Кому нужны такие опросы ВЦИОМ: мнение

20 августа ВЦИОМ опубликовал пресс-выпуск № 3740. Его результаты, как и методика, вызывают, мягко говоря, недоумение.

Говорящее название: «Теория заговора против России», под стать ему иллюстрация: человек в надвинутой на лоб шляпе прижимает палец к губам. «Открытое общество» Джорджа Сороса, USAID, Freedom House, Internews Network, IRI, NDIFIA и т. д. и т. п. нервно грызут ногти.

Согласно данным опроса, два россиянина из трех (66%) уверены в том, что где-то в Закулисье есть «группа лиц, которая стремится переписать российскую историю, подменить исторические факты, чтобы навредить России, приуменьшить ее величие». Чуть меньше (63%) уверены в существовании «некой организации, которая стремится разрушить духовные ценности, сформированные у россиян, с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений».

Но безоценочно и в самой мягкой форме:

1. Политическое противоборство Запада и России — неоспоримый факт. (Вопросы: «кто виноват?» и «что делать?» оставляем за скобками.)

2. То, что такого рода противоборство распространяется на все сферы, включая идеологию, которая в свою очередь включает историю и культуру (опять же с обеих сторон), также не оспаривается.

3. Вызвать обезоруживающий, деморализующий стыд и отвращение к своей истории и культуре — ключевая цель идеологической борьбы. Да, публично она не озвучивается (точнее: «этим занимается противник, мы несем правду»), но вы можете проштудировать тысячи страниц книг по пропаганде и информационным войнам и не встретить ни одного тезиса о пользе следования некоей «объективно существующей правде». Это непрофессионально, поскольку «правда — это профессионально формируемая картина мира». Чему и посвящены учебники. Зачем же самим принижать их ценность разговорами о какой-то ещё правде?

Прямая ложь в пропаганде, как правило, не приветствуется (допустима только в исключительных случаях, которые затем можно будет объяснить ошибкой: необходимо беречь авторитетность источника). Но достаточно, например, социологам от ВЦИОМ сформулировать вопрос в примитивном конспирологическом виде и… Вуаля! Люди, по сути, трезво оценивающие бесспорные факты, выглядят недоумками.

Возможно, данные параметров опросов (дата проведения, метод, число респондентов и другие) следует дополнить обязательным указанием заказчика? Услуга предлагается на сайте ВЦИОМ, бизнес и ничего личного. Но, возможно, всё чуть сложнее. Ведь были и другие опросы ВЦИОМ.

Можно, например, задать вопрос: «Какие государства, на Ваш взгляд, наиболее враждебно относятся к России?». А можно «по-вциомовски»: «С какими странами у нашей страны в настоящее время сложились наиболее напряженные, враждебные отношения?».

Первый вариант кажется пропагандистским, второй — абсолютно нейтральным. Правда, смущает расплывчатое: «страны». Что подразумевается под обиходным словом в научном исследовании? Явно не поля и озера. Правительства? Или народы? То и другое? А разве такое смешение допустимо в исследовании, претендующем на объективность? Допустимо! Но только если подразумевается, что в странах, враждебных России, правительства и парламенты в точности исполняют волю народа. Однако вы легко найдете результаты опросов, которые этого не подтверждают, которые показывают, что, несмотря на мощное промывание мозгов, властям не удается «подтянуть» мнение народа к своей политике. Скажем, опрос Gallup, проведенный в первой половине августа этого года: 36% американцев за «дипломатические и экономические шаги» против России, тогда как 58% считают более важным «улучшение отношений с Россией». И, кстати, мнение респондентов о том, повлияло ли «российское вмешательство» на исход выборов — 2016 сильно различается в зависимости от их партийной принадлежности. Что подтверждает: «вмешательство России» вопрос веры, а не фактов.

Но эта подмена народа и государства с помощью обобщающей «страны» — мелочь. Хуже то, что вопрос, заданный в такой «нейтральной» форме, безотносительной к субъекту и объекту действия (враждебности), дает простор для творчества распространителей заразы (называя вещи своими именами). Теперь возможны любые заголовки: «Список врагов России», «Россияне считают врагами …», «Каждый третий россиянин признался во враждебных чувствах к …» и так далее.

А ВЦИОМ как бы не при делах. Но чем ситуация принципиально отличается от репостов с призывами «наказывать» терактами таких русских, взбесившихся от своего «величия» (см. первый пример опроса) и записавших во враги весь цивилизованный мир (второй пример)? Там глупый юноша лет 40 может выложить репост с какого-нибудь сайта соседней или не соседней страны (не запрещенного сайта, а значит разрешенного!), а здесь заразу распространяет уважаемый институт, кажется, на 100% принадлежащий государству. В одном случае даже те, кто заламывает руки («Как стыдно за Россию!») прекрасно понимают логику уголовного преследования: без этого заслона Рунет давно превратился бы в открытую площадку вербовки и обучения экстремистов и террористов. Книжки по технологиям «цветных революций» все читали. В другом случае социологи даже не считают нужным извиниться за оскорбление, нанесенное народу своей страны. Ну, попутал бес, захотелось бабла срубить по-быстрому, обзвонили тысячу человек, как заказчик вопрос сформулировал, так его и задавали, впредь будем думать, больше не повторится, извините. Нет же, поджали хвост и молчат. Авось пронесет. А если пронесет, какой пакости ожидать в следующий раз? Ах, да, а «был ли заговор»?

Через месяц юбилейная годовщина Мюнхенского соглашения 30 сентября 1938 года («Мюнхенский сговор»). И так случилось, что пресс-выпуск «Теория заговора против России» был опубликован за три дня до даты, у которой каждый год — «юбилейный», даже 79-й. Это 23 августа 1939 года — заключение советско-германского договора о ненападении («пакт Молотова — Риббентропа»). Этим событиям посвящены уже сотни тысяч страниц серьезных исследований. Коснемся их только парой штрихов.

Каждый интересующийся историей Второй мировой войны (2МВ), в конце концов, приходит к ключевому вопросу: а была ли у Сталина альтернатива пакту и гипотетическому «секретному протоколу»? Если отбросить фантастические версии, то остаются три варианта: 1) СССР позволяет Германии выйти на подступы к Ленинграду, Минску, Киеву, Одессе, 2) СССР вступает в войну с Германией в одиночку, 3) События развиваются примерно так… как развивались. И как они описаны в дневнике начальника Генштаба сухопутных войск Вермахта Франца Гальдера.

Можете ли вы себе представить, что от второго человека Вермахта, начштаба армии, ведущей наступление, скрывается договоренность об ожидаемом встречном выступлении РККА? В дневнике за 7 сентября Гальдер пишет о предложении Польши начать переговоры и об одном из условий Германии: самостоятельность Западной Украины. А как же пункт «секретного протокола»? В другой записи за тот же день Гальдер пишет: «Русские сформулировали свои требования: линия Нарев — Висла — Сан». 7 сентября, а не 23 августа! А паника 17 сентября среди генералитета, описанная им же? А истеричный приказ Гитлера ни в коем случае не вступать в конфликт с русскими и отступать везде, где они потребуют?

Но ключевой вопрос, повторим, всё тот же: была ли альтернатива у Сталина? 10 лет назад удалось задать этот вопрос Владимиру Резуну — Виктору Суворову. Каким бы ни было отношение к его трудам, теориям и к нему лично, он вошел в историю уже тем, что создал целое направление исторической публицистики о 2МВ («вяжите меня, православные!»). С ним можно дискутировать, и огорчает то, что у нас не вполне оценивают позитивный потенциал этой дискуссии. Суворов достаточно известен на Западе и дискуссия с ним могла бы «Ледоколом» взломать установившийся и «заасфальтированный» консенсус западной истории и исторической публицистики по вопросу 2МВ.

Правда, тогда мэтр «поплыл», предлагая альтернативы одна фантастичнее другой. Предлагая Сталину запугать Гитлера, дескать, Англия и Франция тебе объявят войну и устроят блокаду, а я тебе ничего не дам, ни зернышка хлеба, ни капли нефти. Будто Гитлер в августе 1939-го рассчитывал на поставки этих товаров, кстати, в обмен на жизненно необходимые советской военной промышленности точные станки. А еще предложил Сталину официально разделить с Гитлером Польшу, но не всю, а оставив некое буферное государство. Тем самым вступив в 2МВ и сделав СССР виновником ее начала.

Сталин предпочел заключить с Германией договор о ненападении. (Британия заключила подобный договор в день Мюнхенского соглашения, а Франция двумя месяцами позже!) А смысл «секретного протокола» — установление восточной границы той сферы, дальше которой Германия обязывалась не заходить. Узкое пространство, оставшееся между ними, исходя из логики войны, которая может начаться между Германией и «новой Антантой», Советскому Союзу придется взять под контроль.

Именно так в сентябре 1939-го ситуация и понималась Западом. Ни Польша, ни Британия, ни Франция Советский Союз агрессором не назвали и войну ему не объявили. Это факт, всё остальное — трактовки более поздней эпохи холодной войны. Всё остальное, последовательно набиравшее силу после 1945 года — заговор против СССР и России. Да, заговор. Не группы «мудрецов», а системный, заданный глобальным противостоянием.

Кульминацией заговора стало 2 апреля 2009 года, когда Европарламент провозгласил «Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма», приурочив его к 23 августа. Предложение установить эту «памятную дату» было выдвинуто годом ранее в документе с удивительным названием: «Пражская декларация о европейской совести и коммунизме», где было много слов о массовых депортациях, убийствах, порабощении, но всё это «в контексте актов агрессии со стороны сталинизма и нацизма». Скромно и со вкусом, на фоне идиллии до 23 августа 1939 года.

В июле 1938 года прошла Эвианская конференция, решавшая судьбу немецких и австрийских беженцев, преимущественно евреев. Инициатор конференции, США, как выяснилось, квоту приема беженцев уже «исчерпали». Франция, Бельгия, Нидерланды выразили глубокую озабоченность судьбой несчастных. Только одно, самое бедное из представленных государств, и отнюдь не европейское — Доминиканская Республика — выразило готовность принять до 10 тысяч беженцев с наделением их землей. Рассчитанную на три года программу приема 15 тысяч согласилась предоставить Австралия. Британская империя, «над которой никогда не заходит солнце», предложила нескольким тысячам евреев перебраться в Кению, Танганьику и Уганду. А в конце того же года милостиво разрешила въезд на остров 10 тысячам евреев. Детей. Без родителей. Это вот они принимают резолюции «о европейской совести и коммунизме»?

В 1933 году еврейское население Германии составляло 565 тысяч человек. Вскоре после принятия «расовых законов» их стало… почти 650 тысяч и число быстро росло, пока Гитлер не приказал прекратить архивные изыскания: «Иначе я останусь без партии!». В Австрии евреев было 182 тысячи и стало 220 тысяч после аншлюса. Чуть больше евреев было в Чехии и немного в Мемеле. Все эти территории демократическая Европа подарила Гитлеру до 23 августа 1939 года. Куда делись эти миллион 100 тысяч евреев и сотни тысяч антифашистов не евреев? Только за первые полтора месяца после аншлюса в Австрии были арестованы 76 тыс. антифашистов разного этнического происхождения. Германию до запрета на выезд, успели покинуть не более 250 тысяч евреев, Австрию 120 тысяч, Чехию менее 100 тысяч. Сталинизм к этим беженцам и к тем, кто был убит в лагерях и гетто никак не пристегнуть. Кто был «партнером» нацистов? Нет ответа у Европы.

Мы стали заложниками собственной коммунистической и интернационалистской пропаганды, когда в течение 70 лет обобщали, скажем, чешских коммунистов и чешский народ. «Чешское сопротивление» это гонимые ныне коммунисты и несколько не слишком удачливых диверсионных групп из Лондона. Союзники Германии (с Австрией и Словенией в ее составе): Италия, Финляндия, Словакия, Венгрия, Румыния, Хорватия, Болгария. Фактический союзник — протекторат Чехия и Моравия, заводы которой давали свыше 25% вооружений. Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия, Люксембург — фактическое отсутствие оккупационного режима, поставки продовольствия, вооружений, добровольческих дивизий СС. Свою дивизию дала и Франция. «Нейтральные» Швеция, Испания, Португалия — поставщики стратегического сырья: железа, олова, вольфрама и т. п. И так же «добровольцев». В «нейтральной» Ирландии под видом студентов немецкие разведчики изучают английский язык. Три миллиона поляков в одночасье превратились в фольксдойче, как бывшие подданные Германии и Австро-Венгрии. Армия Крайова до 1944 воюет со своим двойником УПА* (украинская экстремистская организация, запрещена в РФ), а не с гитлеровцами. С Германией сражаются Британия (которая с 1934 года готовила Гитлера к войне, правда, не с собой), небольшая часть французов («Свободная Франция» Де Голля) и коммунисты, левые социалисты, анархисты — французы, итальянцы, поляки, югославы, греки.

Именно это должно быть в учебниках. Всё должно быть названо своими именами.

Европейцам очень хочется морально реабилитироваться. Что-то можно предать забвению и запрету, что-то «упростить» хуже воровства и создать подобающую картинку: «Два тирана с разной формой усов растерзали демократическую толерантную Европу первой половины 20 века. Да, и с нашей стороны были недочеты. Но несущественные».

Хотя, реабилитируются как-то противоречиво. Назвав «Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма» от 2 апреля 2009 года кульминацией заговора против России, мы, конечно, поспешили. Кульминация в данном случае это яма, в которую можно падать бесконечно. Уже третий или четвертый польский политик высокого уровня заявляет, что Варшавское восстание 1944 года «остановило Красную Армию на два месяца», «не позволило ей оккупировать большую часть Европы» и т. п. Просто не понимаешь, почему дураки из Армии Крайовой не объединились с Вермахтом и СС и не попытались еще раз дойти до Москвы. Надо думать, будут и такие заявления: пока ни одного окрика со стороны Брюсселя в адрес Варшавы не прозвучало.

И немного юмора. Порадовала статья Bloomberg на прошлой неделе. На заседании Банковского комитета Сената сенатор-республиканец Джон Кеннеди (тезка 35-го президента США) задал членам администрации Трампа, отвечающим за санкции, вопрос ребром: что они предприняли бы, получив приказ президента поставить экономику России «на колени» (to bring the Russian economy «to its knees»). Парни из администрации попытались «пропетлять» и в целом, можно сказать, подтвердили мнение автора статьи о том, что потенциал санкционного давления достиг предела: дальше прямой ущерб экономике США и потеря союзников. Но сенатор не хотел ничего понимать и повторял как капризный ребенок: «Но ее экономика всё ещё не поставлена на колени!».

Вопрос: вы всё ещё смеетесь над лозунгом: «Россия встала с колен»? Спросим адресно: ребята из ВЦИОМ, вы готовы поглумиться над этим лозунгом?

Альберт Акопян (Урумов)

*Экстремистская организация, запрещена на территории РФ