Индустрия 4.0: Большой Брат и другие вызовы «надзорного капитализма»

Необратимая цифровизация экономики и социальной жизни становится основным трендом глобального развития в нынешнем десятилетии — такое предположение подкрепляют многие события 2021 года, одним из главных символов которого можно считать QR-код, наиболее зримое воплощение новой реальности «цифрового тоталитаризма». Но это, предупреждают эксперты, далеко не единственный вызов, сформированный расширением технологий Индустрии 4.0: в пределе они нацелены на создание совершенно новой архитектуры мировой экономики, в которую так или иначе придется встраиваться всем странам. Хорошая новость для российской экономики заключается в том, что формировать собственные стандарты Индустрии 4.0 по-прежнему не поздно, хотя подлинный масштаб будущих рисков ее расширения в глобальном масштабе пока еще далеко не осознан.

Ожидания и реалии «великой перезагрузки»

В уходящем году Индустрия 4.0 отметила первое десятилетие: точкой отсчета ее истории считается Ганноверская ярмарка 2011 года, в ходе которой был представлен проект федерального правительства Германии с таким названием, задачей которого было указано внедрение цифровых технологий в производстве. В дальнейшем термин «Индустрия 4.0» стал обозначать полностью автоматизированное цифровое производство с подключением к глобальной сети, отмечает Денис Хитрых, директор по маркетингу ИТ-компании «КАДФЕМ Си-Ай-Эс».

Однако единого «хрестоматийного» определения, что такое Индустрия 4.0, нет, добавляет директор по операционной работе кластера энергоэффективных технологий Фонда «Сколково» Олег Перцовский. По его словам, чаще всего этим понятием именуется текущий тренд на автоматизацию и обмен данными в производственных технологиях, включая кибер-физические системы, интернет вещей, облачные вычисления, когнитивные вычисления и искусственный интеллект. При этом к Индустрии 4.0 иногда относят такие понятия, как «умные фабрики», «цифровое производство», сбор данных в режиме реального времени, машинное обучение, робототехника и т. д. Кроме того, указывает Олег Перцовский, уже появился и термин «Индустрия 5.0», который дополняет предыдущий шаг промышленной революции: здесь акцент делается уже не столько на производственных процессах, сколько на людях — потребителях, работниках и их нуждах. Предполагается, что технологии 5.0 будут улучшать потребительский опыт и позволят перейти к глубокой персонализации продуктов и услуг.

С другой стороны, развитие Индустрии 4.0 все больше ассоциируется с технологиями надзора государств за своими гражданами и постоянной коммерциализации «цифрового следа» пользователей глобальной сети. Именно эта сторона всеобщей цифровизации описывается быстро вошедшим в обиходный язык словосочетанием «цифровой тоталитаризм», хотя более точным представляется другое понятие — «надзорный капитализм», используемое американской исследовательницей Шошаной Зубофф (русский перевод ее книги совсем недавно вышел в издательстве «Дело»).

В работе Зубофф дается несколько определений надзорного капитализма — от нового экономического порядка, который претендует на человеческий опыт как на сырье, бесплатно доступное для скрытого коммерческого извлечения, прогнозирования и продаж, до «экспроприации важнейших прав человека, которую лучше всего рассматривать как верхушечный переворот — свержение суверенитета народа». Примечательно, что эти формулировки прозвучали до начала пандемии коронавируса, несомненно ставшей важнейшим стимулом для дальнейшего развития технологий надзорного капитализма — все более глубокой цифровизации во взаимодействии людей с внешним миром, наиболее характерным проявлением которой стало повсеместное внедрение QR-кодов.

Пришествие коронавируса позволило ключевым агентам надзорного капитализма вести игру открытыми картами. Знаковым моментом стал выход нашумевшей книги основателя Всемирного экономического форума в Давосе Клауса Шваба и его соавтора Тьерри Маллере «COVID-19: Великая перезагрузка», в которой была представлена программа «дивного нового» цифрового мира.

«Сейчас уже никто не сомневается, что технические решения, в большинстве своем цифровые, предложенные для сдерживания распространения пандемии, выведут состояние наблюдения за макроэкономическими агентами — фирмами и домохозяйствами — на новый уровень, — говорит Денис Хитрых. — Обладая готовой и протестированной на коронавирусе инфраструктурой цифрового наблюдения, любое государство в какой-то момент может решить использовать ее и для ограничения повседневной деятельности своих граждан и бизнеса. В современном мире от этого никто не застрахован, особенно технологически развитые страны, такие как США, Китай или Германия. Представьте себе ситуацию, в которой вас „глушат“, например, еще на этапе установки связи по Zoom c вашим коллегой из другого региона или страны — всего лишь по той причине, что ваш рейтинг лояльности государству находится в зоне неблагонадежности. Именно такая система оценки отдельных граждан или организаций по различным параметрам на основе данных массовых наблюдений — видеозаписей с камер, мониторинга социальных сетей и других источников — уже существует в Китае, где создан один из самых жестких режимов цензуры информации в интернете».

На задачи обеспечения контроля государства над гражданами сейчас действительно работает очень много стартапов, на эту цель направляются значительные инвестиции, констатирует Дмитрий Санатов, заместитель директора фонда «ЦСР „Северо-Запад“». Объективно, по его мнению, риски в этом есть: государство претендует на создание некой «платформы платформ», куда будут заведены все данные о гражданах.

В то же время, считает эксперт, пресловутый Большой Брат — это лишь боковая популистская тема, связанная с Индустрией 4.0:

«Бояться тотального надзора пока рано, поскольку эта работа находится лишь в самом начале. Например, всеобъемлющий цифровой контроль за публичными должностными лицами все еще не осуществляется в автоматическом режиме, хотя это очень маленькая доля общества. Ограниченность инструментов обработки больших объемов данных при всем их разнообразии пока не позволяет делать такой анализ на потоке, а не точечно».

Гораздо более серьезной актуальной проблемой, уверен Дмитрий Санатов, представляется рост сетевого мошенничества и кибератак, который в 2021 году можно было наблюдать невооруженным взглядом. Этот теневой бизнес стал именно одним из последствий развития Индустрии 4.0, превратившись в целый сектор экономики, который и дальше будет расти.

Цифровизация и промышленный интернет вещей уже сделали производства зависимыми от глобальной сети и, соответственно, уязвимыми для кибератак, развивает тему Сергей Клюев, директор по продажам индустрии «Промышленность» компании Atos в России. Большие объемы информации и множество каналов передачи сообщений увеличивают риски утечки важных данных и ставят под угрозу работу предприятий — и четкого понимания, как эффективно противостоять этим вызовам, нет, признает эксперт. Одни специалисты, говорит Клюев, полагают, что необходимый уровень отказоустойчивости ИТ-систем к кибератакам будет достигнут после того, как компании наберутся опыта в применении технологий Индустрии 4.0. По мнению же других, все риски должны быть предусмотрены на начальном этапе внедрения инноваций, иначе бизнес потерпит крупные материальные и репутационные убытки.

Скачок в неведомое

Сейчас Индустрия 4.0 делает новый шаг развития. По словам Дмитрия Санатова, базовые идеи парадигмы 4.0, связанные с интернетом вещей и первичной цифровизацией, уже в значительной степени реализованы ведущими странами, и тот, кто не успел это сделать, либо выбился из тренда, либо на это были другие причины. Следующий этап предполагает развитие аналитических систем Индустрии 4.0, включая искусственный интеллект, а одновременно меняется и набор вызовов, стоящих перед системой регулирования, надзора и контроля: формирование глобальной криптоэкономики, внутри которой отследить поведение экономических субъектов становится все более сложной задачей, проблематизирует не только контроль, но и безопасность государства.

Еще одним важнейшим направлением развития Индустрии 4.0 становится использование ее технологий в контроле над источниками климатических изменений. Об этом говорится гораздо меньше, чем о пресловутом цифровом тоталитаризме, но последствия такого поворота глобальной зеленой повестки могут быть без преувеличения революционными.

«В целом новый этап Индустрии 4.0 — а в документах Евросоюза мы уже видим понятие Индустрия 5.0 — связан с возведением технологий в ранг ключевых инструментов формирования новых правил мировой экономики, — говорит Дмитрий Санатов. — На данный момент уже формируется глобальная архитектура контроля за выбросами углерода, финансами и деятельностью отдельных предприятий — это новая регуляторная среда, в рамках которой будет происходить передел мировой экономики и перераспределение ресурсов за счет использования инструментов цифровизации, передовых технологий анализа больших данных и машинного обучения, новых систем связи и т. п. Здесь огромное значение будут приобретать космические технологии, например развитие спутниковых систем, которые смогут определять углеродный след фактически любого предприятия без проникновения на их территорию — фактически удаленный аудит с высоким уровнем достоверности. Такие стартапы уже есть. Пока их спутники направлены на поиск суперэмитентов углекислого газа, но в дальнейшем эти решения смогут стать инструментом новых экологических санкций».

Все это колоссальные вызовы как для граждан, так и для бизнеса и государства, с которыми надо работать проактивно, констатирует Дмитрий Санатов. Стратегия России в области декарбонизации пока, к сожалению, иная, добавляет эксперт: делается акцент на то, что у нас много лесов, которые поглощают углеродный след, а не на тотальную модернизацию промышленности.

«Это очень рискованный подход, поскольку в перспективе можно потерять ведущие экспортные отрасли, — считает Санатов. — Например, сейчас ряд западных корпораций занимаются активным патентованием ранних стадий производства синтетического мяса, монополизируют новые рынки продовольствия фактически на нулевой фазе — это характерный образец того, как биотехнологии взаимодействуют с достижениями индустрии 4.0. Рано или поздно может возникнуть угроза для российского сельскохозяйственного экспорта, которому будет вменен высокий углеродный след и ограничены возможности экспорта. Внедрение технологий Индустрии 4.0 запускает войну стандартов, проблематизируя все рынки товаров и услуг. „Законодателями мод“ являются те, кто имеет большое производство или большой спрос. России предстоит делать очень сложный выбор в условиях дефицита элементной базы и многих технологических решений».

Развитию и промышленному применению технологий Индустрии 4.0 в России долгое время мешало отсутствие соответствующих национальных стандартов, считает Денис Хитрых. Однако в сентябре 2021 года именно в России впервые в мире были утверждены стандарты в области «цифровых двойников», которые вступят в силу 1 января. Кроме того, в рамках Совета по техническому регулированию и стандартизации для цифровой экономики РСПП и Восточного комитета немецкой экономики был разработан мультиязычный Глоссарий терминологии Industry 4.0, который охватывает основополагающие термины, используемые во многих международных и национальных стандартах. Создание этого реестра, считает Денис Хитрых, поможет ускорить разработку национальных стандартов на базе уже существующих международных. «Россия на сегодняшний день является таким же полноправным участником процесса международной кооперации в области создания разнообразных цифровых платформ Индустрии 4.0, как и другие страны», — считает эксперт.

По словам Олега Перцовского, дальнейшее развитие Индустрии 4.0 будет сосредоточено на как минимум трех параллельных технологических направлениях. Во-первых, это те самые «цифровые двойники» сложных технических продуктов и технологических процессов, которые позволяют снижать затраты и время на разработку новых продуктов, а также оптимизировать их характеристики и параметры производственных процессов, повышая их эффективность. Во-вторых, это предиктивная аналитика, позволяющая прогнозировать изменения в состоянии оборудования, предотвращая аварии и снижая затраты на ремонты. В-третьих, это робототехника — от полуавтономных, автономных промышленных и бытовых роботов до роботизированных транспортных средств. Все эти решения будут базироваться на технологиях искусственного интеллекта, машинного обучения, обработки Big data, современных сенсорах и датчиках.

«Эти направления активно развиваются практически во всех странах, которые обладают значимым экономическим потенциалом, — говорит Олег Перцовский. — Это Германия, где был введен термин „Индустрия 4.0“, Швейцария, США, Япония, Китай и, пожалуй, Южная Корея. В то же время и у России есть потенциал развития этих направлений — некоторые центры компетенций по ним уже сформировались или формируются, появляются отдельные компании-лидеры. Так что перспективы участия в этой технологической гонке у нас есть».

Среди лидеров окажутся те, кто будет наиболее активно вкладываться в создание собственных инновационных продуктов и в развитие собственных центров замкнутого цикла, включающих и разработку, и производство, и внедрение, добавляет Александр Тарасов, управляющий партнер ИТ-компании DIS Group. Это, по его мнению, потребует от государств действий по двум направлениям: инвестиции в инфраструктуру, в первую очередь ту, которая связана с передачей данных, и создание максимального количества центров разработки.

«Россия — это подтверждают обзоры ведущих мировых агентств — уже входит в число самых развитых в цифровом плане стран, — говорит Тарасов. — В ближайшие 10−15 лет глобальная экономика придет к определенному уровню стандартизации 4.0, хотя сейчас мы наблюдаем активное формирование закрытых рынков: это и ЕАЭС, и Евросоюз, и экосистема Китая. Полагаю, на первом этапе речь будет идти скорее о стандартизации внутри этих экономических образований, поскольку договориться о неких единых стандартах проще в рамках единого экономического контура, нежели на глобальном уровне. Для ЕАЭС, скорее всего, выработка стандартов Индустрии 4.0 будет происходить в России, а затем к ней подключатся другие страны союза».

Назвать Россию поставщиком технологий для цифрового перехода пока сложно, однако страна движется в том же направлении, что и весь мир, считает генеральный директор технологической группы Rocket Humans Анастасия Ускова. По ее словам, новый виток индустриализации в конечном итоге затронет всех, поэтому важно уже сейчас искать решения, как облегчить жизнь людей в новую эпоху. Цифровизация, напоминает эксперт, грозит миру не самыми приятными вещами: еще большим расслоением общества и ростом социального неравенства, укреплением монополий, сокращением числа рабочих мест. К 2030 году, по данным McKinsey Global Institute, алгоритмы, программы и роботы оттянут на себя трудовые задачи более 400 млн человек — 15% всех рабочих мест в мире. Сейчас, резюмирует Анастасия Ускова, самое время подумать о способах преодоления квалификационной ямы и мерах социальной поддержки для людей, оказавшихся не у дел, — и это проблемы пострашнее глобальной слежки и введения QR-кодов.