Опрос: почти 40% латвийцев против перевода всего образования на латышский

Недавно правительство Латвии концептуально поддержало более широкий или полный переход на обучение на латышском языке на всех уровнях образования. Как сообщает передача телеканала LNT «900 секунд», результаты проведенного агентством Kantar опроса свидетельствуют, что большинство латвийцев одобряет эту идею. Однако, число противников «реформы» также очень велико, пишет Delfi.lv.

55% опрошенных Kantar жителей Латвии в возрасте от 18 до 60 лет указали, что согласны с тем, что в стране следует ввести латышский язык обучения на всех уровнях образования. 39% респондентов не поддерживают такую точку зрения, еще 6% ответили, что не могут дать определенного ответа по данной теме. Как пояснял ранее премьер-министр Кришьянис Кариньш, «в Латвии один государственный язык, и на его основе должна проходить интеграция общества».

«Чтобы каждый молодой человек мог по возможности лучше учиться в средней школе, нужно обеспечить, чтобы до средней школы государственный язык был им освоен полностью. Не может существовать дискриминирующая ситуация, когда у молодежи, растущей в латышской среде, есть преимущества по сравнению с теми, у кого эта возможность зависит от школы. Это несправедливо по отношению к детям», — считает Кариньш.

Латвийский оппозиционный журналист Юрий Алексеев разместил в соцсети Facebook пост, в котором постарался разъяснить причины, почему значительная часть населения возражает против перевода всего образования на латышский язык.

«Будучи латышом наполовину, язык второй половины своей национальности я вживую услышал только в 12-летнем возрасте. Тогда моя семья вернулась в Латвию (Латвийскую ССР). До этого мы жили много где. В заполярном Норильске, где я родился, в селе Артёмовское Минусинского района (это юг Сибири), в Кривом Роге (Украина), в российском городе Краснодаре… И вот в 12-летнем возрасте я неожиданно очутился на глухом латышском хуторе. С бабушкой Эллой (не знавшей ни слова по-русски) и дедушкой Густавом, знавшим немного русского языка. Дед воевал с немцами в составе царской Российской армии в 1915−16 годах, латышским стрелком, замечу, пошел воевать — добровольцем! Из русского языка он прекрасно помнил только русский окопный мат. Остальное — не отчётливо… Мама, оставляя меня на хуторе, вручила мне (чтобы не скучал) три учебника латышского языка (за 2-й, 3-й и 4-й классы средней школы). Типа: учи, сын, латышский язык! 1 сентября ты пойдёшь в 5-й класс, он тебе там понадобится. Для справки: в национальных республиках СССР в русских школах изучение местного языка было обязательным. Начиналось оно со 2-го класса. У Латвии — латышского, в Узбекистане — узбекского, в Армении — армянского… И учили, и экзамены сдавали, да… От хуторской скуки и из любопытства я принялся за латышский язык. Помогал мне дедушка Густав, попутно сам вспоминая русский… Попутно я учил его „воспоминания“ из русского языка времён Первой мировой. Дед-стрелок иногда такое заворачивал, что у меня аж уши краснели…» — пишет журналист.

Три этих латышских учебника Алексеев, по его словам, выучил за лето почти наизусть. «Потом в школе писал сочинения-диктанты по латышскому на крепкую четвёрку. И я бы дальше, хотя бы из любопытства, продолжал проникать в сей язык. Но оказалось, проникать-то — некуда. Всех латышских писателей (исключая откровенную макулатуру) можно перечитать за две недели. ВСЕХ. Технической литературы (а я — технарь) в этом языке вообще нет и не было никогда, а то что есть — плохие переводы с русского… Короче, освоивши местную мову на уровне «разговор поддержать», я утратил интерес к латышскому языку. Ну есть, и есть. Пусть себе… Латышский язык долбанул нас, русских, по башке, когда латыши в начале 1990-х отменили высшее образование на русском языке. Типа — всем вдруг студентам и преподавателям немедленно перейти на мову!

«Куда-куда перейти? Ведь нет же никакой науки-техники на латышском…»

«Перейти! Шагом марш!»

Перешли… Высшее техническое образование Латвии, до этого бывшее одним из лучших в СССР (то есть и в мире), умерло. Как сказал мой приятель, имеющий дело с выпускниками РТУ (Рижского технического университета), всё их нынешнее знание — латышский язык плюс таблица умножения «со словарём»", — свидетельствует Юрий Алексеев.

«Мой старший сын, окончивши школу в Латвии, сбежал от этой „мовы“ учиться дальше в Голландию. В Голландии тоже есть местная мова, но в университетах там учат на английском. Прагматичные голландцы понимают, что с их древним и безусловно ценным языком в глобальном мире делать нечего. Потому они приняли схему, которая существовала в СССР: основной язык образования/науки/техники — международный английский. А местный язык — для бытового общения, его учат в школах-университетах, как предмет уважения к стране, где ты живёшь. Мой сын за 4 года освоил голландский вполне прилично. Но всё, что касается его инженерской работы в Голландии, происходит по-английски. Точно так же было и в СССР. Местные языки — предмет уважения, но для настоящего образования/работы — русский», — вспоминает Алексеев.

«Латыши — они не такие, как все. С упорством бультерьера они вцепились в свою этнографическую мову. И ладно бы сами, так они её вбивают палкой в голову всем, кому „посчастливилось“ оказаться на их территории. Им объясняешь: ребята, вас, носителей вашей мовы, уже меньше миллиона, ваша страна — забытый богом хутор на окраине Европы, зачем вы терзаете собственное население языковыми законами, ограничениями и инспекциями? От вас же ваше собственное население разбегается. Причём, если бы бежали только русские! Сами латыши (молодые) уезжают в товарных количествах — учиться, работать где угодно, только бы не в этой стране. Не понимают…» — сетует журналист.

Он напоминает, что 5 октября, в День учителя, в Риге прошла очередная демонстрация в защиту русских школ. «В очередной раз собралось примерно 3 тысячи народу, в основном — пенсионного возраста. При том, что русских в Риге — примерно 300 тысяч. Почему так мало? Я вижу только одну причину: молодёжи в Латвии давно стало — положить на эту страну. С прибором. Как моим детям, из которых одна — в Калифорнии, второй — в Гааге, третий — в Лондоне. Это я ещё болею душой за Латвию, где живу уже полвека. Старая закваска, я ещё помню эту индустриальную процветающую республику СССР. И деда — латышского стрелка. И его окопный русский мат времён Первой мировой… А молодым русским и молодым латышам эта страна Победившего Латышского Языка не интересна. Как и её язык», — заключает Алексеев.