Артиллерийская гонка: Армения усиленно перевооружается

Институт экономики и мира (IEP, штаб-квартира в австралийском Сиднее) опубликовал в прошлом месяце доклад «Современные тренды в милитаризации», в котором рассмотрены текущие тенденции в сфере обороны различных государств. Особое внимание в исследовании уделено доле военных расходов в ВВП стран мира.

Согласно докладу, наибольший объём военная сфера имеет в экономике Северной Кореи, где расходы на оборону составляют не менее 24% ВВП по состоянию на 2023 год. Второе место довольно неожиданно занимает Афганистан, где военные траты составляют 10% ВВП этой страны. Значительную долю военная сфера занимает и в экономиках странах Ближнего Востока и Африки: в Омане — 5,9%, в Алжире — 4,8%, в Мали, Марокко и Саудовской Аравии — по 4,5%.

Среди стран бывшего СССР наиболее высокие показатели трат на военные нужды отмечены в Армении (4,2%) и Азербайджане (3,8%). В Армении этот показатель увеличился на 0,7% по сравнению с 2008 годом, в Азербайджане — на 0,5%. Для сравнения: в Грузии, ещё одной закавказской республике, доля военных расходов в ВВП составляет всего 1,3%, что на 6,6% ниже, чем в 2008 году.

В России данный показатель был оценен IEP в 2,4%, в Турции — 0,7%, в Иране — 2,2%.

Оборонный бюджет Армении в 2024 году официально составляет 555 млрд драмов (более $ 1,42 млрд), что на 7% больше, чем в 2023 году. По данным Минфина республики, расходы на оборону должны были составить 5,3% ВВП, что примерно на один процент превышает вышеуказанные подсчёты IEP по Армении.

Не отстаёт от соседа по темпам наращивания военных трат и Азербайджан, которому с учётом нефтегазового профиля его экономики это даётся намного легче. Правительство крупнейшей экономики Южного Кавказа в мае подготовило проект поправок в госбюджете на 2024 год. В Минфине страны тогда пояснили, что расходные части госбюджета пересмотрены с учётом благоприятной конъюнктуры на мировых нефтяных рынках. Согласно проекту, расходы на оборону и обеспечение национальной безопасности повышены на 705,3 млн манатов, или 11%, — до 7 млрд 126,3 млн манатов ($ 4,19 млрд).

Власти Армении после поражения от Азербайджана в 44-дневной войне в Карабахе осенью 2020 года взялись укрепить вооружённые силы и перевооружить страну. С тех пор Ереван неуклонно увеличивает расходы на оборону, возросшие с $ 669 млн в 2020 году до $ 678 млн в 2021-м и $ 754 млн в 2022-м.

Ситуация с военными закупками на внешних рынках для Армении ухудшилась после того, как специальная военная операция России на Украине приняла затяжной характер. Москва по объективным причинам не всегда укладывается в исполнение сроков заключённых с Ереваном оружейных контрактов, вызывая тем самым у закавказского партнёра недовольство. Впрочем, в декабре 2023 года армянская сторона устами замминистра обороны Грачьи Саркисяна дала понять, что не собирается решать возникшие с российскими поставщиками вопросы в арбитражном порядке, а намерена устранить их в атмосфере партнёрства.

Так или иначе, но импорт вооружения и военной техники (ВВТ) руководство Армении в последние годы активно пытается диверсифицировать, налаживая связи с новыми оружейными партнёрами, прежде всего с Индией и Францией. Официальные лица в Ереване подчёркивают, что после 44-дневной войны общий объём закупок республикой ВВТ у России упал с 96 процентов до менее 10%.

Особое внимание при оружейном импорте в послевоенный период Ереван уделяет артиллерийским системам. Как отмечают местные военные эксперты, армянская армия находится в процессе активной модернизации своей артиллерии. Этому способствовал как опыт 44-дневной войны, так и нынешние уроки СВО, в ходе которой «бог войны» подтвердил свою незаменимость на поле боя.

Традиционно основу артиллерии ВС Армении составляли буксируемые гаубицы Д-20 калибра 152-мм и Д-30 калибра 122-мм, а также самоходные артиллерийские установки (САУ) 2С3 «Акация» (152-мм) и 2С1 «Гвоздика» (122-мм) советского производства. Значительная часть этих орудий выпуска 1950−60-х годов была потеряна или серьёзно повреждена во время войны 2020 года. Их частичной заменой призваны стать два вида индийских гаубиц — буксируемая ATAGS 155/52 (дальность поражения целей до 48 км) и самоходная MArG 155/39 (24 км). Армения является на сегодня единственным зарубежным заказчиком этих двух видов артсистем индийского производства.

По сведениям производителя, количество поставленных в Армению MArG 155/39 составит 72 единицы, что предполагает создание до шести артиллерийских дивизионов. Что касается ATAGS 155/52, то 12 единиц гаубиц уже поставлены Армении. Возможно, эти цифры не окончательные и ATAGS 155/52 будет заказано значительно больше, вплоть до укомплектования ими четырёх-пяти артиллерийских дивизионов (по 12 орудий в каждом).

Повысить огневую мощь, мобильность и улучшить систему управления огнём в своих артиллерийских соединениях военное руководство республики пытается и за счёт заказанных у Франции 155-мм колёсных САУ Caesar. В июне текущего года военные ведомства двух стран подписали контракт по «Цезарям». По данным СМИ, первые самоходки Ереван должен получить в течение последующих 15 месяцев, всего предусмотрена поставка 36 САУ.

Азербайджан тщательно отслеживает армянский импорт ВВТ, особенно французского производства. Ранее в этом году президент Ильхам Алиев даже пригрозил возможными «превентивными мерами», если Ереван будет закупать «не эти консервные банки», под которыми он имел в виду французские бронетранспортёры Bastion, а сравнительно дальнобойные и точные ударные системы (САУ Caesar поражает цели на расстоянии более 40 километров, а при использовании самых современных снарядов дальность может достигать 55 км).

Внимательно наблюдая за оружейными поисками Армении, Азербайджан сам проявляет постоянный интерес к пополнению собственного арсенала ракетно-артиллерийских вооружений. В июне стало известно, что Баку может приобрести 155-мм САУ Т-155 Yavuz («Грозный») производства турецкой компании МКЕ. Данная гаубица, как отмечают эксперты, по своей компоновке и параметрам очень схожа с французскими «Цезарями». Как отмечал полковник ВС Турции в отставке Садик Акьяр, комментируя подписание Арменией контракта с Францией на закупку колёсных гаубиц, турецкие самоходки с дальностью стрельбы до 40 км считаются сложной целью в контрбатарейной борьбе благодаря способности быстро менять своё местоположение.

Баку объясняет свои публично выражаемые тревоги необходимостью пресечь «реваншизм» со стороны соседней страны после её поражения в войне и потери Карабаха. Армянское руководство, в свою очередь, категорически отрицает наличие у него любых территориальных претензий к Азербайджану за исключением возврата оккупированных им в 2021—2022 гг. армянских территорий общей площадью до 200 квадратных километров. Армения резонно указывает на имеющееся у неё право, как и у любого другого государства — члена ООН, повышать собственную обороноспособность и боеготовность своих вооружённых сил.

Одновременно из азербайджанской столицы неофициальные источники периодически озвучивают обвинения в адрес армянских властей, которые якобы ранее заключили секретные оружейные сделки с некоторыми странами. В числе конфиденциальных партнёров Еревана в поставках ударных и оборонительных систем чаще других упоминаются Иран и США.

МИД Армении 19 июня выразил недоумение в связи с реакцией Баку на военно-техническое сотрудничество между Арменией и Францией. Ереван вместе с тем привлёк внимание к тому, что «практика Азербайджана по каждому поводу прогнозировать региональную эскалацию заставляет задуматься и подтверждает анализ ряда центров о том, что Азербайджан сделает всё, чтобы сорвать процесс заключения мирного соглашения с Арменией в 2024 году и предпринять новую агрессию против Республики Армения после саммита COP29 (29-я сессия Конференции участников Рамочной конвенции ООН по изменению климата. — Ред.), который пройдёт в Баку в ноябре».

Министерство обороны Азербайджана за день до этого, 18 июня, выступило с заявлением относительно заключения армяно-французского контракта о поставках САУ Caesar, где было указано, что Франция поставляет в Армению летальные и наступательные артиллерийские средства и другие виды вооружения, «несмотря на предупреждения азербайджанской стороны, и это является ещё одним доказательством провокационной деятельности Франции в регионе Южного Кавказа». В Баку также предупредили, что «перевооружение Армении ведёт к новой войне» и «ответственность за обострение ситуации в регионе, создание нового очага войны полностью ляжет на руководство Армении, проводящей реваншистскую политику, и диктатуру (Эммануэля) Макрона».

Эксперты в Ереване и Баку сходятся в том, что задекларированная обеими закавказскими республиками мирная повестка после 44-дневной войны сопровождается ещё более выраженной гонкой вооружений, которая предшествовала боевым действиям в сентябре — ноябре 2020 года. Сложно констатировать на нынешнем этапе неизбежность нового масштабного вооружённого конфликта на Южном Кавказе. Однако многое свидетельствует в пользу его высокой вероятности. Особенно в этом плане опасен сентябрь. Опыт армяно-азербайджанских столкновений на границе последних лет свидетельствует, что масштабные эскалации чаще происходят именно в первый месяц осени.

Как говорил Уинстон Черчилль в 1934 году, за пять лет до начала Второй Мировой войны, «призывать к подготовке к обороне не означает утверждать неизбежность войны, напротив, если бы война была неизбежна, подготовка к обороне была бы слишком запоздалой». По всей видимости, этим принципом руководствуются армянские власти, пытаясь не допустить повторения военной катастрофы 2020 года. Другой вопрос, что «диверсификация» оружейных поставщиков привела руководство республики к фактическому пересмотру внешнеполитического курса.

Интерес к Организации Договора о коллективной безопасности, членство в которой давало Еревану, помимо прочего, возможность закупать у Москвы ВВТ по внутрироссийским ценам, армянскими партнёрами снижен до минимального уровня. Вместе с тем выход из ОДКБ не сулит республике никаких дополнительных преимуществ в плане расширения рядов зарубежных оружейных поставщиков, так как уже сейчас та же Франция, член НАТО, не обусловила продажу САУ Caesar Еревану необходимостью разрыва им связей с региональной системой коллективной безопасности, в которой он до сих пор состоит.