Проблему лимитрофов Прибалтики России решать рано или поздно придется — мнение

Страны Прибалтики этим летом вышли на рекордные показатели по числу антироссийских инициатив, которые они одну за другой подбрасывают соседям по Евросоюзу. О проблеме, которую создают эти государства-лимитрофы для России, рассуждает на страницах журнала «Профиль» главный редактор калининградского портала RuBaltic.Ru Александр Носович.

Политика этих государств и в прежние годы дружелюбием по отношению к Москве не отличалась. Однако в последнее время она стала, во-первых, еще более резкой, а во-вторых, теперь она направлена не только против России как государства, но и против всех без исключения ее граждан. Все это сделало очевидным для широкой российской аудитории то, что давно было известно изучающим Прибалтику ученым: Эстония, Латвия и Литва — это часть «санитарного кордона» между Россией и западноевропейским ядром ЕС и их роль на международной арене состоит в том, чтобы сдерживать любое проникновение из России в Европу людей, товаров, энергоресурсов или идей.

Борьба за чистоту «шенгена»

Самым ярким и убедительным доказательством враждебного отношения стран Прибалтики к россиянам стала инициатива запретить выдачу им шенгенских виз. Первой с таким предложением выступила Эстония, премьер-министр которой Кая Каллас заявила, что «посещение Европы — это не право человека, а привилегия» и россияне этой привилегии не заслуживают.

Призыв Таллина «покончить с туризмом из России прямо сейчас» поддержали Латвия и Литва. На национальном уровне прибалтийские страны и так в последние месяцы практически перестали выдавать россиянам визы. Но этого Таллину, Вильнюсу и Риге мало — они требуют, чтобы весь Евросоюз последовал их примеру.

Президент Латвии Эгил Левитс вскоре после провозглашения России республиканским парламентом «страной — спонсором терроризма» призвал ЕС не только не выдавать россиянам новые, но и аннулировать старые шенгенские визы. Глава МИД Литвы Габриэлюс Ландсбергис (Вильнюс официально признал Россию «террористическим государством» еще весной) пояснил: запрет въезда в ЕС удержит дома российскую оппозицию и это поспособствует скорейшему краху путинского режима. К слову, раньше Литва, напротив, с распростертыми объятиями принимала наиболее радикальных российских оппозиционеров, так что слова Ландсбергиса можно расценивать как смену концепции.

Изменилась и еще одна концепция: до сих пор прибалты отстаивали право государств — членов ЕС на самостоятельную визовую политику. Этим правом Эстония, Латвия и Литва объяснили многочисленные дипломатические скандалы с запретами на въезд не только россиян с открытыми шенгенскими визами, но и пророссийски настроенных граждан стран ЕС. Теперь прибалтийский подход состоит в том, что все государства ЕС по решению Брюсселя должны отказать в праве на въезд россиянам. Прибалтийские столицы в данном случае движимы более «высокими» мотивами, чем право государства не пускать нежелательных лиц на свою территорию. Включение запрета выдачи «шенгена» в седьмой пакет санкций Евросоюза против России отвечает «исторической миссии» Эстонии, Латвии и Литвы: разрушению отношений Москвы и Европы.

Хватать и не пущать

Верить в то, что прибалтийскими странами в визовом вопросе движет одно беспокойство за судьбу Украины и связанное с ним стремление надавить на Москву, может только наивный человек, незнакомый с историей диалога Россия — ЕС и не знающий, как влияла на этот диалог Прибалтика. Прибалтийский фактор в отношениях Москвы и Запада всегда был исключительно деструктивным. Когда эти отношения были безоблачными, Прибалтика их ухудшала, создавая на ровном месте поводы для конфронтации, например исторические претензии и «войны памяти». Когда же отношения портились, Прибалтика старалась ускорить этот процесс.

В миграционной политике ЕС такой подход проявлялся особенно ярко. Страны Балтии взяли на себя роль вахтерш, все время изобретающих предлоги, чтобы затруднить попадание россиян в Европу. В 2008 году Литва оказалась единственной страной ЕС, выступившей против безвизового режима между Россией и Евросоюзом, и наложила вето на соответствующие переговоры с Москвой.

Фирменная черта прибалтийской политики — составление черных списков граждан России, которым официальные Вильнюс, Рига и Таллин запрещают въезд на национальном уровне, а затем пытаются распространить этот запрет на всю Шенгенскую зону. Особую ценность в глазах прибалтийских политиков имеет провозглашение персонами нон грата людей публичных, в идеале — звезд шоу-бизнеса. Их разворот на границе за «поддержку Путина и Кремля» создает необходимый резонанс и позволяет странам Прибалтики показать самой широкой аудитории, насколько серьезно они относятся к отстаиванию европейских ценностей и противодействию приспешникам российской власти. Поэтому счет скандальным срывам мероприятий, случившимся из-за запрета на въезд в Прибалтику российским журналистам, актерам и певцам, идет на десятки.

Скандалы бывали и откровенно курьезные. Например, Олегу Газманову в 2013-м предъявили обвинение в «оправдании советской оккупации» за строчку «Казахстан и Прибалтика тоже — это моя страна» из песни «Рожденный в СССР». У Димы Билана в 2016-м возникли проблемы с проведением концерта 23 февраля в Вильнюсе: его выступление расценили как латентное празднование в Литве дня «оккупационной Советской армии».

В Прибалтике не боятся дискредитировать свою политику абсурдностью этих историй, ведь как раз абсурдность гарантирует интерес к их усилиям у потребителей поп-культуры.

Отмена культуры

Комичная борьба с российскими артистами для прибалтийских республик — часть системной работы по созданию препонов распространению в Европе российской культуры, в первую очередь массовой. К этой работе они подходят со всей серьезностью, поскольку видят зоной своей ответственности противодействие «„мягкой силе“ Кремля».

На первый взгляд такая специализация связана с распространенностью в Прибалтике русского языка и наличием там большой русской общины, в значительной мере настроенной пророссийски. Однако такой ответ будет неполным. В Германии, для сравнения, проживает не менее двух миллионов этнических русских, но там до последнего времени свободно работали российские СМИ, издавались книги на русском и гастролировали российские артисты. В ФРГ, в отличие от Литвы, Латвии и Эстонии, не называли российское культурное присутствие угрозой общественной стабильности и суверенитету.

В Прибалтике же русская культура воспринимается в первую очередь в контексте стратегических коммуникаций — то есть как оружие, которое используется или может быть использовано Кремлем в гибридной войне против Запада. Прибалтийские политики ощущают себя стражами, которые должны оградить Европу от вражеского влияния. Поэтому блокировки российских СМИ, запрет трансляции телеканалов, изъятия из типографий и магазинов книг там всегда носили демонстративный характер — такие практики навязывались всему ЕС как единственно верные, когда речь идет о российском влиянии.

После начала спецоперации на Украине прибалтийская линия в Брюсселе возобладала: по всему ЕС начали блокировать российские сайты и отключать российские телеканалы. Однако Прибалтика и в этой ситуации умудряется быть радикальнее мейнстрима. В Латвии у националистических политиков и спецслужб возникли вопросы к получившим в стране приют оппозиционным российским СМИ, признанным в самой России иноагентами, — телеканалу «Дождь»*, интернет-порталу «Медуза»* и прочим. Пребывание в Латвии большого числа российских журналистов было названо угрозой, сотрудники оппозиционных Кремлю медиа вызывались на допросы в службу госбезопасности. Очевидно, для Прибалтики речь уже идет не о борьбе с «путинским режимом», а о борьбе с абсолютно любым российским присутствием.

Энергичная борьба с энергией

Столь же активно, как и свободному передвижению людей, страны Прибалтики противостоят свободному передвижению российских товаров, услуг и финансовых средств внутри ЕС. Во многом эта борьба носит у них характер работы над собой, поскольку с 1990-х Прибалтика активно пользовалась естественными преимуществами своего транзитного положения. Латвия в этот период снискала славу «финансовой прачечной», в банках которой отмывались деньги со всего СНГ, российская продукция шла на экспорт через порты Вентспилса, Риги и Таллина, а Литва играла важную роль в насыщении России европейскими товарами. В последние годы прибалтийские страны старались покончить с этой практикой, ставя политические соображения выше экономических. Их банки отказываются работать с российскими резидентами, а правительства лоббируют в ЕС санкции в отношении товаров, которые доставляют в Россию и из России прибалтийские перевозчики.

Самая большая ставка странами Балтии делается на разрушение единого энергетического рынка ЕС и России. Прибалтийские политики противились строительству «Северного потока» и «Северного потока — 2», притом что, в отличие от Украины и Польши, российско-немецкие проекты газопроводов по дну Балтийского моря никак не задевали их интересов и даже могли быть выгодны (первую нитку «Северного потока» предлагали протянуть через территориальные воды Эстонии, от чего та с гордостью отказалась). Страны Прибалтики лоббировали поставки в Европу газа откуда угодно — лишь бы он не был российским. Литва с этой целью даже арендовала демонстрационный СПГ-терминал, на который, впрочем, спустя несколько лет начала тайно закупать сжиженный газ из России. Наконец, после 24 февраля прибалты полностью отказались от российского газа и электроэнергии, подчеркнув, что первыми и единственными в ЕС проявили такую принципиальность.

Правда, принципиальность эта при ближайшем рассмотрении оказывается довольно сомнительной. Во-первых, страны Балтии сейчас потребляют все тот же российский газ, но поставляемый реверсом из других стран ЕС. Во-вторых, Латвия за последние месяцы неоднократно возвращалась к прямым закупкам российского газа, который затем поступает из Инчукалнского газохранилища и в Литву с Эстонией. Привлекательных по цене и объему альтернатив российскому газу за годы борьбы с ним так и не появилось, поэтому странам Прибалтики в энергетической сфере деваться от России некуда.

Красные линии

Может показаться, что Москва из раза в раз спускала прибалтийским республикам все их направленные против нее выходки. Однако отсутствие дипломатического и политического ответа на враждебные эскапады не означает отсутствия реакции вообще. Ответ России носил стратегический и в первую очередь инфраструктурный характер. Важнейшим шагом Москвы в этом отношении стало строительство новых и модернизация старых морских портов на северо-западе, что позволило избавиться от монополии портов Латвии и Эстонии на транзит российских товаров в Европу и устранило транспортную зависимость России от недружественных ей государств Балтии.

В действиях Москвы все эти годы сквозило желание размежеваться с Литвой, Латвией и Эстонией, свести контакты с ними к минимуму. Проблема, однако, в том, что сами страны Прибалтики не способны забыть про Россию — ценность своего существования на международной арене они видят в противодействии ей. Логика повышения ставок и эскалации, в которой действуют Литва, Латвия и Эстония, в условиях кризиса отношений Москвы и Запада создает вызовы качественно иного масштаба, чем до сих пор. Попытки Литвы прервать сухопутный транзит в Калининградскую область, заявление министра обороны Эстонии о будущем блокировании российских судов в Финском заливе и прочие свежие инициативы Прибалтики по «закрытию» России — это уже не подрыв диалога с ЕС, а создание непосредственных угроз национальной безопасности нашей страны.

На этот новый уровень прибалтийской враждебности Москва вынуждена будет рано или поздно дать ответ.

*Организация, выполняющая функции иностранного агента