В Рим за извинениями: почему Макрон поторопился простить Джузеппе Конте

Президент Франции Эмманюэль Макрон — первый европейский лидер, которого премьер-министр Италии Джузеппе Конте принял в Риме с тех пор, как сформировал свое новое правительство в виде коалиции «Движения 5 звезд» (M5S) и Демократической партии (PD).

Встреча Конте и Макрона состоялась в среду, 18 сентября, и стала завершающим актом кратковременной (а по определению европейской прессы, даже «молниеносной») поездки французского лидера на Апеннины. Заглянув «на огонек» в офис итальянского коллеги Серджо Маттареллы с визитом вежливости, не содержавшим в себе ничего, кроме желания поприветствовать президента Италии, Макрон отправился во Дворец Киджи (Palacio Chigi), резиденцию итальянского правительства, где уже все было готово для «примирительной беседы за ужином».

Нет времени ждать, когда итальянцы вспомнят правила приличия

В прессе некоторых европейских государств поездку арендатора Елисейского дворца в Рим назвали «поспешным действием, выдающим желание Макрона застолбить участок, то есть быть первым крупным континентальным политиком, пообщавшимся с обновленным итальянским правительством». Причем мнения в данном случае разделились: одни эксперты посчитали визит демонстрацией намерения лидера Франции показать всем в Евросоюзе, «кто в доме хозяин», не сталкивая вроде бы Ангелу Меркель с пьедестала, но намекая на справедливость формулы «первым — лучшие куски». Вторые, главным образом сторонники «опоздавшей» фрау канцлерин, заняли позицию «а не очень-то и хотелось мельтешить перед неоспоримым лидером ЕС, доказывая свое очевидное и не требующее доказательств лидерство».

Парадоксально, но в обоих случаях авторам заключений нельзя отказать в правоте. Все прекрасно знают, что между Парижем и Римом последние полтора года происходил нескончаемый обмен колкостями, если не сказать упреками и обвинениями. Причем началось все с нескольких реплик, произнесенных итальянским вице-премьером (теперь уже бывшим) Маттео Сальвини. Экс-министр внутренних дел апеннинского государства, если кто забыл, постоянно критиковал миграционную политику Евросоюза, вдохновляемую Ангелой Меркель и поддерживаемую Эмманюэлем Макроном. Дошло в итоге до того, что Маттео Сальвини закрыл порты для судов, везущих в Европу афро-арабских нелегалов, а Макрон указал Маттео на негуманность такого решения. При этом не последовав совету итальянца «так примите же этих скитальцев у себя».

«Президент Франции стал целью нападений итальянского правительства из-за миграционного кризиса и европейской экономической политики. Рим осудил двойные стандарты Парижа, который, с одной стороны, критиковал политику закрытых портов, продвигаемых Сальвини, в то время как, с другой стороны, он закрывал свои границы, чтобы не допускать нелегальных иммигрантов из Италии, — отмечает сегодня испанская El Mundo. — Итальянское правительство обвинило французскую сторону в том, что она несет ответственность за иммиграцию в Европу за „обнищание Африки“, напомнив французское колониальное прошлое. Не говоря уже об альянсе между Маттео Сальвини и Марин Ле Пен по созданию ультранационалистического блока в ЕС».

Ну, а точки кипения «разум возмущенный» французского президента достиг в момент, когда вся Европа готовилась к выборам в парламент ЕС, нервно просматривая результаты чуть ли не ежедневно проводившихся соцопросов: а вдруг евроскептики (они же, по определению элиты, — ультраправые, они же — ксенофобы, они же — националисты вплоть до превращения в нацистов) возьмут верх? В этот самый период другой вице-премьер и министр — труда — итальянского правительства Луиджи Ди Майо совершил вояж во Францию, в ходе которого повстречался… Нет-нет, не с президентом страны, а с инициативной группой «желтых жилетов»! Переговоры эти были восприняты Парижем как «недопустимая провокация», после чего французский МИД вызвал из Рима в Елисейский дворец своего посла «для консультаций». Такие демарши обычно показывают, что стороны готовы к войне. Правда, не всегда ею заканчивается.

Принимая во внимание все вышеизложенное, а также имея в виду информацию о том, что Сальвини от дел ныне отстранен, а Ди Майо, наоборот, при делах, логически мыслящий политолог придет к выводу: для сглаживания острых углов, тушения имевшего места пожара и обнуления ситуации инициатором нынешнего примирительного контакта между сторонами должен был стать Джузеппе Конте. Имеющий по правую руку новоиспеченного главу итальянского МИДа Луиджи Ди Майо, готового «извиниться за непродуманные действия полугодичной давности».

Но инициатором встречи стал Эмманюэль Макрон. Не сумевший выдержать мхатовскую паузу и дождаться, когда в Италии найдут в себе силы признать вину за собой. Где уж тут ждать, если, скорее всего, римское руководство в соответствии со сложившейся в ЕС иерархией могло вот-вот отправиться на поклон сначала к Меркель и ее протеже Урсуле фон дер Ляйен, готовящейся вступить в должность главы Еврокомиссии? «Обновленная Италия» в лице «правительства Конте 2.0» просто обязана прибыть в Берлин на поклон, чтобы договориться о финансовых поблажках, разрешении сверстать бюджет с дефицитом, достигающим предельно допустимых Пактом о стабильности размеров.

Время в этой ситуации играло против Макрона и его планов лидерствовать в том ЕС, который начнется после 1 ноября (даты вступления в должность функционеров нового розлива). Французский президент решился на кратчайшие «римские каникулы», намекнув этим: я еду за нормализацией отношений, но сначала вы должны извиниться — подсказываю, коли уж сами не догадались.

«Мы зарыли топор войны»

Надо полагать, все прошло в лучшем виде: за ужином «представители высоких переговаривающихся сторон» нашли способ объявить, что Италия и Франция решили «зарыть топор войны» и начать после полутора лет высокой напряженности «с чистого листа отношения между двумя соседними странами, которые имеют много взаимных коммерческих интересов».

«Теперь, когда итальянский ультраправый лидер Маттео Сальвини вышел из игры, Рим и Париж готовы перевернуть страницу и возобновить свои двусторонние отношения», — отмечает испанская La Vanguardia. И цитирует заявление французского главы для прессы:

«Мое присутствие сегодня здесь — это сильный и ясный сигнал дружбы от французского народа итальянскому. Эта дружба неразрушима: мы можем расходиться во мнениях во время спора, но, сколько бы мы ни дискутировали, в итоге придем к консенсусу обязательно».

«Встреча отражает намерение внести совместный вклад в возрождение Европы», — добавил к этому Конте, который предпочел не привлекать внимание публики к тому, что Макрон «не успел» приветствовать нового министра иностранных дел Луиджи Ди Майо. Кто знает, какие слова услышали бы представители СМИ в ходе этого приветствия? Не факт, что они бы добавили позитива имиджу президента Франции. Так что лучше сделать вид, что итальянский премьер извинился за своего министра, а тот — в курсе событий и согласен с действиями и словами шефа.

Кстати, насчет «Маттео Сальвини вышел из игры» — это больше похоже на выдачу желаемого за действительное, чем на констатацию факта. Лидер «Лиги» перешел в оппозицию, не потеряв трибуны ни в итальянском парламенте, ни в европейском. Наоборот, нынешнее положение ему развязывает руки, в которые нынешнее правительство Италии, уже заявившее о своей поддержке миграционной политики Евросоюза, непременно вложит небьющиеся козыри народного возмущения. Уже на следующей неделе в Валетте должен состояться саммит с участием Франции, Италии, Германии и Мальты по вопросу «пропорционального распределения беженцев». Так что с выводами о политической смерти Сальвини торопиться не стоит. Тем более что он уже успел пройтись в соцсетях по изменению позиции Конте в отношении приема мигрантов. «От народного защитника — в предатели народа. Какое бесславное превращение!» — написал лидер «Лиги». Макрона в своих записях он пока не тронул. Каждому овощу — свое время, как говорили древние соотечественники Маттео Сальвини.

Но это все — дело будущего. А пока:

«Французский президент, который уже давно демонстрирует признаки того, что оттеснил Ангелу Меркель от руля Европы, укрепляет свое европейское лидерство». Это выводы европейской прессы. Не зря торопился?

Владимир Добрынин, Мадрид