Азербайджан особо уязвим в условиях кризиса на рынке нефти: интервью

Как резкое падение мировых цен на нефть скажется на Азербайджане? Насколько азербайджанская экономика готова к такому стрессу? Были ли сделаны выводы из прошлых подобных случаев? Ждать ли опять девальвации маната? На эти и другие вопросы корреспондента EADaily ответили экономист Натиг Джафарли и эксперт по энергетики Ильхам Шабан.

— Как вы оцениваете столь резкое падение цен на нефть? Насколько это долгосрочный тренд?

Натиг Джафарли: Первая причина — это распространение коронавируса, из-за которого упала экономическая активность во всем мире, который повлиял на все сегменты экономики.

Вторая, и самая главная причина — это то, что Россия и Саудовская Аравия не смогли договориться в рамках ОПЕК о сокращении добычи нефти. Саудовская Аравия предлагала уменьшить еще на полтора миллиона баррелей добычу нефти, и из этих полтора миллиона 500 тысяч Россия должна была взять на себя. Но Россия отказалась от этого, и с первого апреля все страны вольны наращивать производство. Сразу же после этого Саудовская Аравия заявила о том, что на первых порах она увеличит производство на 300 тысяч баррелей, а через месяц-два она увеличит до 12 миллионов в сутки, хотя сегодня добыча составляет 9,7 миллионов баррелей в сутки.

И Россия тоже заявила о том, что они будут разговаривать с нефтяными компаниями о росте добычи. Все эти новости послужили тому, что цены на нефть пошли вверх.

Ильхам Шабан: Нефть такой товар, что цены могут вновь подскочить, и все зависит от того, как ситуацию расценивают трейдеры. То, что в течение дня цены упали на 14 долларов, это было ожидаемо, но не на таком уровне, потому что рынки оценили все риски, то, что может произойти, если формат ОПЕК+ прекратит существование.

4 марта в Вашингтоне директора Всемирного Банка и МВФ ввели первые свои корректировки и обнародовали, что прогнозируемые темпы роста мировой экономики будут ниже, чем предполагалось. Если экономика слабее растет, значит меньше потребляется энергии. Помимо этого, распространение коронавируса влияет на экономики мировых стран, что влияет на цены энергоносителей.

Пока ясно одно — рынки лихорадит, и стабильность разрушена. Для восстановления этой стабильности на рынках нужно время.

— Насколько азербайджанская экономика готова к такому стрессу? Были ли сделаны выводы из прошлых подобных случаев?

Натиг Джафарли: К сожалению, Азербайджан — это одна из наиболее уязвимых стран, зависящих от нефти. Бюджет страны на 60% зависит от нефти, экспорт страны на 91% зависит от нефти и газа. Поэтому Азербайджан сильно страдает от падения цен на нефть. Я не думаю, что страна готова очень долго продержаться при очень низких ценах на нефть.

Бюджет страны сформирован, исходя из расчета 55 долларов за баррель, и все макроэкономические показатели сильно зависят от нефти. Если подобная ситуация продолжится еще несколько месяцев, то экономика страны будет испытывать очередные шоки. Потому что и манат поддерживается искусственно с помощью национального банка. Даже если цены поднимутся до 40−45 долларов, эти цены нас не могут устраивать для устойчивого развития и решения проблем экономики страны.

Ильхам Шабан: На текущий год могу сказать, что у Азербайджана очень большие бюджетные расходы и дефицит на уровне 2,7 миллиарда манатов. Бюджет прогнозирован исходя из прогноза 55 долларов за баррель. Мы не знаем, по какой цене, Азербайджан продал свою нефть за 2019 год. В общем, страна формирует бюджет на 92% из нефтяного сектора в целом. Например, в 2016 году мы видели, как правительство все взяло и урезало, и в результате все секторы экономики у нас «просели». Сейчас примерно так же вынуждены урезать.

— Стоит ли ожидать вновь девальвации маната?

Натиг Джафарли: Если цены останутся еще несколько месяцев на таком уровне, то другого выхода у правительства просто не будет. Я надеюсь, что правительство сделало правильные выводы с прошлой девальвации. Тогда они очень сильно сопротивлялись девальвации и затянули этот процесс. В результате, национальный банк потерял 11 миллиардов долларов, эти деньги ушли в никуда, и тогда два раза пришло делать девальвацию.

Правительство на этот шаг пойдет не сразу, будет ждать пару месяцев, и только потом они примут решение.

Если цена останется в коридоре 30−40 долларов, то, я думаю, что через несколько месяцев Центральный банк может принять решение о девальвации маната. Но я не думаю, что она будет такой сильной, как в прошлый раз. Я думаю, что можно ожидать девальвацию в ближайшие месяцы на уровне 10−15%.

Ильхам Шабан: Если девальвация будет, то все цены в стране вырастут. Это означает реальное ухудшение положения граждан страны. Это был нонсенс, когда при ценах на нефть в 110 долларов за баррель правительство установило шкалу бедности в стране на уровне 5%, а когда цены на нефть упали, и произошло две девальвации и примерно 2,2 миллиарда манатов люди потеряли в банках, эту планку до сих пор никто не менял.

— Как нынешнее падение скажется на бюджете и социально-экономическом положении страны?

Натиг Джафарли: Бюджет Азербайджана зависит от нефти, но 50% денег — это трансфер нефтяного фонда, а там пока есть деньги, и поэтому с этим пока проблем не будет. Примерно 11% - это ожидаемые налоговые поступления от нефтяных компаний. Вот здесь могут быть проблемы, потому что прибыль этих компаний была прогнозирована на уровне 55 долларов. Здесь бюджет может потерять около полмиллиарда долларов виде не поступления налогов от нефтяного сектора.

Но главный удар будет по бюджету нефтяного фонда. Если цены останутся на таком уровне, то он не сможет выполнить свои бюджетные обязательства, которые были приняты ранее, и которые подписал президент. Я думаю, что основанная проблема будет в формировании бюджета нефтяного фонда. Потому что поступления существенно уменьшатся, и если цены останутся на таком уровне, то нефтяной фонд недополучит 4−5 миллиардов в год. Это уже скажется на бюджете самого нефтяного фонда.

Ильхам Шабан: У нас половину бюджета дает нефтяной фонд. Структура экономики Азербайджана в ужасном положении, у нас больше 9 миллиардов манатов уходит на пенсии и зарплаты. Мы объявляем о том, что мы капиталистическая страна, но при этом у нас всего 1,5 миллионов людей, которые платят налоги, и из них свыше 900 тысяч работают в госсекторе. А где тогда частный сектор? Вот этот момент они никак не могут решить, для того, чтобы уменьшить свою зависимость от нефти.

Хотя, если посмотреть, у нас объемы добычи уменьшаются, но при этом зависимость от нефти не уменьшается.