Федор Лукьянов: Что общего у поражения Байдена на дебатах и Макрона на выборах?

Главные политические события последних дней — дебаты кандидатов в президенты США, завершившиеся конфузом Джо Байдена, и провал партии Эмманюэля Макрона на внеочередных парламентских выборах во Франции остро поставили вопрос о состоянии западного истеблишмента. Завершилась неделя разгромом консерваторов в Британии, пишет в журнале «Профиль» председатель Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов.

В каждом случае свои причины. Но выявляется одна закономерность. Непонимание, как решать нарастающие социально-экономические проблемы, ставит крест на усредненности политического мейнстрима, принятой за норму после конца холодной войны. Избиратели ждут идей и предложений. Для того чтобы они появились, нужна сущностная полемика. А она в последние десятилетия не велась.

Сначала наступил «конец истории». Исчезновение СССР восприняли как доказательство безоговорочного триумфа западной модели. Это повлияло и на внешне-, и на внутриполитическое поведение. На Западе, особенно в Европе, восторжествовал центризм — партии у власти чередовались и составляли коалиции (консерваторы, социалисты, либералы, отдельные ненадолго вырывавшиеся вперед маргиналы), но курс менялся незначительно. Считалось, что это не нужно — общее направление очевидно, возможны лишь незначительные корректировки.

Действительно, политэкономия превратилась в глобальную, все меньше определялось внутри страны. И эффективность властей зависела от способности «решать вопросы» на наднациональном уровне, что подразумевало особые навыки, не всегда понятные их согражданам. В Соединенных Штатах дело обстояло иначе, поскольку они находились на вершине мировой пирамиды, но и там присутствовало представление о предопределенности политики. Америка все больше зависела от собственного доминирующего положения в мире, соответственно любому руководителю требовалось укреплять его.

В конце 2000-х выяснилось, что либеральная глобализация не только не решает всех проблем, но и создает новые, да еще и в наиболее развитых государствах. Ощущение неблагополучия и неуверенности в будущем крепло. Смены личностей и партий тасовали те же карты. Ответов в установившейся парадигме не находилось. Но внутренняя напряженность нарастала, и сублимацией стало возникновение альтернативной повестки. Вместо социально-экономических проблем на передний план выдвинулись доведенные до смыслового предела темы равноправия и внимания к любым, даже выдуманным, идентичностям.

Считать ли это сознательным трюком истеблишмента либо логическим развитием либеральной концепции — дело вкуса. Но этот феномен породил острую поляризацию социально-политической повестки. Не по модели XIX-XX веков, когда идеологический спор шел о материальной основе развития. Теперь дискуссия норовит апеллировать к этическим предпосылкам, а это делает сущностный разговор заведомо невозможным. Подходы именно ценностные, то есть оценочные, а не идеологические, прикладные. Последние, соглашаться с ними или нет, подразумевают набор практических мер по решению насущных проблем общества. А первые — нет.

Взлет так называемых популистов от положения маргиналов к статусу ведущих политических сил связан с тем, что они — иногда в экстравагантной форме — пытаются вернуть дискуссию к темам, которые волнуют многих избирателей. Истеблишмент по-разному противодействует протестным течениям. Один метод — записать их в категорию морально недопустимых, а предотвращение их прихода к власти объявить битвой за сохранение демократии. Второй — подменить протестные фигуры суррогатами. Первое наблюдается повсеместно. Яркий пример второго — утрированный и эластичный центрист Макрон, которого правящие круги выдвинули семь лет назад на фоне паники из-за победы Трампа и сторонников брекзита.

Как видно, и тот, и другой метод дает сбой. Попытки просто задавить и маргинализировать «популистов» уже не проходят. Налицо запрос на содержательную идейную борьбу, в которой предлагались бы разные решения значимых вопросов. Недавние аутсайдеры стараются упирать на это. Удается им не всегда, но сдвиги есть.

К каким изменениям и когда это приведет — неизвестно. Несмотря на тревожное перевозбуждение мейнстрима, социальных революций не происходит. «Нормализация» экс-маргиналов — процесс встречный, они тоже адаптируются к существующей рамке. Однако процесс смены политических поколений начался. И бесследно он не пройдет.