«Новая Ялта» в Закавказье. Договорятся ли Россия и Турция, что будет с Ираном: мнение

В интервью EADaily армянский политолог Виген Акопян анализирует происходящий передел сфер влияния между геополитическими центрами силы, и влияние этих процессов на ситуацию в Закавказье и армяно-российские отношения.

— Известно, что между Москвой и Вашингтоном идут активные консультации по организации прямых переговоров Путин-Трамп, на которых, как ожидается, будут определены ключевые правила взаимоотношений между Россией и США. Некоторые эксперты говорят о перспективе «новой Ялты» — то есть, передела сфер влияния между ними. Каковы в этом контексте Ваши прогнозы по Закавказью? Насколько ожидаемы геополитические изменения в этом регионе?

— Да, очевидно, что в ближайшее время состоятся переговоры между главными геополитическими центрами силы. Имею в виду не только переговоры Трамп-Путин, а и Трамп-Си Цзиньпин, которые, судя по всему, будут посвящены фактическому переформатированию мирового геополитического пространства. В результате, как ожидается, возможно начало процесса установления нового миропорядка с соответствующим, скажу так, кодексом поведения основных держав, а также тех государств, статус которых пониже, но также играющих активную геополитическую роль.

В данную логику полностью входят, на первый взгляд, довольно-таки неожиданные заявления нового президента США Дональда Трампа относительно Канады, Панамского канала и Гренландии. В этой связи напомню известную Мюнхенскую речь Владимира Путина 2007 года, обозначившую геополитические приоритеты России по созданию многополярного мира. В частности, что Москва претендует если не на всё, то, во всяком случае, на значительную часть постсоветского пространства. То есть, Россия считает, что, может за исключением стран Балтии, она является зоной её приоритетных интересов. Иными словами, в стратегическом плане Россия претендует на возвращение своего влияния в постсоветских странах.

Что касается конкретно Закавказья, регион по-прежнему остаётся в зоне стратегических интересов Москвы, и она постоянно об этом заявляет. Полагаю, что в последние годы ей в основном удалось сохранить свое влияние в Закавказье. У нее более или менее сбалансированные отношения с Азербайджаном и конструктивно-лояльные — с Грузией. Что касается Армении, она была и до сих пор остаётся тем инструментом, посредством которого Россия влияет на Закавказье. Заявления и шаги, которые делает руководство Армении с 2018 года, как бы легитимизируют уклонение России от выполнения своих обязательств в отношении Еревана.

Сегодня однозначно сложно спрогнозировать, какова будет позиция администрации Трампа по Закавказью. Тем не менее, думаю, что этот регион не будет тем камнем преткновения, который, скажем так, ещё более ухудшит взаимоотношения Вашингтон-Москва. Для Трампа Закавказье все-таки не станет приоритетным внешнеполитическим направлением. В то же время, для него не будет особой разницы, кто является доминирующей силой в регионе — Россия или Турция. Вашингтон делегирует Анкаре осуществление здесь своих интересов, которая и будет в паре с Москвой решать конкретные задачи.

— События последних лет свидетельствуют, что Турция стала одним из основных геополитических игроков в Закавказье и на Ближнем Востоке. Может ли это привести к конфликту интересов между Анкарой и Москвой и, соответственно, к ухудшению их отношений?

— Если Путин и Трамп договорятся о том, что США напрямую не будут вовлечены в Закавказье и здесь будут решать вопросы совместно Москва и Анкара, — в подобном случае конфронтационный сценарий в общем-то невозможен. Если же в результате геополитических торгов не удастся прийти к общему знаменателю, отношения между Россией и Турцией, особенно после возможного замораживания или окончания украинского конфликта, могут перейти в стадию конфронтации. Это может быть как в виде прокси-конфликтов, вплоть до военных действий в том или ином регионе, так и экономических войн.

— Ведет ли вывод российских миротворцев из Нагорного Карабаха и нынешнее, по сути, подвешенное состояние военных баз России в Сирии к определённому ослаблению позиций Москвы в Закавказье и на Ближнем Востоке?

— Влияние России в Закавказье, хотя, как я уже отметил, сохранилось, но значительно ослабло. В то же время, не исключаю, что при желании Москва могла бы сохранить своё военное присутствие на территории Арцаха (Нагорного Карабаха. — Ред.). Однако, по всей видимости, курс на переформатирование всесторонних отношений с Азербайджаном предполагал подобную чувствительную уступку.

Сирия — другой случай. Здесь Москва исходила из новых реалий, которые сложились на земле, поскольку доминирующую роль играли действия именно на земле, а не в воздухе. То есть, вне зоны ответственности российских войск. Имею в виду заметное снижение роли Ирана в этом регионе.

— Недавние события в Сирии и тяжёлые потери ХАМАС и Хезболлы серьезно повлияли на региональные амбиции Ирана. Тем не менее, очевидно, что Тегеран по-прежнему остаётся сдерживающим фактором турецко-азербайджанского тандема, в частности, что касается региона Сюник на юге Армении. Согласны ли Вы с подобным мнением?

— Это очевидно, поскольку те ресурсы, которые были у Ирана до событий в Сирии и теперь — они несопоставимы. В то же время, нужно констатировать, что нынешнее военно-политическое ослабление Тегерана — результат целенаправленной работы Израиля, США и Турции. Прокси-силы Ирана на Ближнем Востоке сегодня значительно ослаблены, если не сказать обезглавлены. И сегодня возможности Ирана, во всяком случае, в масштабе региона, стали более ограниченными. Но это отнюдь не значит, что он уже не является региональным государством и отказывается от своих геополитических приоритетов. Одним из важнейших остаётся сохранение границ с соседями в нынешнем виде. В частности, это касается Армении, о чём официальный Тегеран в последние годы перманентно заявляет.

— Продолжается дистанцирование Армении от России. Параллельно официальный Ереван запустил процесс вступления страны в Евросоюз. В то же время с США он недавно подписал хартию о стратегическом партнёрстве. Насколько подобные шаги Еревана означают окончательную переориентацию Армении на Запад? Или, тем не менее, они носят тактический и декларативный характер?

— На данный момент Армения, в основном, обозначает изменение своего внешнеполитического вектора. Всё-таки есть большой разброс между заявлениями официального Еревана и его конкретными действиями, которые, по логике, должны последовать после этих заявлений. К примеру, Армения более 2-х лет говорит о неприемлемости своего участия в ОДКБ, но на практике даже не блокирует решение этой военно-политической организации. Что касается процесса вхождения Армении в Евросоюз, — это однозначно пропагандистская акция, которая имеет целью торга во взаимоотношениях с Россией и Западом.

Армяно-американская хартия о стратегическом партнёрстве на данном этапе чисто декларативный документ, что-то вроде протокола о намерениях, и всего лишь громкое заявление о том, что между Арменией и США будет установлен более высокий уровень военно-политических и экономических отношений. Но в практическом плане в Хартии с обеих сторон нет никаких конкретных обязательств.

Армяно-американский документ, безусловно, нервирует Россию, но не более того. По всей видимости, пока 102-я военная база дислоцирована в Гюмри, в Москве считают, что нет особых причин для беспокойства. Или скажу так: если и есть, о чём беспокоиться, но нынешняя ситуация пока не является критической.

Резюмируя, отмечу: у руководства Армении есть желание на переориентацию на Запад, но, как говорится в известном фильме, не все желания совпадают с возможностями. И в Ереване, в частности, руководство страны, очень хорошо знает об этом, особенно когда из Москвы все жёстче звучат окрики по поводу того, что Армению могут просто выгнать из Евразийского экономического союза (ЕАЭС), который фактически является единственной возможностью экономического существования Армении.

В данном контексте весьма образно выразился вице-премьер России Алексей Оверчук: «С учётом экономических и социальных проблем, с которыми сталкивается Европейский союз, вступление в ЕС можно сравнить с покупкой билета на „Титаник“». Судя по всему, Никол Пашинян — это капитан «Титаника», а часть народа Армении — это оркестр, который играл до самого конца, не веря, что пароход идёт ко дну.

— Очевидно, что подписание армяно-азербайджанского мирного договора под большим вопросом, что недавно подтвердил и Ильхам Алиев. Ужесточение его агрессивной риторики, по мнению многих наблюдателей и аналитиков, явно означает, что Баку готовит новую войну против Армении. Реально ли подобное развитие событий? И если да, то почему?

— Во всяком случае, в военно-политическом плане и перспективе Алиев не заинтересован в подписании какого-либо документа с Арменией, независимо от того, как он будет называться, Баку решает свои вопросы, так сказать, на земле, безотносительно каких-либо обязательств. С его стороны ещё будут новые предусловия Армении, причём такие, которые невозможно будет в ближайшее время осуществить. То есть, Азербайджан тянет время и добивается своих целей в каждодневном режиме, а не посредством каких-то решений в виде двусторонних соглашений и договоров.