«Идущий медленно горы одолеет»: о современной внешнеполитической стратегии Турции

Турецкая Республика на современном этапе проводит динамичную и наступательную, порой агрессивную внешнюю политику, целью которой является укрепление собственной региональной и глобальной роли. Доктринальные концепции правящей в Турции Партии справедливости и развития (ПСР), сформулированные бывшим министром иностранных дел и премьер-министром Ахметом Давутоглу в книге «Стратегическая глубина», касаются де-факто пантюркизма, панисламизма и неоосманизма. Именно неоосманизм стал магистральным вектором поведения Турции на мировой арене.

В своей политике Анкара использует комбинацию культурных и гуманитарных методов «мягкой силы» и откровенно наступательных военно-силовых инструментов. При этом нынешняя внешнеполитическая стратегия Турции во многом является логическим результатом «второго пришествия» Анкары на региональную и мировую арену, старт которому был дан уже в 1990-х гг. Так, согласно бывшему президенту Турции Тургуту Озалу, XXI век должен стать «веком турок», а сам «тюркский мир станет доминирующим фактором на евразийском пространстве от Балкан до Китайской стены».

Особое внимание в Турции уделяется тюркскому вектору внешней политики. Говоря об ареале геополитического влияния Анкары в рамках идеи «тюркского мира», стоит отметить наличие нескольких концепций, которые отражают его границы. Так, тюрколог Ахмед-бек Агаев включает в «тюркский мир» Крым, Кавказ, Астрахань, Поволжье, Саратов, Казань, Самару, Уфу, Оренбург, Сибирь, Малую Азию, Монголию, южное побережье Каспийского моря, Азербайджан. Согласно Зие Гекальпу, основоположнику пантюркизма, ареал турецкого влияния в виде «Турана» должен включать в себя Азербайджан, иранский Южный Азербайджан, а также территории киргизов, башкир, якутов, алтайских турок и татар.

Фактически Турция стремится к созданию собственной подсистемы международных отношений в виде «тюркского мира». Примечательной стала фотография президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана с картиной, подаренной ему лидером турецких националистов Девлетом Бахчели из Партии националистического движения (ПНД). На картине в качестве единого «тюркского мира» изображены сама Турция, а также Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Туркменистан, южные регионы России, Сибирь, север Ирана, Монголия и Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР.

Наиболее активно Турция действовала в ходе второго конфликта в Нагорном Карабахе в сентябре — ноябре 2020 г. Анкара не только обеспечила Баку военной техникой, но и военными специалистами, а также отправила в зону боевых действий террористов с северо-востока Сирии — из «Дивизии султана Мурада» и «Дивизии Хамзы». О присутствии боевиков на южных рубежах России говорил директор СВР РФ Сергей Нарышкин, а также президент САР Башар Асад. В ходе военного парада в Баку в декабре 2020 г. присутствовавший вместе с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Реджеп Эрдоган прочитал стих Бахтияра Вахабзаде о турецко-азербайджанском братстве, в котором фактически также декларировались претензии на северные районы Ирана. Параллельно президент Алиев озвучил дальнейшие притязания на Ереван, Сюникскую область Армении и озеро Севан. Анкара также согласовала поставки Казахстану и Киргизии ударных БПЛА Bayraktar, которые уже стоят на вооружении ВС Азербайджана.

На саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств, прошедшем в Стамбуле в ноябре 2021 г., было принято стратегическое решение о переименовании Совета в Организацию тюркских государств. Более того, в саммите впервые принял участие и президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов, несмотря на нейтральный статус своего государства. Под председательством бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева также была разработана стратегия «Тюркское глобальное видение — 2040». В рамках тюркского вектора своей политики Анкара активно использует культурные, образовательные и гуманитарные механизмы. В начале 1990-х гг. были основаны «Турецкое агентство по международному сотрудничеству» (ТИКА), «Международная организация тюркской культуры» (ТЮРКСОЙ), центры имени Юнуса Эмре, а также лицеи «Хизмет» (организация запрещена в РФ), действовавшие в том числе на территории Российской Федерации. При этом сеть турецких школ «Хизмет» в Татарстане и Башкортостане, распространяющая экстремистскую литературу, была закрыта в 2008 г. по решению Верховного суда РФ.

Нельзя не отметить позицию Турции по Крыму. Несмотря на свободное волеизъявление населения полуострова, Анкара не признаёт итоги референдума и выступает за «территориальную целостность Украины», проголосовав в марте 2014 г. за откровенно антироссийскую резолюцию в ходе голосования ГА ООН, солидаризировавшись с членами НАТО. При этом данный вопрос имеет для турецкого руководства особое значение не только в контексте имиджа «покровителя» крымских татар, но и статуса «южного фланга» и «южного форпоста» НАТО. Ещё в 2007 г. ТИКА содействовало перезахоронению в Бахчисарае крымско-татарского коллаборациониста Э. Кырымала, а в 2011 г. — поэта Д. Дагджи, являвшегося военнослужащим «Туркестанского легиона» вермахта.

Вместе с тем, как отмечал вице-премьер правительства Республики Крым Георгий Мурадов, турецкие компании через дочерние фирмы активно работают в Крыму. Также Турция поддерживает деятельность признанного экстремистским в России движения «Меджлис крымско-татарского народໆ, а турецкий лидер периодически официально поднимает тему защиты прав крымских татар. При этом Анкара наращивает военно-техническое и политическое взаимодействие с Украиной. Так, Киев официально заявил о своём стремлении получить статус наблюдателя при Организации тюркских государств. Украина также приобрела турецкие БПЛА Bayraktar и согласовала с Турцией их производство на своей территории. Ещё в октябре 2021 г. впервые был зафиксирован факт применения турецких беспилотников на Донбассе, несмотря на явное недовольство России и последующие предупреждения Генерального штаба ВС РФ.

Не менее активной является политика Турции на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Анкара покровительствует террористическим организациям, в особенности сирийских туркоман, расстрелявших российского пилота Героя России О. Пешкова в ноябре 2015 г., а также запрещённой в РФ «Хайат Тахрир аш-Шам»* (ХТШ). На северо-востоке Сирии, в районе т. н. Большого Идлиба, Турция де-факто оккупировала территории САР, несмотря на то, что Россия официально выступает за сохранение территориальной целостности республики. Важно отметить, что дружеские отношения самого президента Турции Реджепа Эрдогана с сирийским лидером Башаром Асадом, установившиеся до войны в Сирии, не остановили турецкое руководство от прямого вмешательства в конфликт. Уже осенью 2012 г. парламент Турции официально утвердил мандат на осуществление турецкими ВС трансграничных операций на сирийской территории. Более того, Анкара активно сотрудничала с запрещённой в России террористической организацией ИГИЛ* в контрабанде нефти и нефтепродуктов, что было подтверждено российским Генеральным штабом в 2015 г.

Анкара, как и в Сирии, содействует переброске боевиков в Ливию, о чём говорил глава МИД Египта Самех Шукри на министерском комитете ЛАГ. О том, что Турция де-факто выполняет роль «террористического хаба» в Ливии, суммарно перебросив порядка 7,5 тыс. наёмников и 2 тыс. террористов, отмечалось и в МИД РФ, об этом также заявляли президент САР Асад и представитель «Ливийской национальной армии» (ЛНА) Ахмед аль-Мисмари. В Ливии, равно как и в Сирии, Турция взаимодействует с Катаром и запрещёнными в РФ «Братьями-мусульманами»*, играя роль военно-силового тарана. Подобная стратегия позволила Анкаре стать привилегированным партнёром «Правительства национального согласия» (ПНС) в Триполи, что привело в 2019 г. к подписанию турецко-ливийского Меморандума о делимитации морских границ.

Сам меморандум открыто нарушает положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., однако вписывается в доктрину «Голубая Родина» адмирала Д. Гюрдениза, которая предполагает установление турецкого доминирования в акваториях Средиземного, Чёрного и Эгейского морей. Подобная политика направлена на лидерство Турции в Восточном Средиземноморье с опорой на непризнанную никем, кроме самой Турции, Турецкую Республику Северного Кипра (ТРСК). Северный Кипр, по сути, представляет собой оккупированную турецкими ВС в 1974 г. часть Республики Кипр. Гипотетическое закрепление турецких позиций в Восточном Средиземноморье с открытыми колоссальными запасами природного газа (Левантийский осадочный бассейн) позволит Турции, с учётом функционирующих трубопроводов как в обход России (Баку — Тбилиси — Джейхан и Баку — Тбилиси — Эрзерум, а также Трансадриатического газопровода), так и совместно с Россией («Турецкий поток»), стать ключевым энергетическим хабом в Европе.

Турция также стремится к конвертированию своих региональных достижений в признание глобальной роли Анкары. Так, Турция активно действует в Африке, намерена перейти в торговле с Россией, Китаем, Украиной и Ираном на национальные валюты, а также осуждает «несправедливость» политической системы мира, установленной после Второй мировой войны. Так, Эрдоган выдвинул концепцию «Мир больше пяти», заявив, что текущая структура ООН, при которой «судьба 7 млрд человек зависит от пяти стран, не отличается ни справедливостью, ни надёжностью».

Турецкое руководство также заявило о строительстве нового канала «Стамбул», который соединит Мраморное и Чёрное моря, проходя параллельно действующему проливу Босфор. Фактически, несмотря на все финансовые и экологические издержки проекта, Турция в одностороннем порядке нивелирует согласованную в 1936 г. Конвенцию Монтрё. Наличие подобного канала может представлять серьёзную угрозу национальной безопасности РФ в контексте его использования военно-морскими силами стран — членов НАТО, в состав которого Турция входит с 1952 г.

В данной связи, несмотря на приобретение Анкарой российского ЗРК «С-400», Турция остаётся государством — членом НАТО, а основу её ВПК фактически заложили США, Франция, ФРГ, Канада. Даже ключевые компоненты ставшего брендом турецкой ВКП БПЛА Bayraktar поставляются странами — членами НАТО: двигатели Rotax 912 — канадской компанией Bombardier Recreational Products, а в оптико-электронной системе используется канадская станция воздушной разведки CMX-15D Wescam.

Вместе с тем Турция взаимодействует с Россией в сфере энергетики, туризма и торговли. Так, с 2010 г. реализуется проект «Росатома» по строительству АЭС «Аккую». Стратегический интерес к «Аккую» просматривается прежде всего на турецкой стороне, которая пытается при минимуме собственных вложений добиться своей стратегической цели — создать практически с нуля атомную отрасль. Россия дала согласие на 100% профинансировать постройку АЭС на основе инвестиционной формулы BOO: Build — Operate — Own («Строй — эксплуатируй — владей»). Примечательно, что сам Эрдоган отметил возможность дальнейшего развития атомной и ядерной энергетики вплоть до получения ядерного оружия. При этом проект второй турецкой АЭС в провинции Синоп, согласно первоначальным договорённостям, должен реализовываться консорциумом в составе французской компании Areva, японской Mitsubishi Heavy Industries и турецкой государственной компании EUAS.

Несмотря на функционирование «Турецкого потока», Анкара участвует в ряде проектов трубопроводов в обход России: выше упоминались Баку — Тбилиси — Джейхан, Баку — Тбилиси — Эрзерум и Трансадриатический газопровод (TAP). При этом Турция заинтересована в дальнейшем транзите каспийских углеводородов через свою территорию в Европу вновь в обход России.

Таким образом, президент Реджеп Тайип Эрдоган демонстрирует синтез воинственности и терпения, будучи готовым доводить градус напряжения до критической точки для прощупывания своих партнёров. Конечный набор внешнеполитических инструментов Анкары включает в себя военно-политическое влияние, экономическую привязку, гуманитарное, религиозное и/или этническое сближение. Архитекторы турецкой политики эффективно «избирают» регионы с повышенной турбулентностью и «серые зоны» геополитики для активного продвижения и защиты своих интересов.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ

†Экстремистская организация, запрещена на территории РФ