Столкновение ритейла и производителей: цены могут пойти в рост быстрее

Депутат Госдумы России Иван Сухарев разрабатывает законопроект, согласно которому предлагается ограничить долю сетевых ритейлеров в малых населённых пунктах. Ранее в Госдуму был внесен законопроект о запрете возврата нереализованной продукции. Продовольственный ритейл убивает малый и средний бизнес в малых городах и районах. Но во многих регионах альтернативы ему нет.

Законопроектом предполагается поставить верхнюю планку проникновения федеральных торговых сетей в населенные пункты с населением менее 20 тысяч человек.

Проект закона обрисовывает ситуацию в региональной торговле как «монополию торговых сетей», которая закрывает возможности развития для малого и среднего бизнеса в «одноэтажной» провинции. Это все так, однако ситуация очень многогранная, и засилье крупных сетей — лишь одна часть этого вопроса.

В течение 2016−2017 годов федеральная торговая сеть «Пятерочка» увеличила плотность своей торговой сети в малых городах, местами в два-три раза. Речь идет о действительно малых городах, с населением от 10 тысяч человек. Сейчас сеть уже нередко располагает как минимум одним, а часто двумя торговыми площадками в районных центрах с населением меньше пятнадцати, а нередко и десяти тысяч человек.

При этом у федеральной торговой сети в городах с населением чуть больше 20 тысяч человек, как правило, по два-три магазина. А в городах с населением от 50 тысяч человек, по три-четыре. Совершенно очевидно, что «Пятерочка» ведет активную экспансию в самые маленькие города и районные центры, где еще не столь активна конкуренция за потребителя между торговыми сетями.

В более крупных городах, но тоже малых, с населением от 20 до 50 тысяч человек, уже наступил потребительский рай. Рассмотрим на примере города Жуковка в Брянской области с населением как раз чуть больше 20 тысяч человек. Здесь присутствуют три магазина сети «Пятерка», каждый находится на расстоянии друг от друга в пяти минутах ходьбы. В городе четыре магазина сети «Магнит». Один магазин сети «Дикси» и один большой, по размерам больше похожий на гипермаркет, магазин региональной торговой сети. Это помимо еще пяти супермаркетов, принадлежащих местному среднему бизнесу. При этом в городе нет ни одной пекарни и нет небольших магазинов в жилой частной застройке, местах, удаленных от центра и центральных дорог, где сконцентрирована местная торговля.

К сегодняшнему дню продуктовый ритейл достигает потолка возможностей охвата аудитории в населенных пунктах с численностью населения от пяти тысяч человек. Но индустрия, растущая на дрожжах за счет банковских кредитных ресурсов и рост которой пока в основном мало связан с операционной прибылью, не может остановить экспансию, за этим сразу последует кризис. Модель основана на бесконечном расширении. Но это время подходит к концу. Сейчас сети начнут проникать в сельские населенные пункты, это поможет с меньшей динамикой, но сохранить рост. А дальше возможности существования федеральных торговых сетей будут прямо связаны с тем, насколько они смогут контролировать рынок продовольствия и его производственный сектор. В выстраивающейся модели малому и среднему бизнесу места просто нет.

Но есть другая сторона медали. Во многих регионах Центра и Северо-Запада России продуктовый ритейл пришел на «голое поле», цивилизованной торговли, особенно в малых городах и сельской местности, просто не было, местный бизнес обеспечивал потребности рынка далеко не в полном объеме. Впрочем, это картина, не характерная для всей страны. В регионах юга, Поволжья и многих других районах страны федеральные торговые сети выталкивают с рынка локальных игроков.

Но остановимся пока на ситуации в центральной части России. До прихода в локальные местности федеральных торговых сетей здесь тоже были монополисты. В первую очередь это сохранившаяся и по сей день система потребительской кооперации.

На деле это частные компании, строго в каждом районе своя, которой в наследство достались все мощности, наработанные в советский период. Базы, склады, производственные площадки, фермы, переработка, магазины в каждом населенном пункте, плюс несколько магазинов в малом городе или районном центре. Вопрос в том, как эти предприятия распорядились этими огромными возможностями. В основном плохо. Они просто проедали советское наследие, последовательно сокращая объемы производства и оказания услуг. В системе районной потребительской кооперации Орловской области в начале 90-х годов насчитывалось 175 молочно-товарных ферм и порядка 40 колбасных цехов. Сегодня переработка молочных продуктов есть в РайПО трех районов, колбасные изделия производят почти все, как и прежде, но объемы выпуска готовой продукции упали в десятки раз — «нет сырья».

В то же время федеральные торговые сети доказали, что возможности потребительского рынка провинции не только не сокращались, а росли, возможности для роста местных компаний были практически не ограничены, однако вследствие неэффективного управления эти возможности были разбазарены, а сегодня сама система потребительской кооперации в серьезном, скорее всего, предсмертном кризисе.

Если кратко, основное отличие РайПО от сетей заключается в нескольких вещах. Отсутствие инвестиций в инфраструктуру, фонды физически разваливаются. Сельские магазины не ремонтировались порой десятилетиями. Крайне низкая (в два-три раза ниже, чем в торговых сетях) оплата труда персонала, кадровый потенциал основывается на людях пенсионного и предпенсионного возраста — средний уровень зарплаты продавцов 7−8 тысяч рублей. Износ материальных ресурсов, не обновляются технические средства, во многих местах водители, обслуживающие предприятия, самостоятельно ремонтируют транспорт.

Федеральные торговые сети очень быстро в регионах создали новую культуру потребления — когда все в постоянном доступе. Местная торговля жила в эстетике дефицита, не советских конечно масштабов, но потребителю приходится и сейчас подстраиваться под продавца. Почему федеральные сети в большинстве регионов страны захватят весь рынок, можем сейчас видеть на примере населенных пунктов с населением от тысячи до пяти тысяч человек, где еще пока нет ритейла, но обязательно скоро появится.

В селе или поселке магазинов может хватать. Но привыкший к другому уровню сервиса потребитель в условиях наличия поблизости магазинов сетей перестает посещать сельские магазины, даже если в них есть все необходимое. Как правило, проблемы такие. Неудобный график работы; неудобный подвоз основных продуктов питания, скажем, хлеб ежедневно привозят в десять утра, это неудобно людям, которым свежий хлеб нужен рано утром. Молока может не быть вообще, его привозят раз в несколько дней; чаще всего нет свежего мяса, овощей и фруктов, узкий ассортимент.

Совершенно очевидно, что появление в любом месте, где сейчас работает пять-шесть маленьких магазинов, одного небольшого «Магнита» в формате «у дома» закроет весь локальный бизнес. Но локальная торговля на протяжении десятилетий не развивается, она предлагает населению формат обслуживания конца 90-х годов.

В южных регионах, республиках Поволжья, совершенно иная ситуация. У федеральных сетей мощная локальная конкуренция — местный бизнес развит, в торговле есть конкуренция. И в этих регионах очень острые проблемы в этой сфере.

Ритейл манипулирует производителями, вынуждая не просто принимать другие правила игры, а навязывает правила, которые ведут к банкротству локального производства.

Сейчас практика работы крупных межрегиональных и федеральных производителей продуктов питания сильно отличается от того, как работают небольшие предприятия, чья продукция распространяется в пределах ближайших районов или областей.

Разница в планах по прибыли. Например, один известный производитель кваса весь год торгует с доходностью минус 3−4%, завоевывая и поддерживая имеющиеся рынки сбыта для того, чтобы собрать всю прибыль летом. В летние месяцы объем прибыли покрывает годовые убытки, выводя общегодовые показатели к плюс 4−5%. Прибыль компании минимальна, она покрывает издержки, обеспечивает персонал зарплатой и закрывает текущие кредитные обязательства, хорошо, если при этом что-то остается. Это практика работы перенасыщенных рынков, где бизнес балансирует на грани окупаемости.

Торговые сети всячески поддерживают этот формат, по сути, почти убыточного для производителя производства. Только если, допустим, крупный федеральный бренд молочной продукции, расширяя рынки сбыта, может позволить себе долговременную работу даже с убытками, то локальный производитель играть по таким правилам не может. Не может он участвовать в грандиозных скидочных кампаниях, не может принимать возврата трети товара, который не распродан на полках магазинов.

Именно поэтому обсуждение законопроекта о запрете возврата нереализованной продукции стало первым в масштабах страны столкновением между ритейлом и производителем. Только предприятия по выпуску хлебобулочных изделий на возврате в год теряют до 80 миллиардов рублей.

Ритейл играет по своим правилам с такими же крупными производителями, вытесняя в регионах с прилавков местных товаропроизводителей. У которых, с другой стороны, выхода нет, кроме того, чтобы идти за реализацией своей продукции к сетям. Уже сейчас более трех четвертей продовольствия в стране реализуется через ритейл, который изменил привычки потребителя, к этому времени практически разрушив альтернативную среду реализации продукции товаропроизводителей. Например, ушли в небытие фирменные магазины заводов и фабрик — потребитель уже приучен ходить за всеми продуктами в один магазин, а не обходить несколько, что еще десятилетие назад было абсолютно естественным.

Таким образом, на прилавках конкретных супермаркетов в конкретных регионах, городах и районах происходит замещение товаров местных производителей на, как правило, более низкую по качеству продукцию крупных торговых марок.

Два закона, если еще они будут приняты, изменят ситуацию только отчасти. Торговые сети активно противостоят принятию закона, который запретит возврат нереализованной продукции. Ритейлеры сравнивают последствия принятия закона с повышением НДС или пенсионной реформой. В то же время, согласно опубликованному в материалах Госдумы заключению, профильный комитет «в целом поддерживает концепцию законопроекта и считает, что принятие законопроекта позволит создать дополнительные условия, стимулирующие развитие отечественного производства и обеспечение продовольственного рынка качественными продуктами».

Если в этой борьбе победят лоббисты региональных производителей, продовольственный ритейл, «кризис перепроизводства» которого неизбежен в любом случае, может ответить форсированием процесса создания собственной производственной базы. И сейчас свои производящие подразделения имеют все крупные торговые сети, и на прилавках магазинов можно видеть сельхозпродукцию, сахар, воду и т. д., произведенную собственными мощностями. Но в целом сети способны с годами начать производить весь или основной ассортимент продаваемых товаров, тем самым похоронив не только небольших производителей, но и вообще всю пищевую промышленность, оставив на рынке только того производителя, который вписался в установленные ритейлом правила игры.

Выход, вероятно, в комплексной поддержке локального товаропроизводителя и создании правовой базы, которая обяжет торговые сети к «социально ответственной» политике. Ритейл вполне мог бы не убивать, а наоборот, особенно в регионах Центра, где нет культуры предпринимательства, стимулировать небольшие производства, гарантируя им сбыт. Кстати, некоторые примеры есть уже сейчас. Например, магазины «Дикси» готовы дать возможности реализации хлебобулочных изделий мелким частным пекарням. Хорошо, если такого рода программ будет больше.

Но с другой стороны, в условиях ухудшения уровня жизни населения давление на ритейл неизбежно спровоцирует рост цен. Отраслевая аналитика показывает, что потребитель экономит за счет скидок при покупке повседневных товаров в гипермаркете до трети стоимости чека даже по сравнению с супермаркетами рядом с домом. Если же приоритетом будет рост прибыли локального товаропроизводителя, цены пойдут в рост еще быстрее. Вряд ли это понравится потребителю.

Антон Кривенюк, специально для EADaily