Катар Ирану не посредник: мелодии войны «арабского квартета»

Обострение ситуации в Персидском заливе заставляет ключевых арабских игроков внести изменения в свои региональные приоритеты. На фоне повышения риска войны с Ираном встаёт вопрос консолидации арабских рядов, выступления единым фронтом против «агрессивной политики» соседней шиитской державы.

Саудовская Аравия, по всей видимости, решила, наконец, нормализовать отношения с Катаром. Если не получится полного урегулирования, что представляется маловероятным, то ставится задача минимум: дистанцировать полуостровной эмират от Ирана и склонить его к пересмотру отношений с Турцией. После разразившегося в июне 2017 года межарабского кризиса Катар пошёл на активное сближение с Анкарой и восстановление дипломатических отношений с Тегераном — двумя нынешними оппонентами Эр-Рияда в регионе. При такой общей расстановке сил возможный военный конфликт с Ираном не обещает крупнейшей арабской монархии ничего хорошего. Следует что-то менять, и эти напрашивающиеся изменения уже просматриваются в действиях основных фигурантов разыгрываемой на наших глазах ближневосточной партии.

На прошлой неделе Катар сообщил Соединённым Штатам, что примет участие в конференции в Бахрейне 25−26 июня, на которой будет обсуждаться экономическая часть мирного плана администрации Дональда Трампа по палестино-израильскому урегулированию. Позднее официальная Доха подтвердила получение приглашения от короля Саудовской Аравии Салмана ибн Абдул-Азиза аль-Сауда принять участие в арабских саммитах 30 мая в городе Мекка.

Саудовская Аравия пригласила Катар для участия в двух экстренно созванных форумах — Лиги арабских государств (ЛАГ) и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Ещё за несколько дней до этого представители Катара утверждали, что не получали подобного приглашения на два саммита, в ходе которых по инициативе Саудовской Аравии обсуждалось последнее обострение в регионе, в частности, недавние атаки на нефтяную инфраструктуру королевства.

Вопрос участия Катара в любом мероприятии, где присутствуют официальные лица Саудовской Аравии, остаётся проблематичным в связи с продолжающим оставаться неурегулированным межарабским кризисом. Однако крайне напряжённая ситуация в Персидском заливе и нарастающее противостояние США и их арабских союзников с Ираном внесли свои коррективы в позицию Эр-Рияда. И не только. Ранее представители Объединённых Арабских Эмиратов (ОАЭ) заявили, что нынешние «критические обстоятельства» в регионе требуют «единой позиции арабов и стран Персидского залива».

В последние дни священного для мусульман месяца Рамадан (завершится 4 июня) семья Аль-Сауд провела на территории королевства фактический «смотр сил» арабского мира перед вероятным прямым столкновением с Ираном. Катар от приглашения не уклонился, хотя и снизил уровень своего участия в инициированных саудовцами мероприятиях: эмир Тамим бин Хамад аль-Тани не почтил своим присутствием межарабские консультации. Катар был представлен премьер-министром страны Абдаллой бин Насером аль-Тани, и этот уровень, как отметили комментаторы, стал наиболее высоким за два года, минувших с начала межарабского кризиса.

Так или иначе, но жесты на сближение сделаны с обеих сторон. И в этом свою лепту, безусловно, внесла американская сторона. В течение последних двух лет Катар пребывает в условиях дипломатической и транспортной блокады со стороны «арабского квартета» (Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн). Тот факт, что катарцы примут участие в конференции в конце июня на территории Бахрейна, показывает, что США удалось получить «зелёный свет» от саудовцев. Источники в Вашингтоне относят этот дипломатический успех в актив нынешней ближневосточной команды в Белом доме, возглавляемой советником президента США Джаредом Кушнером.

Примечателен факт нежелания палестинцев послать своих представителей в Манаму, хотя их, как и израильтян, сама повестка этого межгосударственного форума касается в первую очередь. Но Палестина уже давно находится на ролях мало что решающего игрока в регионе, решения за которого норовят принимать её финансовые и политические спонсоры. К таковым и относится Катар, поэтому его участие в конференции в Бахрейне выглядит вполне логично. Доха выступает основным финансовым донором Палестины в арабском мире. Причём и «материковой» Палестины (Западный берег Иордана и Восточный Иерусалим) и её анклавной части (сектор Газа), находящейся под контролем движения ХАМАС. Последнее к тому же имеет на катарской территории зарубежный филиал своего политбюро. Ранее в мае власти Катара объявили, что предоставят палестинской администрации на Западном берегу 300 миллионов долларов (в виде грантов и займов) в дополнение к 180 млн гуманитарной помощи для Газы.

25 мая МИД Катара опубликовал заявление относительно конференции в Бахрейне, в котором подчёркивалось, что эмират «не пожалеет усилий для внесения своего вклада в решение всех проблем, стоящих перед арабским миром в целом, сохраняя при этом свои твёрдые принципиальные позиции и высшие интересы арабских народов, включая братский палестинский народ». Упоминание «твёрдых принципиальных позиций», разумеется, отсылает к конфликту Дохи с «арабским квартетом». Но одно то, что Катар не проигнорировал оба приглашения — от США и Саудовской Аравии — о многом говорит.

Впрочем, у Дохи нет особого выбора, поле для дипломатического маневра у этой арабской столицы в Персидском заливе весьма ограничено. Катар оказался в щепетильной ситуации, он фактически лишён выбора той или иной стороны конфликта, учитывая нахождение на его территории передовых баз ВС США. Это авиабаза «Эль-Удейд», куда ранее были переброшены стратегические бомбардировщики В-52 и которая все последние годы используется Центральным командованием ВС США (CENTCOM) для проведения операций в Ираке, Сирии и Афганистане. Если дело дойдёт до прямого конфликта с Ираном, «Эль-Удейд» непременно будет использован американскими военными в регионе в соответствующих целях. Здесь действует Центр управления воздушными операциями CENTCOM. База считается основным инструментом многовариантного планирования боевого применения авиации в оперативно-стратегической глубине во взаимодействии с мобильными и экспедиционными силами, включая войска союзников США. На территории Катара также действует военная база «Эс-Салия», где располагается передовой орган управления CENTCOM.

Между Ираном и Катаром нет договорённости о неиспользовании своих территорий во враждебных целях по отношению друг к другу. Зато между Вашингтоном и Дохой имеются двусторонние соглашения с прописанными в них гарантиями обеспечения безопасности полуостровного эмирата и взаимопомощи в случае регионального вооружённого конфликта с участием Ирана.

На фоне крайне напряжённых отношений с Саудовской Аравией и ОАЭ (с первой у Тегерана ныне нет полноценных дипломатических сношений после конфликта с Эр-Риядом в начале 2016 года) иранские власти периодически поднимали вопрос заключения двусторонних пактов о ненападении с арабскими монархиями залива, а также предлагали создание многостороннего механизма поддержания безопасности в этом регионе исключительно силами прибрежных стран. Однако все подобные инициативы Тегерана до сегодняшнего дня остаются невостребованными.

Пожалуй, единственно возможным в нынешних условиях вариантом разрядки ситуации представляется установление между Ираном и США конфиденциального канала общения при посредничестве одного из арабских государств. Но и в этом вопросе Катар не может быть полезен иранцам. Между Дохой и Тегераном после июня 2017 года отношения заметно улучшились, однако не стали настолько близкими, чтобы можно было говорить о полном взаимном доверии. Ранее свои услуги потенциального медиатора между Ираном и США предложили Ирак и Оман. Именно они лучше всего подходят на роль «передаточного канала».

26 мая с рабочей поездкой в Омане находился замминистра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи. Здесь он провёл встречу с главой оманской дипломатии Юсуфом бин Алави бин Абдаллой. В те же часы в Багдаде находился министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф. Тем не менее, напрашивающиеся предположения официальный Тегеран поспешил опровергнуть указанием на то, что никакой подготовки к созданию «горячей линии» связи с Вашингтоном при содействии Багдада или Маската не имеет места быть.

Так или иначе, но после Омана замглавы МИД Ирана Аббас Аракчи посетил Катар и Кувейт. Иран готов вступить в диалог с арабскими странами Персидского залива для деэскалации обстановки на Ближнем Востоке, заявил Аракчи после переговоров 28 мая в Дохе с главой МИД Катара Мухаммедом бин Абдулрахманом аль-Тани. Обе стороны «выразили обеспокоенность по поводу эскалации и проблем в регионе», говорилось в заявлении катарского внешнеполитического ведомства.

Со всеми указанными арабскими странами Иран, в отличие от трёх нынешних «законодателей мод» в арабском мире — Египет, Саудовская Аравия и ОАЭ — сохранил в целом ровные отношения. Этот фактор Тегеран пытается использовать в двух главных целях: не допустить формирования против него широкой арабской коалиции и держать в качестве резервного варианта установление быстрого непрямого канала коммуникации с американской администрацией.

Десять лет назад, летом 2009 года, подобный конфиденциальный канал между Ираном и США был установлен при содействии султана Омана Кабуса бин Саида. Тогда это создало предпосылки для заключения в июле 2015 года Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе в бытность Барака Обамы в Белом доме. Теперь, после одностороннего выхода США из СВПД в мае 2018 года, расширения американских санкций против Ирана и концентрации администрацией Дональда Трампа военных сил вокруг Исламской Республики, задача примирения США и ИРИ для арабских медиаторов значительно усложнилась.

Все последние месяцы руководство Ирана заявляло, что будет придерживаться линии «ни войны, ни переговоров» с США. При этом не уточнялось, подпадает ли под такие «переговоры» ведение опосредованного третьей стороной диалога по конфиденциальной линии общения. А значит шансы на востребованность арабского медиаторства всё же сохраняются. Однако вместе с ними остаётся высокой и вероятность попадания Ирана в крайне опасную для него ситуацию испорченных отношений со всеми арабскими монархиями залива. Пока этого Тегерану удаётся избегать. Иранцы отточили навыки игры на межарабских противоречиях, особенно после разразившегося летом 2017-го кризиса вокруг Катара. Между тем любой масштабный военный конфликт в регионе может в одночасье отбросить Иран в состояние «одинокой державы», находящейся в глухой обороне. Похожая ситуация была во время ирано-иракской войны 1980−88-х гг., и тогда Тегерану едва удалось выстоять перед лицом относительно единого фронта арабских противников.

Иран отверг то, что он назвал «необоснованными обвинениями», выдвинутыми по итогам арабских саммитов, прошедших 30 мая в саудовской Мекке. В пятницу МИД Исламской Республики выступил с заявлением, в котором указывается, что Саудовская Аравия присоединилась к США и Израилю в их «безнадёжных усилиях» по мобилизации регионального мнения против Тегерана.

Именно четвёрка в лице Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ и Бахрейна задаёт антииранский тон в арабском мире, находясь в авангарде всех инициатив по сдерживанию «преступного поведения» Тегерана в регионе. Подобная формулировка в избытке представлена в арабских СМИ после двух саммитов в Мекке. Каждая из трёх монархий «квартета» продвинула в итоговые документы саммитов собственное видение того, что Иран должен сделать на пути отказа от «враждебности» по отношению к своим соседям. Саудовская Аравия потребовала прекратить вмешательство в дела других арабских государств, упомянув Сирию и Йемен, а также незамедлительно остановить поставки йеменским хуситам баллистических ракет, которыми они периодически атакуют саудовскую территорию. Стараниями Объединённых Арабских Эмиратов в текст принятых в Мекке документов вошла ставшая уже традиционной ссылка на «оккупацию» Ираном трёх островов в Персидском заливе (Большой и Малый Томб, Абу Муса), «принадлежащих» ОАЭ. По инициативе же Бахрейна иранцев вновь обвинили в поддержке Ираном «террористических организаций» на территории островного королевства.

Итогом работы саммитов ЛАГ и ССАГПЗ стали и заявления административных глав этих организаций с обращённым к Ирану призывом «пересмотреть свою роль» в ближневосточном регионе.

«Чрезвычайный саммит Лиги арабских государств в Мекке призвал Иран пересмотреть свою роль в регионе», — сообщил генеральный секретарь ЛАГ Ахмед Абуль Гейт.

В свою очередь, генсек ССАГПЗ Абдуллатиф бин Рашид аль-Заяни заявил, что Совет подтвердил свою солидарность с Саудовской Аравией и ОАЭ после недавних атак в регионе Персидского залива.

А пока Соединённые Штаты и арабские монархии приступили к проведению совместных «расширенных патрулей» в акватории Персидского залива. Об этом ранее сообщило командование 5-го оперативного флота ВМС США со штабом базирования в Бахрейне (в зону ответственности входит Ближний Восток). «Расширенные патрули» стартовали ещё 18 мая. Согласно информации, операции сил США и стран региона направлены на «усиление координации друг с другом в поддержку регионального военно-морского сотрудничества и обеспечение безопасности на море».

Ближневосточная редакция EADaily