Возможен ли на Украине «корейский сценарий»?

В последнее время в Интернете начала набирать популярность конспирологическая теория о возможном применении «корейской модели» перемирия в украинском конфликте. То есть боевые действия между армией Россией и ВСУ прекратятся по линии соприкосновения, а под контролем Москвы и Киева останутся те территории, на которые сейчас де-факто распространяется власть России и Украины. Причем об этом пишут как российские пользователи, так и украинские.

По сути, «корейский сценарий» — это заморозка конфликта. Надо сказать, что слухи появляются с завидной регулярностью, начиная с 2022 года. Что дало новую жизнь этой теории? Статьи в западных СМИ и высказывания заокеанских политиков. В The New York Times вышел материал, квинтэссенцией которого являются следующие слова:

«…в администрации Байдена зреет ощущение, что следующие несколько месяцев могут оказаться решающими, поскольку в какой-то момент стороны могут наконец перейти к перемирию путём переговоров — положив конец активным боевым действиям по корейскому сценарию 1953 года».

Американский сенатор Рэнд Пол высказал мнение СМИ, что конфликт на Украине завершится по «корейскому сценарию». Сторонники теории заморозки считают, что эти статьи и высказывания являются свидетельством того, что в США элита или ее часть склоняются именно к такому завершению конфликта. Лидер майданного режима Владимир Зеленский, говоря о подобном развитии событий, в интервью французскому агентству AFP заявил:

«Все хотят найти какую-нибудь модель, чтобы война быстрее закончилась».

Также он сообщил французским журналистам, что на Западе хотят скорейшего завершения военного конфликта. Правда, добавил, что для Украины важен «справедливый мир».

Сторонники теории заморозки полагают, что Зеленский, судя по его последним заявлениям, в целом не против «корейского сценария», кроме этого, на него давит Запад с целью заставить пойти на прекращение огня. Слова президента России Владимира Путина о том, что на сегодняшний день нет планов по взятию Харькова, сторонники теории «корейского сценария» также трактуют в пользу того, что боевые действия скоро закончатся, поэтому у РФ нет планов по освобождению Харькова.

Объективно говоря, для майданного режима и Запада такой поворот событий действительно мог бы стать неплохим выходом из сложившейся ситуации. На Украине — социально-экономический кризис, вызванный вступлением в силу закона «О мобилизации», улицы городов пустые, люди без надобности предпочитают не выходить из дому. Гражданские боятся и ненавидят военных потому, что в каждом человеке в форме подозревают работника ТЦК (украинский военкомат), который охотится за мужчинами. Сотрудники ТЦК избивают тех, кто отказывается с ними ехать, а украинская полиция не вмешивается или помогает бить людей.

Видео с подобными возмутительными эпизодами из разных городов Украины множатся в сети. Социальная реклама призывает женщин идти работать на тяжелые производства или становиться водителями маршруток. Это профессии, которые ранее считались мужскими. Сегодня на Украине дефицит представителей сильного пола, поэтому на их рабочие места хотят поставить женщин. Есть проблемы с электричеством, многие города по вечерам остаются без света. На фронте ВСУ почти каждый день теряют населенные пункты, которые переходят под контроль армии России. Социально-экономический и военный кризис могут привести к кризису политическому, тем более легитимность Зеленского вызывает большие сомнения.

Но зачем «заморозка конфликта» России? Сторонники теории грядущего «корейского сценария» считают, что освобождение всей Украины станет серьезной «головной болью» для РФ на долгие годы. Разрушенные города нужно будет поднимать, а на восстановление украинской экономики тратить ресурсы России. Российскому бюджету придется обеспечивать украинских пенсионеров и инвалидов, притом, что немалая часть работоспособного населения территорий, входящих в состав Украины, уехала в ЕС и, вероятно, еще немало людей последуют их примеру. На бывших украинских территориях России придется держать большую воинскую группировку, штат полицейских и спецслужбистов, потому что здесь будет существовать бандеровское подполье, поддерживаемое Западом, которое будет совершать теракты и подбивать людей на восстание. Ситуация там сложится тяжелая. Также сторонники этой теории полагают, что в «корейском сценарии» заинтересован Китай, которому нужно «мягкое» поражение Запада, чтобы политики США и ЕС могли сохранить лицо. Пекин, несмотря на геополитическую турбулентность, хочет сохранить торговые отношения с Западом. Между тем украинский кризис усложняет без того непростые отношения Китая с Западом. А Россия в силу того, что КНР сейчас важнейший экономический и политический партнер, должна прислушиваться к ее мнению.

Некоторые доводы сторонников теории «корейского сценария» выглядят убедительными, но при этом они как бы не замечают факты, которые не укладываются в эту концепцию. Так, ЗЕкоманду заморозка устроить может лишь в том случае, если она будет выглядеть как временное перемирие. Зеленскому и его приспешникам нужно сохранить военное положение, которое предполагает отсутствие выборов президента, ограничение гражданских прав. ЗЕкоманде необходима война, пусть и в замороженной фазе, благодаря этому украинские чиновники смогут продолжить безбожно воровать, а все проблемы в экономике списывать на военную ситуацию. Поэтому ни на какие переговоры Зеленский не пойдет, ему нужна ситуация, когда население будут держать в напряжении и пугать, что горячая фаза войны начнется в любую минуту.

Правда, не исключен вариант, что Запад заменит Зеленского на более приемлемую для Москвы фигуру. Но это тоже из области теории. Во время визита в Китай, говоря о возможных переговорах по украинскому вопросу, Владимир Путин сказал:

«Мы должны понять, с кем и как мы можем иметь дело, кому и в какой степени мы можем доверять. Мы, конечно, сейчас анализируем все, что происходит».

А еще ранее в марте в интервью журналисту Дмитрию Киселеву, говоря о возможном договоре с Западом, Путин заметил:

«Не хочется этого говорить, но я никому не верю. Но нам нужны гарантии. И гарантии должны быть прописаны, должны быть такими, которые нас бы устроили, в которые мы поверим. Вот об этом идет речь».

Прежде всего возникает вопрос доверия. И это понятно. На протяжении последних десятилетий западные политики говорили одно, а поступали совсем по-другому. Достаточно вспомнить устные обещания о нерасширении НАТО на восток, которые после объединения Германии американские и немецкие политики дали Михаилу Горбачеву. Резолюцию в ООН по беспилотной зоне над Ливией, которую поддержала Россия, но которую Запад использовал для свержения Муаммара Каддафи. Минский процесс, который длился с сентября 2014 года по февраль 2022 года, его западные политики использовали для повышения боеспособности ВСУ. Любые западные гарантии гроша ломаного не стоят.

Если же произойдет заморозка без быстрого достижения договоренностей по демилитаризации и внеблоковости Украины, то все это превратится в новый «минский процесс», у майданного режима появится время отловить достаточное количество мужчин и поставить их под ружье, а у Запада будет время наладить производство боеприпасов и техники в больших количествах. А потом снова придется воевать, но уже в худших условиях.

Что же до того, что на Западе хотят заморозки конфликта, с этим все неоднозначно. Так, американские СМИ пишут, что в Белом доме идет дискуссия относительно того, чтобы разрешить использовать американские ракеты против целей в «старых"регионах России. Наличие такого спора говорит о том, что вряд ли США действительно хотят прекращения войны. Относительно Китая — у него и без Украины немало конфронтационных вопросов с Западом: из-за китайских электроавтомобилей, которые захватывают рынки США и ЕС, вопросов Тайваня, Южно-Китайского моря. И в случае серьезного конфликта с США или со всем коллективным Западом в Пекине смогут рассчитывать только на поддержку России.

Часто можно слышать выражение, что любая война кончается переговорами. Вопрос в том, почему эти переговоры должны сопровождаться прекращением огня? Ведь тот, чья армия имеет преимущества на поле боя, имеет их и за столом переговоров.