Константин Симонов: Сланца в Армении не будет

В Армении то и дело поднимается тема диверсификации поставок энергоносителей. На данный момент страна импортирует природный газ из России, а единственная в стране АЭС работает на российском уране. Также Армения получает газ из Ирана, но там объемы незначительны, а само топливо закупается бартером: за каждый кубометр поставленного в Армению природного газа Иран получает 3 кВт.ч. Как правило, тему всяких диверсификаций поднимают люди недалекие, а говорят они о зеленой энергии (солнечная, ветряная, геотермальная энергия, биоэнергия и т. д.), дополнительном импорте энергоносителей из третьих стран, а также о сланцевом газе, который якобы нашли американцы в Севанском бассейне и который позволит обеспечить энергетическую независимость Армении. На фоне этих хронических словесных потоков EADaily попросило генерального директора российского Фонда национальной энергетической безопасности Константина Симонова «пройтись» по заявленным темам как глобально, так и на конкретно армянском примере.

Сланец

Тема сланца звучит в мире достаточно давно, и в целом я даже считаю, что определенная польза от этих сланцевых моментов есть. Если, скажем, 7−8 лет назад западные страны исходили из концепции о том, что в мире очень мало углеводородов и скоро они закончатся, и отсюда возникала паника, то сейчас появление сланцевых углеводородов поменяло картину — запасов много. Оказывается, мир гораздо лучше, чем мы думали, и газа в нем хоть отбавляй — он везде. В воде существует метан, коровы производят в метан, да в желудке человека, извините, производится метан, и это тот же газ. Вопрос в том, как вы намерены извлекать этот метан? Те же газогидраты — что это? Метан! Вон говорят о том, что Япония проводит серьезные эксперименты по извлечению метана из воды… Может, не рядом с Севаном нужно добывать сланцевый газ, а извлекать его из самого Севана?

Вопрос всегда упирается в стоимость производства такого рода газа. В реальности сланцевый газ, сланцевая нефть — это не мифы, а вполне себе реальность. Но лично я называю сланцевые нефть и газ «углеводородными коалами». Почему? Потому что это эндемик, он живет только в одном регионе мира — Северная Америка. Вы можете поставить какой-то эксперимент, привести его в зоопарк, и он у вас будет жить, но экономики не будет. Вот таким зоопарком является Польша. Что там произошло? Польша пробурила скважины, технически доказав, что в этой стране можно добывать сланцевый газ, который для них стал самой настоящей национальной идеей. Садишься в такси, включаешь радио, а там о сланцевом газе… В Польше несколько лет назад все были помешаны на этой теме и даже провели у себя всемирный сланцевый конгресс. И вот, привезли они эту коалу к себе в зоопарк и посадили ее там: пробурлили сланцевую скважину, приехал премьер-министр, подожгли торжественно газ, показали, что он есть, назвали это пламенем надежды, пошли разговоры о скором полном преобразовании Польши — производство оборудования, буровых, привлечения северо-американских компаний со своими программами обучения английскому языку… Но когда сели считать, выяснилось, что экономики тут нет, и это еще при тех ценах. А сейчас, когда цены на нефть рухнули втрое, о чем можно говорить?

Одним словом, эта коала живет в Северной Америке. Она там прижилась благодаря уникальному сочетанию факторов. Первый из них — большая свободная территория, где эти углеводороды залегают (штат Техас, например), чего нет ни в Европе, ни в Армении. Какое расстояние между Севаном и Ереваном? 70−75 километров? Это не расстояние. Ведь чем отличается добыча традиционной нефти от добычи нефти сланцевой? В первом случае у вас под землей большой резервуар, вы бурите вертикальную скважину и извлекаете нефть. В случае со сланцем процесс совершенно иной — там бурение идет вширь. Если сегодня начать бурить в Севане, через пару месяцев окажетесь в Ереване.

Второй фактор — наличие собственных технологий. Нужны буровые в большом количестве. В Армении их производят? Если нет, то их нужно где-то купить, а это дополнительные расходы, повышающие себестоимость.

В-третьих, нужна мощная инфраструктура, которой здесь нет. В США создана прекрасная газотранспортная инфраструктура, чего лишена та же Европа.

В результате все эти факторы вкупе — оборудование, технологии, инфраструктура, территория — играют ключевую роль в данном вопросе. А без них, с одними запасами непонятных объемов перспективы нет. Я тоже могу выращивать у себя дома ананасы, но это не значит, что если я это сделаю, то Россия превратится в производителя ананасов.

Итог — собственной добычи сланцевого газа в Армении не будет.

Возобновляемые источники энергии

Зеленая энергетика — здесь надо понимать одну вещь: этот вид энергетики дает электричество, она не решает проблему топлива. Чтобы электричество стало топливом, вы должны, собственно, сделать его таковым. Этот тезис, кстати, залегает в соответствующую глобальную идею о том, что вот скоро в мире все машины будут электромобилями. Это делается, чтобы объяснить, куда должна прийти зеленая энергетика. Если у вас происходит революция в автопроме и если все машины после этого будут ездить на электрической тяге, то здесь понятно куда стремиться. Это очень важная тема, потому что сейчас мы везде и всюду сталкиваемся с такими прогнозами: нам активно внушают, что мир движется в этом направлении, что кругом будут электромобили и так далее. Но вопрос-то сам по себе очень спорный — это лишь одно из возможных направлений развития будущего транспорта, и далеко не факт, что он будет именно таким.

Но и здесь есть свои сложности. Например, нужна развитая заправочная инфраструктура, которая позволит быстро заряжать автомобиль. Тратить час на заправку машины — это бред. Во-вторых, электромобиль должен быть обеспечен неким минимальным запасом хода, который позволит доехать до очередной заправки, и при ближайшем рассмотрении этого вопроса выявляется много подводных камней. Ну, например, объявляется, что «вот, у нашего автомобиля запас хода вырос до 200 км…». Но ведь этот запас хода рассчитан в идеальных условиях, далеких от повседневной дорожной реальности — когда у вас не включен кондиционер, печка, вы едете по равномерной гладкой дороге, параллельной уровню моря. Но если этот электромобиль, скажем, использовать в России, поближе к северу? Он проедет два метра и встанет — аккумулятор разрядится. Вы когда-нибудь пробовали говорить по сотовому телефону, когда на улице -15? Да он садится за пять минут; аккумулятор не держит мороз.

Конечно, нам внушают, что вот-вот произойдет революция, вот-вот все эти проблемы будут решены, вот исследования, вот результаты… Приведу пример из другой области: недавно Reuters опубликовали рейтинг самых цитируемых и авторитетных ученых мира, где обнаружил на первом месте американского женщину-врача, специалиста по раку и болезни Альцгеймера. У меня возникает вопрос: они вылечили рак или болезнь Альцгеймера? Нет, лечить они не научились, но они об этом говорят. То же самое происходит в истории с аккумуляторами — Маск (основатель PayPal, Tesla Motors и SpaceX Илон Маск — ред.) все время говорит, что сделает аккумулятор и призывает нас в это поверить, потому что он говорит об этом и вкладывает деньги. Но не все, во что вкладывают деньги, в конце концов «выстреливает».

Эта тема важна, но нужно понимать, что реально может дать зеленая энергетика всему миру в целом. Этот вопрос также лежит в основе прогнозов на энергетику будущего, потому что тот тип двигателя, который будет доминирующим через 20 лет, «потащит» за собой такую отрасль, как энергетика.

Для Армении этот вопрос тоже актуален — что может дать стране зеленая энергетика? Вся страна будет в электромобилях? Кстати, здесь есть один очень интересный нюанс, который заключается в широком применении газотранспортного топлива на автомобилях. Это тоже вариант, и он сегодня активно обсуждается в целом ряде стран, в том числе в России. И здесь есть неожиданные страны-пионеры, как та же Армения или Пакистан. Вполне возможно, что через 20 лет мы будем ездить не на электро-, а на газомобилях.

Вопрос зеленой энергии, безусловно, важен в плане транспорта, но и за пределами этой отрасли он не менее актуален. Смотрите, одной из основных проблем зеленой энергетики была цена. Почему зеленая энергетика стала хоть как-то конкурентоспособна? Когда цена на нефть была $ 100 за баррель, они брали субсидии государственные, вкладывали на развитие зеленой энергетики и, конечно, приближались к нефти. Когда они примерно сравнялись с ней, начался грандиозный пиар: смотрите, по себестоимости производства 1 кВт. ч мы достигли углеводородов. Но и здесь открывается перед нами непаханое поле всевозможных инсинуаций: а как вы считаете эту себестоимость? Ответов на этот, казалось бы, тривиальный вопрос может быть огромное множество, цифры могут быть лукавыми. Элементарная вещь — в чем проблема производства электроэнергии? Она заключается в том, что пока вы не решили вопрос с супераккумулятором, электроэнергия — нехранимый товар, который должен быть потреблен. Маск говорит, что эту проблему решит, мол, на стене у нас будут висеть аккумуляторы, в которые днем будет электроэнергия накапливаться и из которых ночью она же будет потребляться. Но пока это лишь гипотеза.

При этом, чтобы сети работали нормально, нужно обеспечивать постоянство тока в сети. Стоит у вас, например, ветряк; сегодня был ветер, а завтра его уже нет. Чтобы сеть не вылетала, вы должны все равно дать в сеть электричество. Что вы будет делать на тот случай, если ветра не будет? Вы будете держать дизель и мазут. А вы закладываете стоимость мазута в расчет себестоимости 1 квт. ч «ветряной» энергии? Нет, но и без мазута вы не обойдетесь, потому что ветер у вас далеко не каждый день. Таких подлогов огромное множество.

Производители зеленой энергии в Европе, а также в США находятся сейчас в сложной ситуации, и здесь, кстати, не последнюю роль играет сланец. Получился парадокс: когда они выбивали субсидии, их основная идея была в том, что скоро углеводороды просто закончатся. Но получается, что газа-то в мире огромное количество, и он дешевле обходится. В США этот вопрос вообще ребром встал.

Статистика: шума вокруг зеленой энергетики много, а ее мировая доля колеблется в пределах 4%.

Что касается конкретно Армении, какие-то ниши в армянской энергетике со временем могут принять в себя больше зеленой энергии, в частности, если говорить о гидроэнергетике. Но есть вещи посерьезнее — газ, атомная энергия.

АЭС

Армянская АЭС — важный фактор в энергосистеме республики, призывы ЕС, Турции и прочих акторов ее закрыть этого не отменяют. Если задаться целью закрыть АЭС, самый простой вариант ее замены — привлечение газогенерационных мощностей, теоретически это возможно. Кроме того, можно также наладить импорт электроэнергии, скажем, из Грузии. Но у «атома» есть преимущества, в том числе ее дешевизна, а также тот факт, что АЭС-то располагается на территории Армении, и нет необходимости решать вопрос доставки электроэнергии из-за границы.

Проблему решить можно, вопрос в цене. Но я не думаю, что Армения пойдет на закрытие атомной станции, да и не нужно это ей.

Закупки газа

Импорт «голубого топлива» в Армению можно наладить из Ирана, откуда же еще? Но здесь надо понимать, что ИРИ не предоставит Армении более комфортную цену, нежели российская, особенно с учетом разговоров о еще большей скидке, которую, как мне кажется, Россия предоставит Армении. Вот вам пример единственного пока рынка, где российский и иранский газ присутствует одновременно — турецкого. Вы можете сравнить цены: по расчетам нашего Фонда, в четвертом квартале 2015 года цена российского газа на турецком рынке в среднем составила $ 330 за тысячу кубометров, иранского — где-то на 50% дороже. Это все, что нужно знать о цене на российский газ для Армении и для «других».

Беседа с Константином Симоновым проходила в Ереване, куда эксперт прибыл для участия в круглом столе «Евразийский путь Закавказья: интеграция ради развития». Помимо Симонова участниками мероприятия были замминистра энергетики и природных ресурсов Армении Арег Галстян, экс-министр обороны Армении Вагаршак Арутюнян, эксперт ООН по вопросам энергетики Ара Марджанян, политолог Александр Искандарян, военный эксперт Давид Арутюнов, эксперт по Грузии Джонни Меликян, а также директор ИНГ Алексей Мартынов.