Вуковар: зачем Хорватии понадобился собственный «геноцид»

Годовщина взятия Вуковара Югославской народной армией была использована Загребом для шантажа Сербии.

Траур как повод выставить счет

В середине ноября по всей Хорватии прошли мероприятия, приуроченные ко взятию города Вуковар подразделениями Югославской народной армии (ЮНА) и сербскими ополченцами. В нынешней Хорватии, к которой город отошел в 1998 году после ликвидации непризнанного государства хорватских сербов Республики Сербская Краина (РСК), эта дата трактуется как трагическая. В этом году хорватский парламент даже принял решение сделать этот день (18 ноября) выходным, назвав «Днем памяти всех жертв Отечественной войны».

В этот день практически во всех городах страны зажигались свечи, футбольные болельщики хорватской сборной в ходе матча с англичанами на стадионе «Уэмбли» начали скандировать: «Вуковар!» и растянули баннер «Помни Вуковар!». А в самом Вуковаре прошла акция памяти с участием первых лиц государства — президента Колинды Грабар-Китарович и премьер-министра Андрея Пленковича.

«Великосербская агрессия потерпела неудачу, — заявила мадам президент. — Всем тем, кто сегодня угрожает Хорватии, я хочу четко заявить, что ни один сербский танк больше никогда не войдет в Вуковар… Хорватские уроки не выучены страной, которая не только не признала великосербскую агрессию, преступления и геноцид, совершенные от ее имени, но все еще скрывает данные о пропавших без вести хорватских пленных и гражданских лицах… Александр Вучич просил меня не использовать термин „великосербская агрессия“, но, как вы видите, эта просьба не была услышана».

«Необходимо наличие политической воли и чтобы были представлены все данные, которыми располагает Белград по вопросу без вести пропавших хорватских граждан, — заявил в свою очередь хорватский премьер в связи с тем, что Хорватия в 2020 году будет председательствовать в Евросоюзе. — А что касается вступления Сербии в ЕС, то это долгий процесс».

После этих заявлений первых лиц Хорватии, сказанных вроде бы по траурному поводу, создается впечатление, что официальный Загреб в очередной раз решил заняться политическим шантажом Белграда. За попытку навести конституционный порядок в окрестностях Вуковара после падения Слободана Милошевича и прихода к власти прозападных демократов Гаагским трибуналом было осуждено достаточное количество югославских офицеров. Например, умерший в застенках генерал-лейтенант Миле Мркшич или уже вышедший на свободу полковник Васелин Шливанчанин. Однако и они не смогли внести ясность в вопрос «без вести пропавших» — война была, знаете ли, люди пропадали… В Белграде считают, что хорватская сторона умышленно завышает количество гражданских жертв, в то время как видеосвидетельства того времени показывали, как ЮНА занималась эвакуацией всех горожан вне зависимости от национальности из разрушенного войной города.

Кто хотел бойни

«Ежедневно на Вуковар падало около 7 000 снарядов, в результате чего было разрушено около 85% зданий. После его падения тысячи несербов были изгнаны, тысячи перевезены в лагеря для заключенных в Сербии, а сотни — казнены на пригородной ферме Овчары и в других местах. Более 3 000 солдат и гражданских лиц погибли во время осады и ее последствий, из них 86 детей. Сегодня более 300 жителей Вуковара все еще находятся в списке пропавших без вести».

Такую информацию, словно по одному шаблону, вслед за хорватскими медиа повторяют и ведущие СМИ Запада. И согласно этому шаблону, в результате вуковарской бойни гибли исключительно хорватские дети, пропадали только хорватские граждане, да и в целом неизменным остается желание представить все произошедшее там в 1991 году как нападение этнически сербской ЮНА на мирный хорватский город.

На самом же деле до начала военного конфликта сербы составляли 37% жителей Вуковара. Когда в Хорватии состоялись первые свободные выборы, сепаратистская партия первого хорватского президента Франьо Туджмана «Хорватское демократическое содружество» (ХДС) в этом муниципальном образовании проиграла, получив лишь 26% голосов, а победил Союз коммунистов Хорватии, взявший 65% голосов и отказавшийся на региональном уровне претворять в жизнь нововведения националистических загребских властей (признание Хорватии исключительно государством хорватского народа, запрет кириллицы, курс на выход из Югославии). После чего в конце февраля 1991 года в доме крайнего националиста Томислава Мерчепа (в 2016 году был осужден всего на пять с половиной лет за то, что командовал лагерем «Пакрачка-Поляна», где было убито и замучено около 300 гражданских сербов и хорватских оппозиционеров) состоялось совещание с руководством регионального ХДС, в ходе которого был утвержден комплекс мер по выдавливанию сербов и коммунистов из органов власти, а затем и из Вуковара. Через некоторое время верхушкой партии в Австрии и Венгрии была закуплена партия оружия , которым Мерчеп вооружил более двух тысяч хорватских боевиков ультранационалистической организации чернорубашечников ХОС (Хорватские оборонительные силы).

В апреле делегация новообразованного хорватского министерства обороны произвела ракетный обстрел пригорода Вуковара — сербского села Борово. А в мае туда явились хорватские правоохранители, чтобы снять флаг Югославии, вывешенный на праздник местными жителями, и повесить флаг Хорватии. Но местные ополченцы ранили вооруженных пришельцев, а на следующий день в село уже явилось целое вооруженное до зубов подразделение хорватского МВД в две сотни человек в сопровождении бронемашин, которое попало в засаду, потеряв 12 бойцов. Погибли и пять сербских ополченцев, кровопролитие было остановлено только после вмешательства ЮНА.

После чего начал раскручиваться маховик насилия. За последующие два с половиной месяца в Вуковаре были взорваны более десяти заведений, преимущественно кафе, принадлежавших сербам. Также 2 мая активисты ХДС арестовали функционеров-коммунистов, посадив на их места в муниципалитете своих людей. После чего были похищены более сорока видных представителей сербской общины города, тела которых со следами пыток впоследствии обнаружили в Дунае. Политика запугивания принесла плоды: летом 1991-го город покинули 13 тыс. 734 серба. А в августе хорватские боевики начали осаду местных гарнизонов ЮНА. Загреб полагал, что армия сдастся или покинет Вуковар по словенскому сценарию, но Белград решил послать помощь гарнизонам.

«Однажды на казарму обрушилось 128 мин за три часа, — вспоминала журналистка белградских „Вечерних Новостей“ Милена Маркович. — Боевики стали употреблять мины с наполнителем, которые пробивали бетонные стены казармы. Погиб один из солдат, и его покрыли одеялом. Я открыла одеяло — вид ужасающий, дымящаяся человеческая кровь…»

Это к слову о падавших на Вуковар снарядах.

«Я своими глазами видела отрезанные детские пальчики, нанизанные на кожаный шнурок в виде бус, — писала Маркович. — Эти следы чудовищного преступления найдены в доме члена ХДС Давора Маркобашича в Вуковаре… Один хорват, сбежавший из подземной тюрьмы, рассказывал, как ему тяжелым молотом разбили ключицу. Одним из мучителей был Маркобашич».

Штурм города продолжался 86 дней. Взяв Вуковар, военные ЮНА, к тому времени в основном сербы и черногорцы (представители других народов дезертировали из армии), увидели картины расправ хорватских боевиков над оставшимися там сербскими семьями. Югославские военные вывезли порядка 260 пленных хорватов, в основном раненых из местного госпиталя, на заброшенную свиноферму в Овчары, где оставили без охраны. После чего туда пришли сербские добровольцы и расстреляли всех. По схожему сценарию, что произойдет в боснийской Сребренице годы спустя…

Как кровь пытаются превратить в деньги

Один из претендентов на кресло президента Хорватии народный певец Мирослав Шкоро заявил, что будет добиваться денежной компенсации от Сербии и Черногории за Вуковар. В предвыборной гонке он идет третьим — не повезло с женой, которая оказалась американской сербкой, что спровоцировало скандал. Гораздо больше шансов у представителя левых Зорана Милановича, который заявил, что сербский президент не будет его гостем ни при каких обстоятельствах, а общаться с Белградом, не покаявшимся за «агрессию», он станет только по необходимости. Ну и фаворитка гонки — действующий президент Грабар-Китарович поддержала нынешнего мэра Вуковара, представителя крайне правого крыла ХДС Ивана Пенаву в его нежелании разрешить местным сербам использовать кириллицу на официальном уровне вопреки решению Конституционного суда страны. Потому как кириллица напоминает вуковарским хорватам об «агрессии». Равно как, видимо, и оставшиеся в городе сербы: недавно шестеро хорватских футбольных фанатов сильно избили трех молодых сербских жителей Вуковара.

Загребским политикам, так удобно натянувшим на себя личину «жертв агрессии», хочется сербских денег. Потому как экономика Хорватии пребывает далеко не в лучшем состоянии (по данным Евростата, жители Хорватии наряду с жителями Болгарии оценивают собственный уровень жизни ниже, чем кто-либо в ЕС). А также окончательного решения сербского вопроса, ради которого в 1991 году ими и была спровоцирована война в некогда мирном и многонациональном городе. И не случайно совсем недавно хорватское руководство выступило с заявлением о том, что оно намерено потребовать от Белграда 23% югославских капиталов, находившихся на иностранных счетах на момент распада страны — то есть более $ 148 млн: мол, такова была доля республики в общем зарубежном капитале федерального государства, которое она с такой охотой уничтожила. И который после распада страны хранился в неких совместных финансовых структурах. При этом Загреб уверяет, что Белград попросту потратил эти средства, закрывая собственные внешние долги, и теперь должен платить. Уверяет, не предоставляя никаких доказательств в пользу этих доводов.

Сербская сторона уже ответила на этот выпад, заявив, что никаких «совместных финансовых структур» после распада Югославии не существовало, все зарубежные счета Сербии были заморожены из-за международных санкций, и при этом Хорватия не стремится участвовать в погашении общего югославского долга Чехословакии, который полностью лег на Сербию как правопреемницу СФРЮ. А также как-то не заикается о том, чтобы возместить сербским владельцам ущерб от принудительной национализации их компаний режимом Туджмана.

Помимо денег, Хорватия, безусловно, хочет закрыть и собственный «сербский вопрос». На свой лад. В конце концов, и по сей день в том же Вуковаре проживают сербы, которые жили там веками, и, по данным 2011 года, составляют там около 35% населения. И эти вуковарские сербы, вот наглость, продолжают бороться за право наряду с латиницей использовать и кириллицу. В чем последних то и дело поддерживают чиновники из ЕС, потому как такой подход полностью соответствует европейским нормам. И лучший способ заставить их замолчать — это поставить клеймо агрессоров, тех, кто разрушал уютный хорватский мир во имя «великосербской агрессии».

Что характерно, пока хорватские лидеры упражнялись в сербофобской риторике, сербская община Хорватии также отметила кровавую годовщину. По-своему. На день раньше официоза.

«Мы пустили венки по Дунаю в память о сербах, которые были убиты до начала вооруженного конфликта, затем в память о раненых и сотрудниках госпиталя, убитых в Овчаре, мы зажгли свечи в церкви Святого Николая для всех людей, которые были убиты во время войны в Вуковаре и его окрестностях», — заявил лидер Независимой демократической сербской партии Хорватии Милорад Пуповац.

Так, пущенные по Дунаю венки примирили мертвых, но, к сожалению, далеко не все живые хотят примирения.

Алексей Топоров