Армения: как закалялась русофобия. Часть 2 — Больной человек Закавказья

В первой части статьи (см. «Армения: как закалялась русофобия. Часть 1 — Исраэль Ори, сын персидскоподданного») автор начал разговор о том, как могло случиться, что в головах армянских элит одновременно уживается убежденность в том, что Армения — неотъемлемая часть Западной Европы, и в том, что помощь «многовекторной» Армении всегда и во всём — священная обязанность России.

Продолжим разговор. («Больной человек Закавказья» — отсылка к термину 19 века «Больной человек Европы»). После смерти Исраэля Ори и неудачи Персидского похода Петра I Закавказье надолго отошло на периферию интересов Империи. Завоевание этого края, особенно восточной, персидской его части, к концу 18 века уже не выглядело слишком сложным делом. Проблема была с Кавказом (который в советское время стали неправильно называть «Северным»). Ведь в случае присоединения Закавказья пришлось бы завоёвывать и Кавказ. Ни та, ни другая территория не казалась тогда жизненно необходимой. И одно дело сдерживать горцев по Тереку и Кубани, время от времени наказывая за набеги, а совсем другое — лезть в их горы: пока опыт был неудачным. В общем, какое-то время Санкт-Петербург следовал стратегии римского императора Адриана, который отгородился от Каледонии (будущей Шотландии) мощной стеной вместо того, чтобы вечно гоняться за пиктами по горам.

Это навело царя восточно-грузинского Картли-Кахетинского царства Ираклия II на гениальную комбинацию. В 1772 году он пишет письмо Екатерине II с предложением о протекторате России над его царством на тех же условиях, на которых оно в данный момент является вассалом Персии: сколько-то там серебра, лошадей и вёдер вина в год (и зачем персам вино?). Сообщение с Россией через Дарьяльское ущелье по будущей Военно-Грузинской дороге имелось. Не настолько плохое, чтобы Россия не смогла ввести в Грузию небольшой воинский контингент и продемонстрировать врагам свой флаг, но и не настолько хорошее, чтобы сообщение нельзя было перекрыть, если Россия захочет в Грузии чего-то большего. Зато при очередной русско-турецкой войне Ираклий мог бы осуществить свою заветную мечту: объединить Грузию, присоединив западно-грузинские государства, вассальные Турции: Имеретинское царство, Мегрельское, Гурийское, а также Абхазское княжество и общины Сванетии. А там и о полной независимости можно подумать. Отметим, что в 1770-е годы Персия не вмешивалась в дела Грузии и Ираклий спокойно проводил военные и прочие реформы. Надо полагать, глава российской дипломатии граф Никита Панин прекрасно понял мотивы Ираклия II и ответил ему крайне грубым отказом. Тем не менее, грузинский царь в той или иной форме обращался с этой просьбой еще несколько раз.

Всё изменилось сразу после отставки больного Панина, когда фактическим министром иностранных дел стал гений российской дипломатии Александр Безбородко. Тот самый, который обеспечил России выгоднейшие границы по 2-му и 3-му разделам Польши. Который изящно решил проблему перехода Крыма от Константинопольского патриархата к Московскому. В 1778 году, за пять лет до официального присоединения Крыма к Империи, когда полуостров уже был занят русскими войсками, Екатерина II издает указ о переселении крымских греков — румеев и урумов — в Приазовье в район Мариуполя, разумеется, по их «нижайшему прошению». Тысячелетняя Митрополия Готии и Кафы упраздняется за отсутствием православных христиан, а через несколько лет в Крыму создается новая, уже Московского патриархата! Безбородко, который на склоне лет напутствовал преемников:

«Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела».

Безбородко убедил Екатерину II, а затем и Павла I в необходимости овладеть «перешейком в Азию». После очередного обращения Ираклия II оно принимается. В 1783 году подписывается Георгиевский трактат. Затем следует комбинация уже со стороны Санкт-Петербурга. В самом общем виде: войска введены, персидский шах унижен, на пустом месте происходит ссора между союзниками, войска выведены, персы идут в карательный поход против изменников, Тбилиси сожжен, один грузин хоронит двух, Россия возвращается и громит персов, а царь, уже Георгий XII, понимает, что выбор у него небольшой: либо Грузия — губерния России, либо повторение урока. Подлость? Нет. Дипломатия. Адекватный ответ на попытку «попользовать» Россию.

Агония Картли-Кахети длилась 18 лет до манифеста 18 января 1801 года. Затем всего за 13 лет было присоединено почти всё Закавказье. В результате русско-турецкой войны 1806 — 1812 годов к России отошли Имеретия, Мигрелия, Гурия, Абхазия (Бухарестский мир), а после русско-персидской войны 1804 — 1813 годов — большинство ханств Северного Азербайджана (Гюлистанский мир). Наконец, в результате второй серии войн — русско-персидской 1826 — 1828 годов и русско-турецкой 1828 — 1829 годов Россия отвоевала Эриванское и Нахичеванское ханства у Персии (Туркманчайский мир) и Ахалцих и Черноморское побережье Кавказа у Турции (Адрианопольский мир). Впрочем, адыги как не признавали здесь власть Турции, так не признали и российскую. То же в Дагестане и Чечне, которые Персия и Турция признали за Россией. Война на Кавказе после завоевания Закавказья, как и опасался Панин, затянулась на десятилетия.

И тут случилось «армянское чудо». Николай I, еще будучи Великим князем, скептически, если не с издевкой отзывался о полонофильских наклонностях старшего брата Александра I. Достаточно сказать, что на Венском конгрессе 1815 года Александр Павлович грозил войной Австрии и Пруссии, если те не уступят ему Царство Польское. (А ведь Вена предлагала ему Галицию, Буковину и остатки Молдовы между Карпатами и Прутом; согласись государь — и не было бы через 100 лет никакой Украины). Только побег Наполеона Бонапарта с Эльбы, его «100 дней» и паника в Европе заставили Вену и Берлин отступить. Автономная Польша получила конституцию, Сейм, армию, сохранила собственную валюту — злотый. По сути, единственное, что ее связывало с Россией, это фигура императора — личная уния двух государств. Но Польша тут же начала бузить. Кроме того, отвоевав в 1809 году у Швеции Финляндию, Александр создал там «Великое княжество» да подарил ему Выборг и Приладожье, утерянное в Смуту и возвращенное России Петром I. Где тут же началась «дерусификация».

Казалось, что при Николае I подобные эксперименты будут исключены. Но еще не был заключен Туркманчайский мир, как Николай Павлович в полной мере ощутил силу, скажем так, «армянского землячества» Российской империи. В декабре 1827 года ему на стол лег проект создания «Армянского царства» в границах Эриванского, Нахичеванского, Карабахского и предгорной части Гянджинского ханства с автономией если не польского уровня, то близкого. Проект действительного статского советника МИД Александра Худобашева поддержали князь Моисей Аргутинский-Долгоруков, в будущем генерал-адъютант при особе государя императора, князь Валериан Мадатов, генерал-лейтенант, герой Отечественной войны, князь Василий Бебутов, бригадир, военный управляющий Имеретии, также отличившийся в Отечественной войне, Христофор Лазарев, горнопромышленник, будущий камергер двора. Огорчать их было нежелательно.

Еще в марте 1827 года Николай I отправил в отставку командующего Отдельным Кавказским корпусом Алексея Ермолова. Связей с декабристами или случаев хищений, как ни искали, не нашли. Хватило того, что он отменил муштру и предписал войскам одеваться сообразно погоде, т. е. «в горский наряд». А кроме того ранее грубо нарушал дипломатические приличия. Когда еще Александр I в 1817 году отправил его в Тегеран чтобы добиться подтверждения границы по Гюлистанскому миру, Ермолов там публично грозился бить морды всем англичанам, которые попадут под руку, за то, что английские советники шаха так замылили в договоре вопрос границ, что ему пришлось ехать в эту «дыру». А самому Фетх Али-шаху Каджару заявил: «Монголы когда-то Персию сокрушили, а я — потомок Чингизхана!».

Вообще-то Ермоловы — потомки мурзы, т. е. чингизидами скорее всего не были, но персы всё поняли правильно. Английская миссия рассчитывала, что в ходе переговоров с «туповатым воякой» о пересмотре договора удастся еще больше размыть обязательства Тегерана, но Ермолов вдруг предложил шаху довольно выгодный для Персии договор о беспошлинной торговле. В котором, естественно, указывались пограничные пункты. Вопрос был тут же улажен. Что, правда, не помешало наследнику престола Аббасу-Мирзе через девять лет начать новую войну. Закончившуюся Туркманчаем.

На место Ермолова был назначен князь генерал-адъютант Иван Паскевич. Любимчика Николая Павловича никак нельзя было заподозрить ни во фронде, ни в какой-то особой симпатии к армянам. Он посоветовал царю отклонить проект автономного «Армянского царства». Во-первых, никак не меньше прав на такой статус имела бы и Грузия: она наверняка поставит этот вопрос. Во-вторых, неизвестно, до каких пределов Господь поспешествует России в расширении границ. Получится, что кровью русских солдат будет оплачиваться только расширение границ Армении, хоть до Средиземного моря. В-третьих, часто с трудом, но Империи удавалось встраивать мусульманские элиты в свою структуру. Этническое армянское государство этой политике сильно навредило бы.

Тем не менее, в утвержденном Паскевичем в октябре 1827 года документе «Общие правила для управления Эриванской областью» был и «пряник»: закреплялись особые права армян в будущей Армянской области.

Пункт 6: «Учреждение для местной защиты края из самих жителей, кои более окажутся приверженными, стражи вооруженных людей, преимущественно из армян».

И пункт 11: «Строгое наблюдение за действиями и спокойствием татарских (азербайджанских — авт.) и горских (здесь: курдских — авт.) поселений, и немедленное покорение военною силою тех, кои бы оказывали неприязненные намерения, или склонность к возмущению».

21 марта 1828 года Николай I подписывает указ о создании «Области Армянской» в границах бывших Эриванского и Нахичеванского ханств. Армяне расценили это событие как признание их государственности. От названия до создания армянской милиции — «вооруженной стражи» и контроля ею мусульманского населения. Католикос Нерсес V, полковник, чиновник по особым поручениям при Паскевиче Лазарь Лазарев (армянского происхождения) и писатель и дипломат Александр Грибоедов организовали переселение армян в область. В первую очередь предполагалась репатриация из Персии, но хлынул и поток из Турции.

Накануне присоединения двух ханств к России армяне по разным подсчетам составляли 28 — 32% в Эриванском ханстве и 15 — 17% в Нахичеванском (в основном на севере ханства в верховьях реки Арпа, ныне это область Вайоцдзор Республики Армения). В общей сложности армяне составляли около 25% — четверть населения двух ханств. Благодаря переселенцам всего через пять лет, в 1832 году, армяне составляли уже 50 — 53% населения области: 55 — 57% в бывшем Эриванском ханстве и 40 — 41% — в Нахичеванском. Разумеется, большинство неизбежных земельных споров администрация с помощью армянской милиции решала в пользу переселенцев.

Сомнения в правильности решения о создании области возникли почти сразу. Первая причина — Санкт-Петербург беспокоили участившиеся столкновения за землю, грозившие перерасти в восстания мусульман, а особенно беспокоило то, что сообщения о беспорядках шли не из Эривани, а окольными путями через бывшие азербайджанские ханства. Армяне не знали других способов борьбы за землю кроме тех, которые применялись к ним самим в Персии и Турции. Что же касается администрации области, то распределение земель и субсидий среди переселенцев стало для чиновников делом настолько «увлекательным», что отвлекало внимание от мелких эксцессов.

Вторая причина — Первое Польское восстание 1830−1831 годов. Поводом стал верхушечный переворот в Париже («Июльская» или «Трехдневная» революция), свержение последнего Бурбона старшей ветви Карла Х и избрание королем Луи-Филиппа, который в годы революции успел отказаться от всех титулов и назвался «гражданином Эгалите». Никаких революционных войн в Европе «король-гражданин» и близко не планировал, «кругов по воде» хватило на отделение Бельгии от Нидерландов и недолгое брожение в Италии и Германии, уже больных идеями образования единых наций. Но польская шляхта решила, что час пробил и пора восстанавливать Речь Посполитую в границах 1772 года с Литвой, Курляндией, Белоруссией и Украиной до пригородов Киева. В результате кровопролитной войны, длившейся почти год, поляки потеряли собственный Сейм, войско, злотый, статус государства. Но уже никогда не замирялись.

Третья причина — армянские элиты регулярно поднимали вопрос о присоединении к Области Армянской Сюника/Загезура и горного Карабаха, поскольку там преобладало армянское население. На доводы, которые казались разумными колониальной администрации, о том, что у этих земель плохая дорожная связь с Эриванью, и о том, что армяне получили компенсацию в виде Нахичевани, следовали возражения с упоминанием славной истории и ее святынь.

Четвертая причина, как же без нее, — повальное воровство. Такое, что уже в рапорте императору от 16 мая 1829 года Паскевич назвал «смешение законов российских с местными» (оставшимися от Персии) «корнем зла». Поскольку там, где можно «решить вопрос» или так, или этак, выбирался вариант, выгодный чиновнику. Единодушие всех уровней власти — российских в Эривани и армянских на местах — было полнейшим. Свой кусок пирога доставался и наибам бывшего Нахичеванского ханства. Хищения и злоупотребления приняли такие размеры, что в середине 1830-х поток переселенцев иссяк, а некоторые, получив великодушное прощение шаха, вернулись в Персию.

Может быть, последней каплей, переполнившей чашу терпения Санкт-Петербурга, стала поездка Николая I в Закавказье. О ней было известно почти за год, но когда 5 октября 1837 года государь въехал в Армению со стороны Гюмри, случилась беда. Дело в том, что императора ждали летом и даже обсуждали вопрос полива дороги, чтобы Его Величество не беспокоила пыль. Сентябрь и большая часть октября в Армении тоже благодатны. Но в этом году… Вы угадали. Зарядили ранние дожди. До резиденции католикоса в Эчмиадзине кортеж кое-как добрался. Но последние 20 верст — между духовным центром армян и столицей области — император всероссийский преодолеть в карете уже не мог. Да еще из головы не шел какой-то мужлан, который еще в Сардарабаде норовил сунуть ему под нос ощипанного петуха. Выяснилось, что селянин хотел не оскорбить государя, а только показать ему бедственное положение народа. От обеда в Эчмиадзине Николай Павлович отказался, отобрал коня у кавалергарда и добрался до Эривани промокшим до нитки.

Обед в Эривани тоже был испорчен криками толпы с улицы. Поинтересовавшемуся императору доложили, что народ выражает радость по случаю его приезда. Император не поверил и отправил к народу приближенного, владевшего тюркским языком. В результате военный губернатор области, вышеупомянутый сторонник «Армянского царства» Василий Бебутов был отправлен в Польшу, а гражданский управляющий барон Григорий Розен — в отставку. Розен среди прочего за то, что покрывал проворовавшегося зятя — командира Эриванского карабинерского полка князя Александра Дадианова (Дадиани), превратившего полк в личное поместье с курятниками и свинарниками, а рекрутов и окрестных жителей в крепостных. Часть новобранцев в октябре еще даже не была обута. Дадианов был лишен всех званий и наград и отправлен под суд. Дожди не прекращались, и обратный путь до Дилижана нетерпеливый Николай Павлович преодолел также верхом и в одиночку (!), не дожидаясь свиты, чьи экипажи тащили по слякоти волы.

Справедливости ради отметим, что неприятности с государем случались не только в Армении. Когда 12 октября Николай I и сопровождавший его в поездке по Закавказью князь Алексей Орлов выехали в коляске из Тифлиса, чтобы перед отбытием во Владикавказ осмотреть церкви древней столицы Грузии Мцхеты, лошади понесли. Коляска перевернулась, седоки отделались ушибами. И заметьте, никакого дождя! Кажется, лошадей напугал всего лишь камнепад. Тучному и получившему семь ран в битве под Бородино князю ехать верхом было тяжело, но обошлось.

Небольшое отступление. Автор ни в коем случае не хотел бы создавать карикатурный образ Николая Павловича. Историки его не любят за казнь маньяков-декабристов, за проигранную Крымскую войну, за то, что забрил в солдаты Тараса Шевченко, высмеявшего в стишке нервный тик и худобу императрицы Александры Федоровны. Говорят, царь несколько минут ходил по комнате и повторял: «Зачем же он так…». Забывается же то, что император оплатил все долги покойного Александра Сергеевича Пушкина. Что он запретил разлучать семьи, продавать крестьян без наделов и «тихой сапой» освободил треть крепостных через изъятие банковских залогов у помещиков, закладывавших поместья. Учитывая то, что последние «временнообязанные» крестьяне были освобождены только к середине 1880-х Александром III, по схеме Николая I освобождение произошло бы быстрее. И главное, без громких манифестов. Запомним и то, что Крымскую войну проиграл не Николай Павлович, а генералы во главе с Паскевичем, дружно воспротивившиеся его плану молниеносного броска к Босфору в обход крепостей. Тогда сил для этого у России было достаточно.

И еще. А ведь все они — Бебутов, Розен, Дадианов — были отважными командирами, которые на войне личным примером поднимали солдат в атаку, были ранены, получали заслуженные награды. Нигде в условиях мира боевые офицеры не разлагались так быстро, как на Кавказе. Почему? И почему армяне в своей, ущербной, но автономии, которую уже повсеместно называли «Арменией», а не какой-то областью, не удосужились за 10 лет обустроить 70 верст дороги от Эривани до границы области в сторону Гюмри да столько же до границы в сторону Дилижана? В Армении нет строителей? Мало камня?

Конечно, здесь упрощение. Дороги, налоги и т. п. обеспечиваются рождением гражданской нации. Значит, нации не было. Было «население», измученное, несчастное, живущее только своими каждодневными заботами. И куда подевались «элиты», только что лоббировавшие «Царство Армянское»? Поэтому не надо, рассуждая о судьбе Армянской области, балаболить о «поруганных чаяниях армянской нации». Профукали шанс, вот и всё. Существует ли эта нация хотя бы сегодня? Сомнительно, учитывая тот энтузиазм, с которым Армения мчится к суициду. Об этом потом, а пока констатируем: 200 лет назад был загублен зачаток государственности, который, конечно, не привел бы в 19 веке к государственности полноценной, но дал бы лучшие стартовые возможности позже.

10 апреля 1840 года в соответствии с указом Николая I «Учреждение для управления Закавказским краем», административные органы были унифицированы, а «Область Армянская» упразднена с включением ее территории в Грузино-Имеретинскую губернию. В 1849 году была создана Эриванская губерния с включением в ее состав Александрополя дополнительно к бывшей Армянской области. Судьба Армянской области — второй узел (первым была миссия Исраэля Ори), вокруг которого взращивалась армянская русофобия. В данном случае больше «академическая», когда «население» получает готовые выводы в виде аксиомы, но слишком многое в армянской истории завязано на этом узле.

Увы, главная проблема «Армянского мира» (как его называют сами армяне «армянство») в том и состояла, что интеллектуальная мысль армян бурлила далеко за пределами сельской, едва выживающей Армении: в Тбилиси, Баку, Санкт-Петербурге, Москве, Константинополе, Венеции, Лондоне и т. п. Там и только там «лучшие умы нации» горячо дискутировали о том, сможет ли будущая независимая Армения полноценно развиваться без Киликии на Средиземном море, или всё же хватит выхода к Черному. Когда до них доходила просьба жителей какого-нибудь села помочь со строительством оросительного канала, они сначала не понимали, о чем вообще идет речь, а потом страшно возмущались «узостью мышления» этих пейзан.

Вторая половина 19 века и начало 20-го оказались для армян Российской империи сложными. Были гонения на Церковь. Те чиновники, что поглупее, просто не могли понять, почему армянская церковь отказывается встроиться в государственные структуры (Русской православной церковью с 1721-го по 1917-й управлял Правительствующий Синод во главе с обер-прокурором) и почему она 100 лет назад готова была пойти на унию с Римом, но отказывается от унии с Москвой. Те, что поумнее, видели действительную угрозу: армянская церковь превращается в «государство в государстве»: доходы от земельных владений шли на школы, больницы, социальную помощь. Подспудно создавалось теократическое государство, которое в любой момент могло перехватить власть. Последовали репрессии, а в 1903 году — конфискации земли, другой недвижимости, закрытие школ. Армянской церкви запретили даже называться Апостольской (апостолы Фаддей и Варфоломей, по преданию первыми принесшие Благую весть в Армению, не могли быть еретиками-монофизитами). За Армянскую церковь заступалась не только русская интеллигенция, но и представители Русской православной церкви. Уже в революцию 1905 года права Армянской Апостольской церкви были восстановлены. В любом случае эти события не могут идти ни в какое сравнение с тем, что случилось с армянами Турции.

Происходили и события иного порядка. По результатам русско-турецкой войны 1878 — 1879 годов к России отошли Батум и Карс. В Карсской области, через которую проходили все предыдущие войны между двумя империями, доля армян составляла уже не более 15%, но за 20 лет увеличилась до четверти, а с учетом переселенцев греков, русских, ассирийцев — доля христиан составила половину населения. Так, справочно, без выводов. Не считая того, что когда кто-то из армянских «совестей нации» предложил теперь называть российскую часть Армении «Северной», его немедленно одернули: исторические границы Армении — до центра Турции — городов Кесарии (Кайсери) и Себастии (Сивас), а это на западе. А вы говорите, объявить подписку для сбора средств на рытье какого-то арыка для какого-то богом забытого села.

Но были и братья Степан и Георгий Лианозовы, промышленники, благотворители, меценаты, которые совершили своего рода революцию. До них не только в России, но и в Европе и даже в США считалось естественным и понятным то, что бизнес, даже крупный, строится по этническому или земляческому принципу. Лианозовы сломали эту традицию. На руководящих должностях их предприятий стояли русские, армяне, немцы, евреи, азербайджанцы, персы, грузины. Они умели безошибочно оценивать деловые и личные качества, переступая через этническую и религиозную сторону, а также оценивали способность уже самих кандидатов в будущем следовать этим принципам.

Однако, Лианозовы, скорее, исключение. Политические армянские элиты — депутаты Государственной Думы, высшие чиновники министерств и губернских администраций — в 1918-м вернулись в Армению, провозгласили ее независимость и… показали себя полными ничтожествами.

(Окончание следует)