«Чем сильнее Россия, тем лучше для Белоруссии и белорусов»

Что на самом деле происходит в Белоруссии, с которой мы строим Союзное государство? Об этом в интервью EADaily рассказал член Совета по межнациональным отношениям при президенте РФ Богдан Безпалько.

Бывая в Белоруссии, чему-то даже завидуешь. Но что-то иногда настораживает. Особенно настроение, что, вот-де, были бы мы в былые времена с литвинами или поляками, может, сегодня были бы «настоящей» Европой, жили богаче. При этом ясно, что процесс самоидентификации нации не остановить, и это нормально. Но как его не пустить по «майданному» маршруту? В чём базовые причины таких процессов? Не в сфере ли экономики?

Ваше ощущение правильное: в Белоруссии пытаются создать новую нацию, и для этого создают новую историческую память. Именно историческая память — основа идентичности, самоидентификации. И создают её там на исторических мифах, весьма схожих или часто даже идентичных тем, что использовались на Украине. Это и мифы об особости Полоцкого княжества, и придание «белорусскости» Великому Княжеству Литовскому и Речи Посполитой. В результате этой трансформации польский аристократ Винцент Калиновский из карателя, сжигавшего деревни с белорусскими крестьянами и казнивший православных священнослужителей, превращён в белорусского национального героя, сражавшегося с «русской тиранией».

Здесь несколько аспектов. Экономический, на мой взгляд, не основной, и он, также, как и другие, сильно мифологизирован.

Во-первых, нынешнее белорусское национальное сознание — следствие национальной политики большевиков. Главным противником они видели русское национальное сознание и поддерживали все, даже маргинальные движения, направленные, как и они сами, против русскости. Естественными союзниками были сепаратизмы — украинский и белорусский. Оба явления не имели исторической перспективы, и, если бы не Первая мировая война и революция, остались бы в качестве маргинальных движений, кружков и собраний. Но на руинах империи, в войне всех против всех, они выжили и нашли покровителей — большевиков. Именно те провели процессы, которые боялись озвучивать прежде даже национальные радикалы: выделение территорий, создание и кодифицирование языков, насильственная (без преувеличений) белорусизация. Но самое главное — формирование идентичности, создание определённого типа исторической памяти. Ведь культ Калиновского возник ещё в советское время, как и культ Тадеуша Костюшко. В честь Калиновского называли улицы в БССР в 1960—1970-е годы. И именно советские деятели, культуры, науки и искусства были очень активны при разрушении СССР и становлении независимости — независимости, впрочем, подаренной сверху и без борьбы.

Второй аспект — стремление оправдать существование самого белорусского государства. Перед распадом СССР и встречей в Беловежье референдум подтвердил желание 70 процентов советских граждан сохранить общую страну. Сильный спад в 1990-е лишь усилил стремление людей к интеграции. Людей, но не элит. Они тут же начали процесс «оправдания» независимости и направили этот соцзаказ гуманитариям. Так, например, родилась известная книга Леонида Кучмы «Украина — не Россия».

В Белоруссии ситуация сложилась по-иному: Александр Лукашенко пришёл к власти на волне массовой пауперизации населения и обещания остановить это путём реинтеграции с РФ. Но сейчас всё очевиднее, что риторика об интеграции требовалась ему в немалой степени для достижения и удержания власти. Реальной интеграции нет, белорусское руководство её просто имитирует. Сейчас, когда продавать риторику за ресурсы сложнее, Лукашенко стал брать на вооружение идеи у оппонентов — белорусских националистов. Он и ранее это использовал, но ограниченно — например, в «Основах государственной идеологии Республики Беларусь» говорится о преемственности Белоруссии по отношению к Великому Княжеству Литовскому. Сейчас всё это развивается: уже и портреты Радзивиллов в школах вывешивают, и аналитика стала алармистской, ничем не отличимой от аналитики западной. Но самое печальное — средствами образования, с помощью СМИ, эта идеология внедряется в умы и сердца таких же русских, как и мы, людей — жителей Белоруссии.

Третий аспект — экономический. Это некий вариант двойного культа Карго, где Запад — это «Страна святых чудес», зона комфорта и благополучия, а Россия — отсталая, варварская страна с агрессивным и невежественным населением. К реальности это имеет не так уж и много отношения: в Москве жить куда комфортнее, чем, скажем, в тотально исламизированном Брюсселе. В Германии уроки секспросвета, в которых нормальная семья подаётся как исключение, ведут представители ЛГБТ-сообщества и настаивает на их внедрении в начальную школу. К тому же в Европе «восточников» воспринимают как людей второго сорта.
Белорусские юноши мечтают о поступлении, например, в литовские университеты, не задумываясь, что сами граждане Польши и стран Прибалтики массово выезжают на заработки в Британию и другие страны Запада.

Мы же не умеем себя подавать, нам не удалось создать и донести до жителей Белоруссии и других постсоветских государств образ России как страны, куда бы хотелось приехать жить. Хотя у нас есть всё для этого — и прекрасная природа, и просторы, и богатые недра, и человеческий потенциал, и тысячелетняя — без иронии — героическая история, великолепные, высочайшего мирового уровня литература и искусство. В результате складывается так, что Россия в лучшем случае рассматривается как источник доходов — для гостевых рабочих.

Я не согласен, что процесс самоидентификации нации не остановить. Этот процесс во многом искусственен. В отличие от вьетнамцев, например, которые шли от своего языка, этнических и других особенностей через кровопролитные войны к нации и государству, в Белоруссии всё это формировалось обратным порядком: от государства — к навязыванию языка, идентичности, исторических мифов. Министр иностранных дел РБ Владимир Макей недавно заявил, что «за последние 25 лет мы начинаем медленно формироваться как нация. Мы находимся в процессе формирования идентичности белорусской нации». Сравните это со словами Л. Кучмы: «Украину мы создали, а теперь нам нужно создать украинцев». Их он произнёс на встрече со студентами и профессорско-преподавательским составом харьковских ВУЗов ещё 14 марта 2003 года.

Но украинский кризис показывает, что создать нацию там пока не удалось, что значительная часть населения помнит, что мы — один народ. Республики Донбасса сражаются за это. В Белоруссии схожая ситуация, только противостояние идёт в идейной, ценностной сфере. Хотя и к военному противостоянию белорусские националисты готовятся вовсю, используя Донбасс как полигон. Белорусское руководство уголовно преследует тех, кто воюет на Украине (с обеих сторон), но совершенно не препятствует деятельности волонтёров, сбору денег и другой помощи.

Мне кажется, что иногда в своих оценках народнохозяйственного комплекса Белоруссии, системы госуправления вы бываете чрезмерно резким. Между тем, например, уровень коррупции в Белоруссии гораздо ниже, чем у нас, а наши бизнесмены говорят, что там работать комфортно, правила игры понятны. Стоит ли идти по линии отталкивания, наращивания взаимных претензий?

Иногда для экономики стиль управления бывает более губительным, чем коррупция. В США 80 процентов граждан уверено в коррупции своей бюрократии и считают это второй по важности после безработицы проблемой.

У представителей бизнеса всегда есть чем быть недовольными. Но бизнесмен, прежде всего, думает о получении прибыли, и о том, каким образом изменить условия, чтобы её увеличить. Ряд бизнесменов с радостью вернул бы казино и игральные автоматы в города, приветствовал бы легализацию наркотиков и проституции — всё это обещает быструю и лёгкую прибыль… Точка зрения бизнеса важна, но она не должна быть основной. В Грузии тоже правила простые, можно зарегистрировать предприятие за 45 минут в одном окне. Но процветания не видно, и нового Сингапура из Грузии не получилось.

Что толку в более «понятных правилах», если в самой Белоруссии не способны создать конкурентное производство? При двух предприятиях на 10-миллионную страну в Белоруссии потеряли 85 процентов внутреннего рынка телевизоров. Российские молочники, наоборот, жалуются, что в России их белорусским коллегам предоставлены большие привилегии. Руководство крупных белорусских предприятий ловят на взятках, время от времени происходят сильные, но не вполне понятные перестановки в высшем руководстве.

Несмотря на «сложные правила», в РФ в каждом населённом пункте есть магазин белорусских продуктов, у нас есть белорусская сеть из 76 АЗС, белорусы добывают нефть на пяти наших месторождениях. Белорусская сторона требует доступа к госзаказу Минобороны, хотя российскую продукцию в РБ зачастую не пускают, при том, что спрос на неё есть. С помощью административного ресурса российским компаниям не дают возможности продавать автобусы и комбайны. Ранее проходили тендеры, на которых наши производители выигрывали, теперь их отменили. Это, конечно очень простые и даже «понятные» правила, но они не соответствуют нашим отношениям.

Система госуправления Белоруссии заслуживает, на мой взгляд, критики по той причине, что при наличии колоссальных льгот, преференций и прямых вливаний она не смогла создать самодостаточной экономической модели и, по сути, является дотационной. Дотировать можно своих, но зачем это делать с государством, которое тормозит интеграционные инициативы под видом «борьбы за суверенитет»? Не лучше ли дотировать свои регионы, тем более, что там есть что развивать и строить?

Увы, как показал опыт Украины, финансы, материальная помощь решает далеко не всё. Уж как ни подкармливали Януковича…

На Украине никогда не было у власти «пророссийских» политиков. Борьба Януковича и Порошенко — это борьба «умеренных» представителей национализма с «радикалами». Условно — борьба Петлюры с Бандерой. Для обеих сторон характерно стремление к оправданию украинской государственности и распада СССР.

С идеями бесполезно бороться деньгами. С идеями нужно бороться только столь же масштабными идеями, для чего у нас был и остаётся до сих пор громадный нематериальный ресурс: нас всех связывает общая история, общая культура, общий язык. Лишь потом идёт экономика. Но мы не пользовались этим ресурсом, мало, небрежно или вообще не работали с массами. Сейчас надо навёрстывать упущенное — максимально эффективно, благо свои ошибки мы поняли и осознали.

Коснёмся гуманитарной сферы. Вы недавно заметили, что в Белоруссии быть русофобом комфортно, безопасно, а русофилом — неудобно и опасно. Например, история с преподавателем Мозырьского государственного областного лицея Екатериной Кашо. Её подвергли травле местные националисты, в итоге она уволилась. Это единичный факт или отражение подспудных процессов?

Это точно не единичный случай. Уволиться вынудили и Александра Горощеню, бизнесмена, преподавателя БГУИР, позволившего себе в соцсетях на своей странице критично отозваться в адрес «иконы» белорусских националистов — поэта Рыгора Бородулина. Белорус Горощеня поднял и другой справедливый вопрос — почему в белорусских школах висят портреты магнатов Радзивиллов, которые православное население Украины и Белоруссии и людьми-то не считали. Объяснил сам глава МИДа РБ Макей, заявив, что поляки Домейко и Костюшко — это, оказывается, герои белорусской истории.

Публицистов Юрия Павловца, Сергея Шиптенко и Дмитрия Алимкина подвергли политически ангажированным репрессиям: арестовали, и теперь инкриминируют им статьи уголовного кодекса за разжигание вражды и ненависти, предусматривающие наказание в виде заключения от 5 до 12 лет. При этом, скажем, в 2015 году на «Дне Воли» сопредседатель «Молодого фронта» Эдуард Лобов ходил в футболке с надписью «Москалей на ножи», а на самом мероприятии несли растяжки с портретами С. Бандеры, Р. Шухевича, М. Витушко, В. Годлевского (украинские и белорусские коллаборационисты времён Великой Отечественной войны) и растяжку с лозунгом «Смерть кремлёвским оккупантам». Эти действия почему-то разжиганием ненависти власти Белоруссии не посчитали.

Арестованные публицисты писали о деструктивных явлениях в Белоруссии, об искажении истории, новой белорусизации, по факту — полонизации, о превращении Белоруссии в ещё один вариант анти-России (после Украины). Всё, что мы видим сейчас, лишний раз подтверждает их правоту. В Белоруссии запрещают и блокируют без внятного объяснения причин российские сайты, но при этом не обращают внимания на сайт белорусской версии «Радио Свобода», где пишут о войнах между Россией и Белоруссией с 14 века.

Что бы вы рекомендовали нашим властям, тем, кто выстраивает политику в отношении соседей, особенно таких близких, как Белоруссия? Ведь бесспорно: не в интересах и русских, и белорусов ступить на путь раздора.

Мы никогда не уделяли внимания в переговорах гуманитарным вопросам. Не увязывали переговоры о кредитах, поставках нефти или ценах на газ с гуманитарными вопросами — с отношением к идентичности, русскому языку, концепциям истории, с вопросами образования, доступом российских СМИ. Мы слабо поддерживали искренних лоббистов России в Белоруссии и на Украине, людей, которые готовы были отстаивать те ценности, идеи и практики, которые близки всем нам — за тех же арестованных Шиптенко, Алимкина и Павловца в российском МИДе не только не вступились, но де-факто одобрили их арест. Я бы рекомендовал учесть, прежде всего, именно эти аспекты.

В Белоруссии простое население по-прежнему, несмотря на индоктринацию средствами образования и массовой информации, к России в массе своей ещё относится позитивно. Это обнаружилось в ходе соцопросов группы BAW после возвращения Крыма в состав России и начала операции российских вооружённых сил в Сирии. Эти события всколыхнули белорусское общество: более 70 процентов граждан Белоруссии высказалось за интеграцию с Россией. Нужно поддерживать эти настроения всеми имеющимися силами.

Наши отношения в экономической области уже явно не будут прежними. Россия не может себе позволить тот уровень дотаций, на который претендует белорусское руководство, а Лукашенко и его правительство в случае масштабного экономического кризиса не смогут рассчитывать на поддержку населения, и, соответственно, могут потерять самое ценное — власть. Поэтому он и апеллирует к якобы имеющим место угрозам суверенитету и независимости со стороны России, и, возможно, даже будет пытаться спровоцировать российские элиты на какие-либо резкие действия, чтобы представить это коллективному Западу как «агрессию», а себя как жертву.

Нужно, на мой взгляд, быть твёрже, прагматичнее. Слабых не уважают — ни противники, ни союзники. Переходить к тем формам взаимодействия и интеграции в рамках имеющихся проектов и союзов, которые выгодны нашим гражданам и нашему государству. Чем сильнее Россия — тем лучше должно быть гражданам Белоруссии, потому что именно Россия — настоящий гарант белорусского суверенитета и экономического достатка. Но сотрудничество не может быть односторонним в той степени, насколько оно односторонне сейчас.

Беседовал Владимир Сухомлинов