Перемирие в Сирии и Израиль: ставка на курдов?

Установление режима перемирия в Сирии может потребовать от соседних ей стран пересмотреть курс на сирийском направлении. На эту особенность ситуации в Ближневосточном регионе после 27 февраля стали обращать особое внимание израильские эксперты.

Неудивительно, что именно в Израиле первыми заговорили о необходимости ревизии предыдущей тактики и стратегии по отношению к перевалившему за пятилетний рубеж сирийскому конфликту. Израиль пребывает в непосредственной близости от западного театра военных действий в арабской стране, где сходятся границы Еврейского государства, Ливана, Иордании и самой Сирии. В приграничном районе Каламун и на сирийской стороне Голанских высот активны боевики террористической группировки «Джебхат ан-Нусра»*. Как и ДАИШ (арабский акроним «Исламского государства»*), эта джихадистская организация, представляющая «Аль-Каиду»* в Сирии, выведена за рамки достигнутых соглашений о прекращении огня. Сирийским «аль-каидовцам» в районе Каламун, где с осени прошлого года наблюдается относительное затишье, противостоят бойцы шиитского движения Ливана «Хезболла». Выпадение «Джебхат ан-Нусры» за периметр перемирия означает, что военные действия «Хезболлы» и правительственных сил Сирии при воздушной поддержке ВКС России против неё будут продолжены.

Схожая ситуация сложилась на участке пересечения границ Израиля, Сирии и Иордании. В Израиле пристально отслеживают любую активность «Хезболлы», шиитских добровольцев из Ирака и бойцов Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) Ирана в южных провинциях Сирии Дераа и Кунейтра. Здесь также замирение воюющих сторон представляется достаточно проблематичным, ибо, помимо «Джебхат ан-Нусры», на этом участке фронта сильны позиции группировки «Джейш аль-Ислам», враждебно воспринявшей режим перемирия.

При первом взгляде Израилю незачем корректировать свой сирийский курс, так как на его северо-восточных рубежах в целом сохраняется былая диспозиция сил. Однако это далеко не так. Признанный Соединёнными Штатами и Россией, основными международными посредниками в сирийском урегулировании, террористический характер «Джебхат ан-Нусры» косвенно повышает ставки «Хезболлы» и других шиитских добровольческих отрядов в Сирии. Главный враг Израиля в Ливане после 27 февраля получает возможность утвердиться в роли ведущей наземной силы в борьбе с «аль-каидовцами».

В связи с этим для Израиля сразу возникает ряд вопросов. Будут ли США последовательны в их позиции по отношению к «Хезболле», которую они, не без давления со стороны своего израильского союзника, ещё в 1997 году признали «террористической организацией»? Не меньше израильтян беспокоит и такой вопрос: могут ли произойти изменения в достигнутых ранее негласных договорённостях между Тель-Авивом и Москвой? Согласно им, Россия с пониманием относится к действиям Израиля по недопущению транспортировки вооружений и военной техники со складов под Дамаском в Ливан для пополнения арсеналов «Хезболлы». Периодические рейды ВВС Израиля по целям в Сирии для пресечения оружейного транзита после 30 сентября, когда ВКС РФ развернули свою операцию в САР, продолжились без каких-либо ограничений для израильтян. Свободу рук в этом вопросе они сохранили, что стало решающим для Тель-Авива стимулом к созданию совместного с Москвой координационного механизма по воздушным операциям в Сирии.

Сирийскую стратегию Израиля местные аналитики метафорично нарекли, как «пусть кровоточат все наши враги». Конфликт в Сирии по прошествии 5 лет принял облик «войны всех против всех», и израильтян такое масштабное и одновременно бескомпромиссное противостояние его злейших противников в регионе вполне устраивало. Больше всего интересам Израиля отвечали большие потери «Хезболлы» в живой силе на сирийском фронте. По разным оценкам, от 5 до 7 тысяч ливанских шиитов принимали и продолжают принимать активное участие в сухопутных операциях в Сирии. Достоверная информация о безвозвратных потерях «Хезболлы» отсутствует, но, по самым минимальным оценкам, убыль в живой силе не может быть меньше 15−20% от личного состава её боевых отрядов. То есть счёт погибших ливанских бойцов-шиитов в Сирии в годовом разрезе идёт на сотни. Правдоподобной выглядит оценка израильских источников, утверждающих, что с 2013 года «Хезболла» потеряла в Сирии более 1500 человек.

Таким образом, ливанское движение сопротивления «сионизму» не только отвлечено от вступления в прямую конфронтацию с Израилем сирийским театром военных действий, но и терпит на нём значительный урон. Пока ливанский враг номер один израильтян воюет в Сирии, вопрос открытия им второго фронта на северных рубежах Израиля практически снят с повестки дня. При всей поддержке от Ирана и сохраняющегося мобилизационного ресурса «Хезболла» и так оперирует в Сирии на пределе своих возможностей. Впрочем, здесь есть важный нюанс. Самая активная вовлечённость в сирийский конфликт хотя и привела к существенным потерям «Хезболлы», в качественном отношении бойцы движения приобрели важные навыки участия в боевых операциях на равнинной и сильно пересечённой местности. Другими словами, урон в живой силе компенсируется ростом уровня боевой выучки израильского противника, отшлифовкой им методов мобильной войны малыми силами, которые были успешно апробированы летом 2006 года.

Случись в Сирии продолжительный период прекращения огня, «Хезболла», залечив раны и восполнив свои боевые порядки, непременно вновь обратит взоры на Израиль. Дабы этого не произошло, израильским властям предстоит внести коррективы в свои планы по Сирии. Стратегия «пусть враги кровоточат» по большей части имеет созерцательный характер, страдает определённой пассивностью. В то время как момент требует более смелых политических шагов израильтян, а не только нанесение авиаударов по враждебным им объектам и транспортным средствам в Сирии.

До вступления режима перемирия в силу Израиль напомнил свой главный интерес по Сирии — исключение агрессии Ирана и патронируемых им группировок в регионе против Еврейского государства с сирийской территории. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху представил данную стратегическую установку своей страны в качестве «красной линии», заступив за которую «Хезболла» или другая проиранская боевая единица столкнётся с самым жёстким ответом. Эту «красную линию» Израиль уже давно нанёс на военно-политическую карту своих интересов в Сирии. Как отмечают израильские эксперты, следуя порыву всеми силами и на всех фронтах противостоять Ирану, власти Израиля даже готовы мириться с пребыванием ДАИШ и «Аль-Каиды» в Сирии, но только не видеть здесь усиления иранского фактора. На этот счёт самые высокопоставленные представители израильского военного истеблишмента высказываются предельно откровенно. Так, на конференции в Тель-Авиве в январе этого года министр обороны Израиля Моше Яалон заявил, что «выбирает ДАИШ», но не Иран, если встанет сам вопрос выбора для его страны противника в Сирии (1).

И всё же после 27 февраля, когда на горизонте забрезжила робкая, но надежда на запуск политического процесса в Сирии, израильтянам потребуется нечто большее, чем демонстрация тотального неприятия Ирана и продолжение превентивных воздушных ударов по целям в арабской стране. Израильская стратегия «пусть враги кровоточат» может подвергнуться системной перенастройке. Израилю нужна опора внутри Сирии, выбор той конструктивной силы в соседней стране, поддержка которой сулит как военные, так и политические дивиденды.

На ум сразу приходят сирийские курды с их политической партией «Демократический союз» (PYD) и её боевым крылом — «Отряды народной самообороны» (YPG). Курды ведут бои на отдалённых от израильских границ северном и северо-восточном театрах военных действий в Сирии. Но с этой своей диспозиции они вносят вклад в борьбу с ДАИШ, «Джебхат ан-Нусрой» и на других оперативных направлениях. При этом курды одним своим присутствием не позволяют иранским сателлитам заполнить вакуум власти на севере Сирии, фактически в одиночку задавая здесь военно-политическую «погоду».

Что особенно важно для Израиля, сирийские курды дистанцированы от правительства в Дамаске, а значит, на них не проецируется влияние Ирана через режим Башара Асада. Вероятность альянса курдов с войсками Асада и отрядами «Хезболлы» крайне низка. Некоторые свидетельства взаимодействия между курдами и правительственными силами в ведении боевых операций против общих врагов — ДАИШ и «Джебхат ан-Нусра»* — не должны вводить в заблуждение. В долгосрочном плане интересы Дамаска и курдских кантонов на севере Сирии расходятся, и, чтобы зафиксировать эту тенденцию на будущее, израильтянам самое время поспешить, застолбив место в рядах союзников PYD и YPG.

В «мироустройстве» будущей Сирии тамошние курды претендуют на собственную автономию. С учётом уже поддержанного израильтянами движения иракских курдов к государственной независимости, автономия их соплеменников в Сирии станет логическим продолжением курса на создание новой системы «сдержек и противовесов» на Ближнем Востоке. Иран с большим подозрением относится к любым попыткам курдов самоутвердиться в своих правах на отдельную государственность. В северо-западных провинциях шиитской державы компактно проживают иранские курды. Когда части разделённого несколькими границами народа пришли в движение в Ираке, Сирии и Турции, ожидать от курдов Ирана отсутствия притязаний на повышение своего статуса было бы по меньше мере опрометчиво. Тектонические сдвиги в «курдском ландшафте» Ближнего Востока непременно затронут и Иран.

Израиль далеко не одинок в регионе в поисках «болевых точек» Ирана. На Ближнем Востоке формируется совершенно новая межгосударственная конфигурация, где на ведущие позиции выдвигаются, казалось бы, такие геополитические антиподы, как Израиль и Саудовская Аравия. Если Тегеран может создавать «серые зоны» впритык к границам с Израилем (Сирия) и Саудовской Аравией (Йемен и Ирак), то почему израильтяне и саудовцы должны сидеть сложа руки и не отвечать Тегерану взаимностью?

«Большой Курдистан» на Ближнем Востоке может оказаться стратегической находкой для многих противников Ирана. Совместный протекторат над этим государственным образованием со стороны США, России и Саудовской Аравии, которые уже оказывают иракским и сирийским курдам прямые и косвенные знаки внимания, представляется Израилю важнейшим нюансом в любом раскладе сил и интересов на обширном пространстве от Синайского полуострова до западных границ Ирана.

Поиск новой стратегии важен для Израиля. Не менее важным для него выступает опора на уже показавшие свою эффективность механизмы взаимодействия с главными спонсорами межсирийского урегулирования. На расширенном заседании коллегии Минобороны РФ 11 декабря 2015 года президент Владимир Путин подчеркнул эффективность механизма координации действий с израильской стороной. Из Тель-Авива ответили в схожем ключе, заверив российских партнёров в продолжении координации действий в сирийском небе.

На «земле» в Сирии всё пока далеко не так ясно. Россия и Иран действуют на одной стороне, и для Израиля это, разумеется, неприятная реальность. Тем не менее при всех дальнейших раскладах продолжение сотрудничества с Москвой предоставляет израильтянам дополнительную гарантию воздержания Тегерана от прямой конфронтации с Тель-Авивом. И, хотя пресса и аналитические издания Израиля в избытке делятся прогнозами нового столкновения с «Хезболлой» в 10-ю годовщину Второй ливанской войны (июль-август 2006 года), надежда на неразрастание военных действий за пределы Сирии сохраняется.

(1) Asa Winstanley, Is Israel changing its strategy in Syria’s war? // Middle East Monitor, 26 February 2016.

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ