«Лучше всего война читается в глазах людей»

Репортаж с выставки военкоров в Москве

На прошлой неделе в Москве в объединении «Фотоцентр» на Гоголевском бульваре открылась выставка «Донбасс. Заметки военкора». На ней представлены фотографии Дениса Григорюка, Михаила Андроника, Сергея Кошкина, Олега Никитина, Сергея Белоуса (Джон Траст) и Даниила Богдана (Dan Levy). Корреспондент EADaily побеседовал с присутствовавшими на открытии выставки общественными деятелями и волонтерами, а также с военкорами — авторами представленных работ.

Сергей Белоус (Джон Траст)

Какие задачи должна преследовать военная журналистика, какие лично Вы, как военкор, ставите перед собой цели?

Есть военкоры, которые ездят по всем горячим точкам. У них лишь одна задача — показать реальность близко к оригиналу, в адаптированном для средств массовой информации формате. Это — классический случай, если мы говорим о военных фотографах мирового уровня, соблюдающих все профессиональные стандарты журналистики. Правда, иногда геополитическая конъюнктура и редакционная политика издания вносит свои «аберрирующие» коррективы. Но эти журналисты в массе своей безучастны к объекту съемок, и для них это обыденная работа. Что же касается меня, то, кроме собственно объективного освещения событий, я приехал на войну еще по личным мотивам: боевые действия начались в моей стране.

Уже во время «майдана», когда начались столкновения на ул. Грушевского — я понимал, что дело идет к расколу страны. И когда мои опасения по поводу возможности гражданской войны оправдались — моим долгом как историка по образованию и как гражданина было поехать и самому увидеть все это, и донести до других людей, жаждущих неангажированной информации. Ведь просто бездействуя или игнорируя такие масштабные катастрофы победить зло невозможно. А я со своей стороны могу лишь доносить истину, по крайней мере, как я ее вижу. Правда — в кадре или в слове — главное оружие репортера. В отличие от смертоносной и разжигающей конфликт пропаганды истина освобождает сознание от губительного неведения и ускоряет наступление мира.

Что Вас больше привлекает в качества объекта съемок — переживания мирных жителей на войне или то, что непосредственно связано с военной средой?

Все зависит от ситуации. Я лично убежден, что очень важно за военщиной и милитаризмом, востребованными массами зрителей (это статистический факт), не упускать тему жизни простых гражданских, которые больше всего страдают от боестолкновений. Парадокс в том, что последствия обстрелов или похороны погибших оставляют более глубокий след в душе, нежели страх, связанный с инстинктом самосохранения во время работы на передовой. Многое зависит и от персоналий. Бывает, встречаешь очень интересных людей и на передовой, и в мирной сфере, сталкиваешься с интересной ситуацией, через которую получается глубже понять происходящее и отчетливее увидеть новые детали.

Расскажите историю самого запоминающегося снимка, репортажа.

Я бы не сказал, что сходу могу выбрать какой -то отдельный «любимый снимок». Первое, что пришло в голову — вот тот серенький, я бы сказал, кадр, который очень цепляет меня. Мы снимали в Дебальцево, когда туда вошли войска ДНР. И мы заехали в район, где у людей не было ни света, ни воды, ни газа, и они на улице возле подъездов складывали из кирпичей огнища, готовили на них что-то, грелись. А на заднем плане этой фотографии — разбомбленная школа. Местные жители тогда рассказывали, что когда украинские военные отступали, то специально прямой наводкой стреляли по зданиям. Вот весь тот, если можно так сказать, «апокалипсис», который мы там наблюдали, сильно запал мне в душу. Снимки с похорон тоже сильно цепляют и вызывают тягостные воспоминания. Думаешь, что лучше бы этого снимка вообще не было, точнее, самого события на нем отображенного.

Вообще, на войне, к сожалению, есть тенденция (к этому часто подталкивают бильд-редакторы) стать каким-то стервятником, нагнать драматизм, сделать сенсационный кадр. Люди просто начинают терять грань между «медийной реальностью» и тем, что они запечатлевают чью-то жизнь, показывают чью-то трагедию. Репортер снял, уехал, отправил в редакцию, удовлетворился удачным кадром, а дальше, забыв ужас происходящего, продолжает сытое существование без особого соучастия, переставая осознавать, что героям его материала предстоит жить в этом аду. И выбраться из него чрезвычайно тяжело. Возможно, вырабатывается какая-то профессиональная черствость, иначе можно просто сойти с ума. Но главное все-таки — не терять человечности, не превращаться в бездушную машину, производящую на конвейерном потоке «картинку для СМИ».

Олег Никитин

Чем работа военкора и его взгляд на происходящее принципиально отличается от работы журналиста в мирной среде?

Первое отличие — в тебя могут стрелять, вокруг могут падать мины и они вполне могут тебя убить в любой момент твоей работы. Второе — это то, что в основном ты снимаешь горе. Можешь, конечно, снимать и счастье, но все равно на фоне огромного горя. И это откладывается в твоей психике. Те, кто просто живут в Донецке, стараются этого не замечать, а вот военкор пропускает все через себя, через каждую свою клеточку и через каждый нерв.

Если ли какие-то внутренние ограничения и правила — что показывать можно, а что нельзя?

Каждый военный корреспондент, если он не враг своему народу, должен понимать, что во время войны есть темы, которые лучше не поднимать. Потери, например. А есть темы, которые лучше показывать максимально выпукло. Это касается героизма тысяч солдат на фронте. А военкор, по сути, такой же солдат. Просто у него кадры вместо пуль. И каждый должен поразить чье-то сердце, вдохновить на новые победы или помочь остановить войну.

Денис Григорюк

Каким, по-Вашему мнению, должен быть взгляд военкора? Что он может и должен показывать, а чего ему следует избегать?

Мне тяжело сказать, каков взгляд военкора, потому что я дончанин, и на наш конфликт я смотрю изнутри. Для меня журналистика — это способ рассказать людям то, что переживает рядовой житель города, когда вооруженный конфликт касается его дома. Профессиональные военкоры смотрят на всё со стороны. Возможно, кто-то из них разделяет эмоции населения, ввязанного в конфликт, но чаще им удается оставаться в стороне. В моём случае это невозможно. Я не могу уехать в родной мирный город, отдохнуть от тяжелых военных будней и вернуться к своему профессиональному долгу. Война в моём доме, и расслабиться не получится. На снимках и в заметках я пытался передать весь спектр эмоций, который испытывает человек, ничего не имевший ранее с военным делом, что переживает, когда попадает в экстремальные ситуации.

Чем военная журналистика принципиально отличается от мирной?

Отличий между военной журналистикой и мирной я не замечаю, потому что в нынешней ситуации мир и война настолько рядом, что иногда кажется — ни того, ни другого не существует. Мы балансируем между мирной жизнью и очередным обострением конфликта. Это состояние можно назвать «ни мира, ни войны». Поэтому каждый новый материал так или иначе будет касаться и войны, и мира одновременно. Без одного не будет другого. Невозможно говорить только о чем-то мирном, когда на окраинах идут бои. Скорее, сейчас мы можем взглянуть на мирную жизнь сквозь призму войны.

Сергей Кошкин

Каким должен быть взгляд военкора на происходящую вокруг действительность? Что нужно и важно показать, а что должно табуироваться, подвергаться самоцензуре?

Любая трагедия может быть подана «зрителю» с различных ракурсов, но ни один из них не должен вызывать у человека рвотный рефлекс. Боль, страх, злость, ненависть, отчаянье — да, но, война на снимках не должна вызывать отвращение! Это и есть, пожалуй, единственное «табу», а всё остальное может ограничиваться только здравым смыслом автора.

Самое худшее в этом всём, что в момент запечатления кадра ты перестаёшь быть человеком со своими эмоциями, страхами, предвзятым отношением к чему-либо. Ты просто снимаешь, пытаешься максимально полно передать все мельчайшие детали. Ты будешь переступать через разрушения и жертвы, ты должен снимать разрывающихся от горечи потери людей.

Спросите, зачем? А разве есть другая возможность образумить тех, кто ещё остался при своём рассудке? Разве кто-то, находясь в своём уме, захочет все эти «картинки» перенести к себе домой? Наша работа — это не только история, но и такая вот попытка воззвания к рассудку тех, кто ещё верит в сказки о невинности и/или романтике войны…

Военный корреспондент пресс-службы ВС ДНР Михаил Андроник

Каким должен быть взгляд военкора на войну? Что Вы стремитесь показать, передать на фото, на что обращаете внимание?

У меня нет опыта работы на других войнах. Война на Донбассе — это личное, и, соответственно, все пропускается через призму моего собственного восприятия. Многое зависит от конкретного фото. Иногда я ничего не хочу сказать, а просто показываю красоту момента. Очень часто обращаю внимание на людей. Лучше всего война читается в глазах людей.

Военкор в моем понимании должен быть в первую очередь военным, а потом уже журналистом. Я не работаю на какое-то информагентство. Эти фото, по сути, мое хобби. Я их нигде не публикую, кроме своих страниц в социальных сетях.

Я убежден, что войну нужно показывать такой, какая она есть. Нельзя увидеть войну, не увидев реального ужаса, плачущих детей, страха в глазах. Это, конечно, производит кошмарное впечатление, но на деле оказывается лучшим способом вразумить людей, с какой бы позиции мы не смотрели на войну.

И главное в работе военкора, конечно же, безопасность. Нельзя пренебрегать простыми правилами безопасности. Можно сделать красивые снимки, но, если тебя убьют, то уже ни одного красивого снимка никогда не сделаешь и ничего до людей не донесешь.

Военный корреспондент пресс-службы ВС ДНР Даниил Богдан (Дэн Леви)

Что, на Ваш взгляд, главное в работе военкора? Что он должен показывать своими репортажами в первую очередь? А чего следует избегать?

Полагаю, что без личного интереса к происходящему ты не сможешь сделать материал интересным для кого-то. Прежде всего, нужно определить, что интересно тебе, и развиваться уже в этом направлении. Есть два мира — мирная жизнь и военная, две территории. И все законы жизни, законы духовные, законы сосуществования идентичны, меняются только условия. Возможно, интересно показать сравнения — что может быть интересно в мирной жизни, и как это воспризводится в зоне боевых действий.

То, что находится в рамках политизированного ура-патриотизма, уже никому не интересно, люди давно научились чувствовать фальшь. Интересно то, что может зацепить стороннего наблюдателя, не связанного с этой войной, или даже противника. Настоящее и искреннее останется в памяти, а вся политизированность будет сливаться в общем потоке, который сойдет на нет при изменившихся обстоятельствах. История запоминает личности, людей, события, мужество, героизм, в общем, жизнь, а не искусственную пропаганду. От этого и отталкиваюсь, а каких-то рецептов у меня нет, я просто делаю то, что делаю.

Куратор выставки, президент «Euro-Rus — Россия» Валентина Каширцева

Расскажите об идее выставки. Почему эти работы нужно показать в Москве?

В прошлом году мы проводили выставку «Слезы Донбасса», пытаясь привлечь внимание к проблеме Донбасса, показать быт мирных людей, масштабы разрушений. Сейчас мы решили акцентировать внимание именно на работе военкоров, чтобы посмотреть на все их глазами, то есть, немного под другим ракурсом.

Тема войны на Донбассе постепенно забывается, некоторые перестают обращать внимание на это, хотя все происходит под боком. Мы хотим таким образом привлечь внимание общества.

Руководитель международной волонтерской группы «Москва-Донбасс» Елена Романенко

Известно, что Вы принимаете деятельное участие в судьбе жителей Донбасса. Поделитесь своими впечатлениями от выставки.

Для меня это не фотовыставка, для меня это живые картины. На большинстве фото, которые мы здесь видим, изображены те места, где я была. На этом фото горловчанка Анна Тув, пережившая ужасную трагедию. На ее глазах убило мужа, прикрывшего ее своим телом, разорвало дочь, она лишилась правой руки, а ее двухлетнего сына Захара, которого Анна сама откопала из-под завала, контузило. Он до четырех лет не мог говорить. На другом фото изображены защитники Спартака, куда мы две зимы подряд возили уголь, чтобы оставшиеся без воды, света и газа люди не замерзли.

Почему эти фото нужно показывать в Москве?

Я уверена, что их нужно показывать не только в Москве, но и по всему миру. Донбасс сегодня, к сожалению (в том числе и в России), не в тренде. В России устали от этой темы. Более того, от нее устали и в самом Донбассе. Но это не значит, что этой ситуации не существует. Все равно с ней нужно разбираться. Даже столетние войны заканчивались, и эта война закончится. Но люди должны знать, что сейчас она есть, и они не должны забывать, чья это война.

Директор объединения «Фотоцентр» Валерий Никифоров

В чем главный смысл работы военкора, военного фотографа на Ваш взгляд?

Работа военкора и военного фотокорреспондента заключена не в том, чтобы удивлять, шокировать и эпатировать своими снимками, а в том, чтобы показать обыденную жизнь на войне. Есть три системы убеждения — вербальная, визуальная и документальная. Вербальная самая слабая, а визуальная и документальная — самые сильные. Фотография объединяет визуальную и документальную системы убеждения. Можно говорить много, а фотографией сказать сразу обо всем. В этом сила и смысл фотографии.

Посетить выставку можно по адресу: Москва, Гоголевский бульвар, д. 8 с 11 до 19.00, кроме понедельника. Выставка продлится до 14 мая включительно.

Кристина Мельникова, специально для EADaily