Кто защитит Центральную Азию от ДАИШ?

Американские «ястребы», в частности, из команды проигравших президентские выборы демократов, усердно запугивают как самих себя, так и новую администрацию США, якобы, неотвратимым усилением военно-стратегических позиций Москвы на постсоветском пространстве, в частности в странах Центральной Азии (ЦА). Связывают они такой прогноз с возможностью позитивного разрешения сирийского кризиса в результате успешных дипломатических и военных действий России на Ближнем Востоке, уничтожением и рассеиванием там боевиков ДАИШ и других экстремистских группировок, созданием предпосылок для политического урегулирования ситуации в этой стране. Такое развитие событий ни в малейшей степени не отвечает экспансионистским замыслам Вашингтона в этом регионе.

Их «жизненно важным» интересам соответствовало бы осложнение, а не разрядка ситуации вокруг Дамаска, срыв переговорных намерений вовлеченных в сирийский конфликт сторон, масштабное и долгосрочное участие в нем вооруженных сил России, разжигание враждебности и подозрительности в ее отношениях с Турцией в первую очередь. Зачем, задаются вопросом эксперты, для американцев так важна такого рода стратегическая картина в регионе? Один из вариантов правильного ответа — для отвлечения или распыления внимания и ресурсов России от других, в стратегическом плане «лакомых» для американцев районов Евразии, в первую очередь в ЦА.

Тогда становятся понятными смысл и предназначение последних выводов известной за океаном разведывательно-аналитической компании Stratfor о том, что Россия, якобы, заинтересована в урегулировании сирийского конфликта еще и для того, чтобы «освободить руки» для усиления «военно-стратегической» хватки в отношениях с партнерами и союзниками по СНГ и ОДКБ, в частности. Даже сокращение военного присутствия России на Ближнем Востоке некоторыми заокеанскими политиками уже интерпретируется именно в подобном контексте.

Аналитикам, обслуживающим потребности правящей элиты и военно-промышленных корпораций, совсем не «по рангу и должности» признавать, что если Москва и активизирует сотрудничество в области безопасности с евразийскими соседями, то главным образом для защиты от агрессивных устремлений международного терроризма в направлении постсоветского пространства, особенно на южных рубежах. В отличие от американцев, позиция Москвы в вопросах борьбы с международным терроризмом и религиозным экстремизмом не подвержена «двойным стандартам», а остается последовательной и принципиальной как в Сирии, так и в ЦА.

Характер обстановки в соседствующем с этим регионом Афганистаном, который при «содействии» американцев стал наркопроизводящим мировым центром и рассадником международного терроризма, напрямую угрожает стратегической стабильности и внутриполитической ситуации в соседних странах. Особое беспокойство вызывает проникновение в ЦА боевиков ДАИШ (ИГИЛ*, ИГ* — запрещенная в России террористическая организация), которые активно вовлекают в свои ряды местных радикальных исламистов. Помимо «собственных» талибов, а теперь еще и ДАИШ, в Афганистане на глазах США расплодились десятки более мелких радикальных исламских группировок, таких как «Хетоб», «Исламское государство Узбекистан», уйгурская «Хелафат», казахская «Фатха», киргизская «Кыргызстан калканы», «Исламская партия Туркестана», «Харакат-е Фаруки» и другие. Все они в той иной форме вовлечены в опасные планы зачистки от «неверных» территории Афганистана, Пакистана и республик Центральной Азии для создания условий для построения в регионе некоего «Исламского государства Хорасан».

Такому не самому сильному в военном отношении государству в ЦА, как Таджикистану, выпала роль буфера между Афганистаном, охваченным беспорядками и заполоненным экстремистскими лагерями, и сложной и обширной южной границей Содружества. Но кто возьмет на себя смелость отрицать то обстоятельство, что этот регион был и навсегда останется зоной повышенного внимания Москвы, наделенной в силу географического фактора, а также своего политического и экономического потенциала особой ответственностью за мир и стабильность в регионе? Но что не менее важно и вполне резонно, так это как раз совпадение стратегических интересов России с озабоченностью расположенных здесь государств за собственную национальную безопасность и комфортные условия для их социально-экономического развития.

Вполне понятно и объяснимо, почему и в каких целях руководство, в частности, России и Таджикистана уделяет особое внимание оборонному сотрудничеству как в рамках ОДКБ, так и на двусторонней основе. Но вот аналитики из Stratfor, повинуясь, очевидно, рекомендациям из Госдепа США, в своем докладе бьют вселенскую тревогу по поводу того, что в декабре прошлого года российские и таджикские военные заявили о «намерении развернуть РСЗО „Ураган“ на 201-й военной базе в Душанбе и Курган-Тюбе, где дислоцируются 7000 российских военнослужащих». Объективные наблюдатели считают это решение правильным и своевременным, если, как уже отмечалось, учитывать наплыв боевиков из Сирии и Афганистана к южным рубежам СНГ.

Военные эксперты считают поэтому, что размещение в регионе высокоэффективных ракетных систем усиливает боевой потенциал дислоцированной здесь российской военной группировки, которая, в случае необходимости, сможет поражать базы и скопления боевиков в недоступных горных районах Таджикистана и соседних стран. Западная пресса обращает также внимание на одно из последних заявлений министра обороны РФ Сергея Шойгу о том, что в 2017-м году в Таджикистан будет дополнительно направлено современное вооружение и военное оборудование, в том числе самолеты и вертолеты. Дело в том, что в случае крупномасштабного вторжения радикальных исламистов и террористов в пределы Содружества, силовые структуры Таджикистана из-за недостатка современной военной техники и спецсредств могут не гарантировать защиту как собственной территории, так и южных рубежей СНГ.

В этом контексте важную роль для безопасности в ЦА играет, несомненно, расположенная на территории Таджикистана 201-я российская военная база, которая, как неоднократно подчеркивали российские руководители, продолжает играть роль форпоста всего Содружества в Центральной Азии, гаранта мира и стабильности в регионе. К тому же на юге Таджикистана, как известно, Москва содержит современный стратегический объект — оптико-электронный комплекс контроля космического пространства «Окно», входящий в состав ее воздушно-космических сил. Это «Окно» позволяет своевременно обнаруживать, распознавать и вычислять орбиты любых космических объектов, в том числе и «двойного назначения», в автоматическом режиме на высоте от 2 до 40 тыс. км. и размером до одного и менее метра. Весь этот крупный и современный военно-стратегический потенциал задействован в мирных, оборонных целях, и важность его сохранения и развития для безопасности в регионе трудно переоценить, особенно в контексте предпринимаемых в последнее время мер по укреплению таджико-афганского участка границы.

По словам президента Таджикистана Эмомали Рахмона, «с конца 2015 года до осени 2016 г. на этом участке было построено более 80 новых, хорошо оборудованных пограничных застав, дан старт строительству еще 100-м пограничным объектам», что наряду с повышением боевой подготовки пограничников многократно усилит возможности властей республики в защите национальных рубежей. Тем не менее, риск прорыва границы вооруженными формированиями экстремистов или караванами с наркотиками по-прежнему будет оставаться достаточно высоким, если надеяться только на собственные силы.

Поэтому вполне оправданной представляется практика совместных с Россией крупномасштабных военных учений с использованием современного оружия и боевой техники. Так, в сентябре прошлого года на полигоне Ляур — в предгорьях Каршытау состоялись российско-таджикистанские учения по противодействию терроризму. В военных маневрах участвовали с обеих сторон порядка 800 военнослужащих и было задействовано более 200 единиц боевой техники. Таджикистанские военные, пограничники и силы МВД совместно с гарнизоном 201-й военной базы тренировались оперативно обезвреживать незаконные вооруженные формирования в горных условиях.

Совсем недавно западные обозреватели картинно «встревожились» успешно прошедшими российско-таджикистанскими военными учениями «Щит-2016», в которых участвовали все рода войск. Российские военные с 201-й базы, подразделения таджикистанских Минобороны, МВД и Пограничных войск отрабатывали тактическое взаимодействие в поиске и ликвидации диверсионных отрядов. В масштабной операции, приближенной к реальным условиям, участвовало более 10 тыс. солдат и офицеров от обеих стран и было использовано более 1,5 тыс. единиц современных вооружений и боевой техники. На Западе не осталось без особого внимания и участие в этом совместном учении российской авиации с 201-й военной базы.

Симптоматично, что даже западные эксперты в отличие, например, от «напуганных» аналитиков из американского специального центра Stratfor, вынуждены признавать, что содержание военно-технического сотрудничества между Таджикистаном и Россией носит прозрачный и понятный характер, а его цели являются оправданными и необходимыми. В этом, несомненно, заинтересованы и соседи Таджикистана, поскольку это никак не угрожает их безопасности, а способствует лишь ее упрочению. Кроме того, военно-стратегическое взаимодействие этих государств имеет под собой международно-правовую основу и соответствует мандату ОДКБ.

Принимая во внимание всю важность совместных усилий по противодействию угрозам террористического и экстремистского характера в регионе, Москва и Душанбе планируют и в наступившем году практиковать военно-тактические маневры, совершенствовать техническую оснащенность и вооруженность армейских подразделений и пограничных войск. Все эти планы имеют одну благую цель — обеспечение мира и безопасности в Центральной Азии, что по известным причинам и тревожит заокеанских «ястребов».

Виктор Барсов, специально для EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ