалась нынешний президент ЭР Кальюлайд. Она, точнее её советники из посольств западных стран, поняли, что умиротворить нарвитян и жителей всего северо-востока можно в принципе по тому же образцу, как это удалось в Таллине, где почти половина населения — русское или русскоязычное.

Столица показала эффективность принудительной интеграции — принятия инородцами (muulased) поначалу чуждых для них правил общества потребления, а также морали индивидуализма и неизбежности жить под угрожающим России альянсом НАТО. Во многом это было навязано гестаповской расправой в «Бронзовые ночи» и лживыми обещаниями (сохранение национальной культурной автономии, русской школы, привлечение к управлению государством неэстонцев и др.).

Также укрощению русских и русскоязычных жителей в значительной степени помогло и высокое по сравнению с провинцией благосостояние столичного населения. Его обеспечил бурный экономический рост Таллина, где вместе с окружающим его уездом Харьюмаа сконцентрировалась основная финансовая, экономическая, образовательная и культурная жизнь страны. Короче, бедные русские и русскоязычные таллинцы оказались намного обеспеченнее не совсем бедных слоёв русского и русскоязычного населения в Ида-Вирумаа и в Нарве, конечно, по меркам этих регионов.

Эстонизацию Нарвы проводят на посулах и обмане

Но развитие промышленного производства и услуг не стало главной целью этнократов, вынужденно «возлюбивших» северо-восток с Нарвой. Не было для этого и объективных предпосылок, тем более в условиях милитаризации страны. Мешало инвестированию в северо-восток российского бизнеса и враждебное отношение Эстонского государства к России. А в последнее время удар по планам эстонизации Нарвы обещает нанести и экологическая политика Евросоюза, вынуждающая сворачивать сланцевую энергетику и добычу сланца. Это угроза серьёзной безработицы. Отношение к ней в Таллине легкомысленное. Президент Кальюлайд неловко успокаивает нарвитян: мол, закрытие Кренгольма было куда большей катастрофой — работу потеряли 13 тысяч жителей, в основном женщин. Теперь удар наносится по мужской части населения.

Это заставляет сторонников эстонизации Нарвы только наращивать имитацию серьёзного внимания к этому русскому городу Эстонии и создавать эту видимость громкими и пустыми посулами и небольшими, не очень затратными делами по улучшению инфраструктуры, а также культуры и образования в этом, между прочим, третьем по величине городе страны.

Всё это — очень важные задачи. Но ясно, что эффективность их решения останется в лучшем случае половинчатой без экономического роста города и уезда. Вот почему многое из задуманного и обещанного столицей, а также акции, направленные на повышенное внимание к Нарве, носят, по мнению даже руководителей города, характер пиара столичных эмиссаров. Можно добавить: и самообмана, объясняемого примитивным пониманием того, как вообще решаются этнические проблемы. По мнению Кальюлайд «Нарва — город промышленный, но появление творческого центра /Objekt/ на территории бывшего завода /"Балтиец"/ говорит о том, что изменения к лучшему происходят, в город приезжают жить и работать вполне рациональные люди с хорошим образованием». Эти мечты — не маниловщина на эстонский манер?

Встречается и трезвый взгляд: «Будьте ближе к шахтёрам и энергетикам, чтобы чувствовать запах сланцевого масла. Он отрезвляет!». Так считает успешный столичный предприниматель Владимир Либман. Ещё от него: «Лучший способ защитить интересы русскоязычных — это обеспечить им рабочие места… Главный виновник создавшейся ситуации — концерн Eesti Energia. Им руководят люди, которые не очень разбираются в том, чем они руководят».

И, тем не менее, даже при всём этом, выбранный Таллином половинчатый вектор развития Нарвы был бы хоть чуть-чуть удовлетворительным, если бы не средневековое (трайбалистское) непонимание важности обязательно считаться с этническими особенностями своего населения, в данном случае, города, в котором эстонцы составляют всего 3%.

Похвально стремление сделать достоянием нарвитян и жителей северо-востока культуру и историю Эстонии, и эстонский язык. Но делается это с одновременным ущемлением русского языка и русскости, разрушения образа их жизни, пропитанной национальными духовными ценностями и потребностями. Хотя насаждение нового было бы логично проводить параллельно с сохранением и даже приумножением русской самобытности, русского языка, русской истории города, кстати, возникшего на стыке цивилизаций: западной и русской/российской.

В итоге, в ходе начавшейся этнической переориентации незаметно зачищают то, что напоминает русское, а на руинах создают эстонские и западные аналоги. Это, например, переименование улиц, переписывание истории Нарвы с подчёркиванием роли Запада и замалчиванием роли России, осуждением всего советского. Мощнейший удар по нормальной и естественной интеграции Нарвы с Эстонией наносится и эстонизацией образования, отказом местных же властей от русского языка обучения. Хотя любой цивилизованный человек ставил бы целью сохранение образования на русском языке с углублённым изучением эстонского и английского языков. Как это и было в довоенной Нарве, в 20-и 30-е годы прошлого века.

Ещё. Административно и политически эстонизацию проводят во многом через колено. Сначала в город были направлены эстонские миссионеры из Тартуского университета, создавшие в Нарве колледж при университете. Казалось бы, замечательная идея, но оказалось, что главная цель сводилась к эстонизации — сначала атмосферы, а теперь уже и жизни, а также мировоззрения нарвской молодёжи и молодых россиян, для которых «Родина там, где жить лучше». Акцент делается на молодёжь.

Чтобы этническая перестройка шла активнее, было решено заменить руководство города. Для этого начались усилия по ослаблению власти Центристской партии, в своё время более других партий Эстонии терпимой к русским. Миссию перехвата власти поручили социал-демократам во главе с первым руководителем Нарвского колледжа Катри Райк. В последние года два-три, когда центристы, отстранив от политики своего бывшего лидера, сторонника нормализации отношений с РФ Эдгара Сависаара, возглавили правительство, они «вдруг» решили совместно с Полицией безопасности и временно ставшей министром внутренних дел Райк избавиться от неугодных русских депутатов, заподозрив некоторых из них в коррупции. Одного из них, руководителя правящей фракции Kodulinn Narva («Родной город Нарва») Алексея Воронова даже посадили в тюрьму. Но пока ещё это не устрашило остальных депутатов, добивающихся учёта и совмещения местных и государственных интересов в их городе.

Социал-демократы не скрывают, что они намерены в интересах этнократии отстранить от власти нынешнюю правящую фракцию, состоящую якобы из замшелых, старомодных (на самом деле имеется в виду прорусских) нарвских политиков и чиновников. Так, сегодня уже председатель антикоррупционной комиссии Рийгикогу, всё та же Катри Райк стала изучать деятельность нарвской городской газеты, существующей за счёт местного местного бюджета. И это при том, что в Таллине годами выпускаются такие же муниципальные газеты Pealinn и «Столица», распространяемые по всей ЭР. В кампанию травли нынешних городских властей позорно включились и местные и столичные «карманные» журналисты, по инерции считающие себя русскими. Видать, поняли, что нынче выгоднее служить не Правде, а Силе.

Уверенности тем, кто пытается захватить ментально русскую власть в Нарве, придаёт и президент Керсти Кальюлайд, которая в последние два года не раз «гастролировала» в Нарве и даже временно работала здесь вместе со своей канцелярией. В СМИ эстонизаторы аргументируют свои усилия тем, что нарвитяне — и руководители, и жители, живут в застое, что они всё ещё «совки», которые ждут, что кто-то приедет и изменит их жизнь к лучшему. Вот эстонизаторы и напросились в спасатели Нарвы с их англосаксонским пониманием «катарсиса». Хотя именно они сами и их предшественники и довели город до ручки.

Димитрий Кленский