Евразийская интеграция оградит Закавказье от горящего Ближнего Востока: интервью с Владимиром Евсеевым

Об итогах года для Закавказья, перспективах евразийской интеграции и будущем российско-грузинских, российско-абхазских и российско-югоосетинских отношений рассказывает заведующий отдела Кавказа Института стран СНГ Владимир Евсеев.

Подведите, пожалуйста, основные итоги для Закавказья. Что, на Ваш взгляд, стало самым ярким событием года? Как отразились на регионе события общероссийского и мирового уровня, в частности, на Ближнем Востоке?

Несомненно, что весь 2014 г. на Южном Кавказе нарастала турбулентность, что было обусловлено как внутренними, так и внешними причинами. Среди последних стоит выделить украинский кризис и появление т.н. «исламского государства». Конечно, указанные причины по-разному влияли на страны Кавказского региона. Так, правящая коалиция «Грузинская мечта» постаралась улучшить отношения с Москвой в рамках диалога Абашидзе-Карасин. В частности, удалось восстановить регулярное авиационное сообщение и существенно увеличить двусторонний товарооборот. Однако это практически никак не освещалось в грузинских СМИ, которые фактически блокируют любую позитивную информацию о России. Это происходит на фоне политического кризиса, обусловленного отставкой с поста министра обороны Ираклия Аласания и выхода из состава правящей коалиции «Свободных демократов», воинственных призывов Михаила Саакашвили к грузинским офицерам, которых призывают бросить службу и идти воевать против ополченцев в Донбассе, участия грузинских граждан в деятельности «исламского государства» и ухудшения социально-экономического положения в стране. В таких условиях никто не может исключать возвращения во власть оппозиционной партии «Единое национальное движение» в составе новой правящей коалиции.

Существенная внутренняя нестабильность сохраняется и в Армении, где была предпринята попытка проведения конституционной реформы путем перехода от президентской к парламентской форме правления. В оппозиции это восприняли как стремление нынешней правящей элиты сохранить свою власть и после 2018 г., когда прекратится срок действия полномочий президента Сержа Саргсяна. Это могло бы привести к серьезному политическому кризису, но не в условиях вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе, который обострился в августе, а затем ноябре нынешнего года. Как следствие, Армения вступила в Евразийский экономический союз, но при этом попыталась сохранить нынешний уровень взаимодействия с Европейским союзом (ЕС). По сути, на территории республики столкнулись интересы двух различных экономических систем. Теперь многое зависит от способности Еревана, находящегося в условиях экономической блокады со стороны Баку и Анкары, разрешить эту непростую ситуацию. Причем приоритет будет отдаваться именно России как единственному реальному союзнику.

Однако наибольшие проблемы назревают в Азербайджане. Пока они не очень видны для международного сообщества ввиду щедро финансируемой информационной политики. Но уровень добычи нефти продолжает снижаться, в некоторой перспективе это ждет и природный газ. А стать транзитным для Центральной Азии государством никак не получается, несмотря на транспортировку казахстанской нефти по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан. В таких условиях нужно серьезно заниматься национальной экономикой. Вместо этого огромные финансовые средства расходуются на такие амбициозные проекты как, например, проведение Европейских игр-2015. Ситуация усугубляется тем обстоятельством, что существенное число граждан страны воюет на стороне «исламского государства», крупные национальные меньшинства (талыши, лезгины и др.) фактически лишены своих прав, идет радикализация мусульманского сообщества, в котором все большим авторитетом начинают пользоваться салафиты, то есть сторонники не шиитского, а суннитского направления в исламе. При поддержке со стороны «исламского государства» последние могут возглавить борьбу с действующей властью, чья прочность не является столь очевидной.

Каковы перспективы переноса ближневосточной нестабильности на Кавказ, в частности, размораживания карабахского конфликта, в будущем году? Насколько вероятно втягивание региона в глобальную войну?

Не вижу прямой связи между «арабским пробуждением» в Северной Африке, Ближнем и Среднем Востоком и разрешением кризисов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии. Причины этого состоят в следующем. Во-первых, армяне, осетины и большинство жителей Абхазии (64%) являются христианами. С противоположной стороны в грузино-южноосетинском и грузино-абхазском конфликте участвуют, за небольшим исключением, православные христиане. Между ними нет межрелигиозной вражды. Это имеет место только со стороны Азербайджана, но и там она не носит характера джихада ввиду сохранения в Баку светского (секулярного) характера власти.

Во-вторых, между «исламским государством» и странами Южного Кавказа существует буфер в виде Турции и Иракского Курдистана. В ближайшей перспективе такой буфер сохранится вопреки заявлениям некоторых экспертов о возможности, например, дестабилизации Турции.

В-третьих, основные внешнеполитические игроки, такие как Россия, Турция, Иран и даже США, в силу разных причин, не заинтересованы в дестабилизации Южного Кавказа. Москва и Анкара боятся быть втянутыми в региональную войну за Нагорный Карабах ввиду непредсказуемых ее последствий. Иран не заинтересован в усилении Азербайджана, по причине, в том числе, огромной собственной азербайджанской диаспоры. Вашингтон, конечно, не против создать Москве проблемы на Южном Кавказе, но не столь масштабные, чтобы лишиться транзитного коридора в первую очередь для транспортировки углеводородного сырья из Центральной Азии.

Очевидно, что ближневосточная нестабильность будет оказывать на Кавказский регион свое негативное влияние. Но, как было уже отмечено, это будет касаться в большей степени Азербайджана ввиду сохранения там серьезных межнациональных и межконфессиональных проблем.

Как Вы оцениваете перспективы евразийской интеграции в контексте мирового политического и экономического кризиса, разворачивающегося на наших глазах?

Несомненно, что даже в условиях мирового политического и экономического кризиса проект евразийской интеграции будет развиваться, в том числе на территории Кавказского региона. Его успех будет зависеть от способности Москвы принципиально улучшить свои отношения с Тбилиси. Если это произойдет, что приведет, например, к возобновлению железнодорожного сообщения через Абхазию, то постепенно в орбиту евразийской интеграции будет втягиваться Грузия. При этом, конечно, Соглашение об ассоциации Грузии с ЕС останется в силе.

Однако даже при негативном для Москвы развитии событий вопреки мощнейшему давлению со стороны Азербайджана Грузия не пойдет на блокаду Армении, в первую очередь по экономическим причинам. Следовательно, транспортный коридор будет сохранен (в этом отношении направление через Иран носит вспомогательный характер), поэтому непреодолимых препятствий для евразийской интеграции на Южном Кавказе не будет. Это понимают и в Баку, где принципиально не отказываются от собственного участия в евразийском проекте, но пока выставляют России неприемлемые условия, связанные с разрешением проблемы Нагорного Карабаха.

Каким Вы видите развитие российско-грузинских, российско-югоосетинских и российско-абхазских отношений в 2015 г. Возможен ли «прорыв» на этом направлении, и если да, то при каких обстоятельствах?

В 2015 г. реальный уровень российско-абхазских отношений будет определяться процессом реализации соответствующего договора о союзничестве и стратегическом партнерстве, который был подписан 24 ноября. Этот договор был ратифицирован 22 декабря Народным собранием — Парламентом Республики Абхазия. На следующий день он был внесен президентом Владимиром Путиным на ратификацию Государственной Думы ФС РФ. Этот договор достаточно неоднозначен, но его вступление в силу будет фактически означать отказ Москвы от присоединения Абхазии к Российской Федерации. По факту это и так имеет место, но Тбилиси в этом серьезно сомневается, особенно после событий, связанных с Крымом.

Для разъяснения собственной позиции, по-видимому, нужна встреча на высшем уровне, но с учетом особенностей нынешней политической власти в Грузии. Формально главой этого государства является президент Георгий Маргвелашвили, но он не пользуется в республике значительным авторитетом. После реализованной конституционной реформы большие права получил премьер-министр Грузии (ныне — Ираклий Гарибашвили), но он слишком молод и зависим от Бидзины Иванишвили. В таких условиях нужны встречи как на высшем уровне (с грузинской стороны — президент или премьер-министр), так и неформальная встреча Владимира Путина с Бидзиной Иванишвили. При этом Россия должна дать четкие гарантии, что не будет присоединять Абхазию и Южную Осетию, а Грузия даст согласие на воссоединение железных дорог по территории Абхазии и предпримет реальные действия по ликвидации информационной блокады в отношении Москвы. Возможно, что это программа-максимум, учитывая жесткое блокирование подобной деятельности со стороны Вашингтона.

В отношении Южной Осетии можно предположить, что Москва подпишет с ней договор, подобный российско-абхазскому. Но реализовать его на практике будет практически невозможно ввиду крайней малочисленности южноосетинского населения. С другой стороны, РФ этим подтвердит, что не будет присоединять эту территорию, что полностью соответствует грузинским национальным интересам. Это также будет способствовать сближению Москвы и Тбилиси, хотя и достаточно медленному.

Беседовала Яна Амелина специально для EAD