Проблема формирования государственности в едином учебнике истории России

Уже четвертый год в российской школе идет обучение отечественной истории по т. н. «единому учебнику». История разработки «единого учебника» по отечественной истории представлена на сайте Российского исторического общества. В настоящее время он представлен тремя линейками учебников по отечественной истории издательств «Просвещение», «Дрофа» и «Русское слово».

В специальном разделе на сайте Российского исторического общества утверждается, что все «единые учебники» соответствуют требованиям Концепции нового учебно-методического комплекта по отечественной истории и историко-культурному стандарту, разработанным Российским историческим обществом в соответствии с поручением президента РФ Владимира Путина в 2014 году. Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории включает в себя историко-культурный стандарт (ИКС), который представляет как бы понятийный и оценочный каркас для текста «единого учебника».

Его создатели утверждают, что историко-культурный стандарт представляет собой «научную основу» содержания школьного исторического образования, исключающую возможность возникновения внутренних противоречий и взаимоисключающих трактовок исторических событий, а сам учебник построен в рамках «единой концепции» и в рамках «единой логики» непрерывной российской истории.

На практике же, как мы показали уже в двух наших публикациях по этой теме, «единый учебник» в рамках ИКС вполне себе «противоречив» и в своем содержании отражает кризис цивилизационной идентичности в современной России и неспособность по-современному рассматривать историю русской этничности.

Мы продолжаем в этом плане разбираться с противоречиями в «идеологии истории» и на этот раз предлагаем рассмотреть, как в нем преподносится учащимся проблема создания российской государственности в период с середины ХIII и до конца ХV века.

Для начала обратим внимание на то, что текст ИКС был подготовлен авторским коллективом под руководством члена Совета Российского исторического общества и директора Института российской истории РАН Юрия Александровича Петрова. Одновременно Петров оказался и главным редактором учебников из одной линейки «единого учебника» — той, что представлена издательством «Русское слово». Открывает эту линейку учебников от «Русского слова» учебник для 6-го класса под названием «История России с древнейших времен до начала ХVI века» за авторством к. и. н. Евгения Пчелова и д. и. н. Павла Лукина под общим редакторством д. и. н. Юрия Петрова.(1)

Таким образом, означенный «единый учебник» отчетливо выступает под фирменной «маркой» ведущего научного учреждения по отечественной истории — Института российской истории РАН (ИРИ РАН), поскольку его редактор — д. и. н. Петров, — как указывалось выше, является директором этого учреждения, а один из авторов — д. и. н. Павел Лукин — ведущим научным сотрудником.

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что за основу конкретно этого «единого учебника» под редакцией Петрова был взят текст вышедшего в 2012 году предшествующего учебника издательства «Русское слово» «История России с древнейших времен до конца XVI века» за авторством одного Евгения Пчелова — доцента Историко-архивного института РГГУ и заведующего кафедрой в этом учреждении.(2)

Учебник 2012 года не имел непосредственного отношения к ИРИ РАН. Сравнение текстов двух учебников — в редакциях 2012 и 2016 годов — доказывает, что исходный текст Пчелова был подвергнут в отдельных случаях значимой правке, — очевидно, осуществленной сотрудником ИРИ РАН Павлом Лукиным. При этом, как выясняется, одновременно сам Лукин был автором шаблона — текста ИКС, под который он как бы и редактировал исходный текст Пчелова, доводя его до «кондиции» «единого учебника». Потом редактором готового текста «единого учебника» был объявлен директор ИРИ РАН Петров (кстати, некомпетентный в конкретной теме учебника для 6-го класса). Под маркой этого ведущего учреждения — ИРИ РАН учебник издательства «Русское слово» с подредактированным текстом от Пчелова стал очевидным фаворитом конкурса, на который было представлено еще восемь работ. В результате этого конкурса, разумеется, этот учебник был принят к преподаванию в победившей линейке издательства «Русское слово».

Теперь обратимся к собственно содержательной стороне рассматриваемого учебника. В «едином учебнике» сюжет создания российской государственности в ХIII—ХV веках рассматривает трансформацию в этот период политического пространства и политических форм Северо-Восточной и Северо-Западной Руси в исходной точке процесса — лишенных суверенитета и подчиненных внешней господствующей силе — Орде.

Северо-Западная Русь — это Новгород Великий с его особой, существовавшей с ХII века политической формой. Один из двойки авторов учебника, Павел Лукин (1973 года рожд.), является именно специалистом по истории Новгорода Великого. В 2014 году он успешно защитил докторскую диссертацию по истории новгородского вече.(3) Вече вообще является любимым сюжетом у Лукина. Поэтому в исходном тексте Пчелова из учебника 2012 года он произвел правку именно в сюжете Новгорода Великого.

1. В «единый учебник» Лукин ввел понятие «Новгородская республика», которое отсутствует в ИКС и в исходном тексте учебника Пчелова 2012 года.(4) В этом плане ИКС предлагает использовать известное по историческим документам и чуждое модерну с его политизированностью понятие «Новгородская земля».
2. Лукин намеренно устранил из исходного текста Пчелова верное положение о том, что главой Новгородского государства на протяжении всей его истории был князь. Сам Лукин, вопреки очевидным показаниям новгородских актов, утверждает, что «главой» Новгородского государства была вечевая община — «политический народ» — в его определении.
3. Лукин стал утверждать идеи политического континуитета внутренних новгородских порядков в отношении новгородской «вольности в князьях» от ХII века и далее, вплоть до финала Новгородского государства в 1478 году.
4. Лукин подтвердил ложное утверждение в исходном тексте у Пчелова, что уже в ХII веке «с прибывшим князем вече заключало договор (ряд), которым определялись княжеские права и обязанности».

Во-первых, договор Новгорода Великого (других институтов, а не одного только вече) с князьями не определял «права и обязанности» князей, а по большей части касался лишь порядка их кормления в Новгороде Великом за исполнение княжеских функций. И во-вторых, самое главное — договор в отношениях с князьями стал обязательной политической реальностью только после того, как новгородцы в середине ХIII века были лишены «вольности в князьях» в связи с включением по воле Орды Новгорода Великого в великокняжескую систему подчинения ей.

Фактически история новгородской политической системы распадается на два периода — до середины ХIII века и после нее. С середины ХIII века новгородским князем автоматически становился очередной великий князь Владимирский (после 1305 года — всея Руси), получивший на это ярлык в Орде. И этот решающий итог первого периода — лишение новгородцев «вольности в князьях» — Лукин определяет у себя в учебнике как «укрепление республиканского строя» в Новгороде (с. 170). Хотя на самом деле речь идет о легитимном институте (великом князе) в политической системе Новгорода Великого, который ликвидировал в 1478 году все остальные институты вместе с новгородским самоуправлением и с договорными отношениями.

Означенного момента Лукин лишь вскользь касается в учебнике, никак его не акцентируя и никак не связывая этот сюжет с введением договора. При этом Лукин, разумеется, не указал и на крайне принципиальный факт — «лишение вольности в князьях». На с. 170 Лукин утверждает:

«Хотя с середины XIII века Новгород признавал верховную власть владимирского великого князя, однако в реальности полномочия князей постепенно уменьшались. Князья теперь присылали в Новгород своих представителей — наместников».

Здесь, заметим мы, это «постепенное уменьшение» в версии у Лукина никак не отразилось на содержании текста договора, который оставался по основным своим пунктам без изменений и дополнений вплоть до кризисного 1471 года. И потом присутствие в Новгороде великокняжеских наместников как раз и указывало на иное качество отношений великих князей с Новгородом, чем-то, что имело место быть с приглашенными князьями в ХII веке. Непрерывное княжение великих князей в Новгороде с задействованием великокняжеских наместников создавало устойчивую традицию. Эта традиция и предопределила роковые разногласия в новгородской вечевой общине и среди боярства в решающий 1471 год, когда Новгороду Великому предстояло через мятеж сделать исторический выбор.

В связи с этим можно спросить: как можно определять новгородское политическое устройство «республикой», если на протяжении почти целого столетия до ее падения в 1478 году главой Новгородского государства был великий князь всея Руси, сменяемый на основании династического принципа наследования от отца к сыну?

В тексте учебника д. и. н. Лукин демонстрирует очевидным образом непонимание принципа великокняжеского княжения в Новгороде Великом, на с. 195 «единого учебника» он написал:

«Сохранял независимость Господин Великий Новгород. Московские князья считали его своей вотчиной, называли себя новгородскими князьями».

Во-первых, скажем мы, не «московские князья», а «великие князья». И во-вторых, не просто «считали», но таковыми действительно и являлись по результатам династического наследования новгородского княжения: от деда (Дмитрия Донского) к сыну (Василию I), от сына к внуку (Василию II), от внука к правнуку (Ивану III). Последний и зафиксировал этот факт великокняжеской «отчины» в договоре 1471 года великих князей всея Руси с Новгородом Великим.

Итак, отметим, что в сюжете образования Российского государства авторы рассматриваемого «единого учебника» отрицают наличие одного институциального компонента в созданной Ордой исходной политической системе — подчиненного с 1240-х годов и до 1471 года великим князьям Новгорода Великого. А ведь именно из этой «системы» и создавалась великими князьями российская государственность.

Теперь о втором компоненте этой созданной Ордой «системы» — «Великом княжении» в Северо-Восточной Руси. Его по позднему определению в источниках второй половины ХV века в нашей историографической традиции принято называть «великим княжением владимирским». Авторы рассматриваемого «единого учебника» на с. 171 пишут о политических реалиях, существовавших в регионе после ордынского завоевания:

«Во главе Северо-Восточной Руси стоял великий князь владимирский. Ему подчинялись князья, управлявшие отдельными частями Владимирского великого княжества».

И далее на с. 172 поясняется:

«Обладание владимирским столом означало главенство над всей Северо-Восточной Русью. Поэтому разные князья вели непримиримую борьбу за великокняжеский ярлык».

Однако здесь авторы «единого учебника» не поясняют, что обладание великокняжеским ярлыком означало не просто «главенство», а еще и контроль над обширной «коронной» территорией собственно «великого княжения» с городом Владимиром в центре. Историки называют эту обширную территорию по западноевропейской исторической аналогии еще «великокняжеским доменом». Великий князь в дополнение к «отчинной» территории своего княжества получал еще и территорию «великокняжеского домена» с реальным приростом своих ресурсов, обеспечивавшим ему первенство над всеми остальными князьями Северо-Восточной Руси. Показательно, что в связи с этим пренебрегаемым главным фактом авторы рассматриваемого «единого учебника» начисто игнорируют ключевое событие 1389 года, когда великий князь Дмитрий Иванович Донской сделал наследственными (отчинными) в московском доме и земли «великокняжеского домена», и передачу великокняжеского титула, на который больше не требовалась в виде ярлыка санкция ослабленной внутренними раздорами Орды.

Поэтому сущность политического процесса создания российского государства заключалась в изменении властных прерогатив великого князя в созданной Ордой системе «Великого княжения Владимирского и Новгорода Великого».

«Система» состояла из двух компонентов — Новгорода Великого и Великого княжения Владимирского, в каждой из которых великий князь коренным образом к финалу изменил свои властные прерогативы. Этот процесс шел в рамках обретения суверенитета и освобождения от власти Орды. Вместо подобного процесса «собирания власти» (термин проф. Александра Евгеньевича Преснякова, 1870−1929) авторы рассматриваемого «единого учебника» предлагают явно устаревшую концепцию проф. Сергея Михайловича Соловьева (1820−1879) «собирания земель» вокруг Москвы.(5)

На с. 175 «единого учебника», в частности, и утверждается: «Как богач собирает деньги в кошелек, Иван Калита собирал города и села Северо-Восточной Руси». Но на самом деле Иван Калита не «собирал», а «строил» «великое княжение» с тем, чтобы оно навсегда осталось во власти его наследников — сделалось их «отчиной».

Поэтому причины принятой концепции события «собирания земель» в рассматриваемом «едином учебнике» подаются явно в модернистской трактовке, как своего рода серия конфликтов между квазинациональными государствами — Москвой и Тверью, Москвой и Новгородом и т. д. Между тем летописные источники изображают те же конфликты как конфликты «нашего» великого князя с Новгородом Великим, когда причиной их всегда было нарушение договора одной из сторон. Следствием подобного концептуального подхода «собирания земель» становится и полное пренебрежение в учебнике действительным титулом правителя создаваемого Русского государства. «Великий князь всея Руси» (термин из ИКС) или «великий князь Московский» именуется в тексте рассматриваемого учебника просто «московским князем», а «Великое княжение» — просто «Московским княжеством». Подобные определения совершенно не согласуются с показаниями исторических источников. Всего мы насчитали по тексту учебника 12 ошибок в титулатуре великих князей и создаваемого ими государства. Один раз в рассматриваемом учебнике созданное во второй половине ХV века Русское государство даже называется на польский манер пренебрежительно «Московией» (с. 200).

В свое время глава проекта историко-культурного стандарта академик Александр Чубарьян отметил, что «роль Российского общества заключается в том, чтобы линейки учебников не противоречили Концепции». В этом плане рассматриваемый «единый учебник» под редакцией директора ИРИ РАН Юрия Петрова, разумеется, прошел все необходимые «независимые» экспертные процедуры. И тем не менее отсутствующая в ИКС «Новгородская республика» благодаря «творчеству» сотрудника ИРИ РАН Павла Лукина «проскочила» в «единый учебник». Лукин написал ИКС без «Новгородской республики», а учебник по этому самому ИКС — с «Новгородской республикой». Зачем тогда собственно нужен этот самый ИКС, если возможен подобный концептуальный произвол?

Сам Лукин прекрасно знает, что термин «Новгородская республика» в определении «особой формы политического строя» Новгорода Великого является историческим мифом, восходящим к эпохе модерна. И мифом к тому же еще и политизированным, впервые введенным в культурный оборот Александром Радищевым и дальше тесно связанным с традицией «освободительного движения» в России.(6)

В этом плане исторический миф о никогда не существовавших в прошлом «Новгородской республике» и «новгородской демократии» является своего рода воспоминанием о будущем или мечтой о нем в либеральном сознании российской интеллигенции с ее квазицивилизационной идентичностью. В этой связи у нас в историческом нарративе и историческом образовании означенное понятие в версии «Новгородская феодальная республика» получило официальное признание именно в советскую эпоху. Отсюда понятие «Новгородская республика» обладает известной инерцией у историков, в особенности принадлежащих к старшему поколению. Так привыкли. Однако любой квалифицированный специалист по эпохе знает, что «Новгородская республика» — это политизированный исторический миф.

Сам же Лукин утверждает, что под мифом о «Новгородской республике» имеются действительные исторические основания — как по форме, так и цивилизационному содержанию. Выборы новгородских институтов — посадника, тысяцкого — являются, по мнению Лукина, признаком «республики», хотя на самом деле речь должна идти об организационных формах самоуправления и автономии. Дальше Лукин утверждает, что Древняя Русь в цивилизационном плане была частью «Европы» (пусть и ее периферией), а типологически «Новгородская республика» была близка хронологически близким ей по времени европейским образцам — городским коммунам. Ближайшим европейским аналогом «Новгородской республики», по мнению Лукина, была Венецианская республика. Однако здесь в отношении этой самой Венецианской республики Лукин никак не может объяснить, почему тогда ее главой не был, к примеру, эрцгерцог Австрии или герцог Милана. Не может Лукин и объяснить, почему цивилизационное сообщество ХI—ХV веков, носившее название Христианский мир, он предлагает называть «Европой».

И тем не менее Лукин настойчиво продвигает идею, что «Новгородская республика» в цивилизационном плане и по форме своего политического строя была «европейской Русью», насильственно уничтоженной другой «политической формой», чуждой Европе и имевшей тенденцию развития в направлении деспотии. Так в чисто евразийский сюжет создания российской государственности Лукин ложно вписывает «Европу» с ее ценностными характеристиками. Но при этом, как отмечаем мы, аналогии у объявившего себя «либералом» Лукина явно страдают.

Сейчас, при росте внутреннего напряжения в системе Российской Федерации, нетрудно определить, что концепция европейской «Новгородской республики», уничтоженной «Ордой-Московией», стала частью исторической идеологии новейшего российского и украинского оранжевого революционаризма, направленного на очередной снос российской государственности. По мнению того же американского политолога Пола Гобла, будущая российская революция должна будет принять «регионалистский характер». Поэтому не случайно, что страданиями по «Новгородской республике» наполнена вся политизированная историческая публицистика от наших доморощенных сепаратистов — всех этих Широпаевых, Штеп, Коцюбинских и всякого рода «ингерманландцев». И в этом плане, как это ни странно, подобного рода идеологическое творчество находит опору в нынешнем «едином учебнике», который, по замыслу его инициаторов, должен служить укреплению российской гражданской и цивилизационной идентичности.

Получается, что в этом плане школьное преподавание отечественной истории по «единому учебнику» тему российской государственности преподносит со смертным грехом ее «евразийского рождения» через убийство «Европы» в лице «новгородской демократии» и «Новгородской республики». Подобная подача исторического материала в школе в ключевой исторической проблеме способствует формированию квазицивилизационного сознания и в конечном счете работает на кризисное сознание у нигилистов на пути к очередной убийственной российской революции. Поэтому отмеченный нами «подпорченный» д. и. н. Лукиным исторический сюжет в «едином учебнике» от издательства «Русское слово» нуждается в решительном исправлении на основании исторического факта и на основании концепции проф. Александра Евгеньевича Преснякова о создании российской государственности.

(1) Пчелов Е. В., Лукин П. В. «История России с древнейших времен до начала ХVI века». Учебник для 6 класса общеобразовательных учреждений. Под ред. Ю. А. Петрова. М., «Русское слово», 2016. 240 с.

(2) Пчелов Е. В. «История России с древнейших времен до конца XVI века». Учебник для 6 класса общеобразовательных учреждений. М.: ООО «Русское слово — учебник», 2012. 272 с.: ил.

(3) Лукин П. В. «Вече в социально-политической системе средневекового Новгорода». Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2014.

(4) Понятие «Новгородская боярская республика» присутствовало в проекте ИКС (Проект. С. 9), но потом было устранено в конечном итоговом варианте ИКС. Однако д. и. н. Лукину удалось включить в ИКС следующую формулировку: «В Новгороде и Пскове сложился республиканский строй, имевший черты сходства с западноевропейскими городскими коммунами» (с. 15). В рассматриваемом учебнике «История России с древнейших времен до начала ХVI века» Лукин использует применительно к Новгороду понятие «республика» шесть раз.

(5) На исключительное значение концепции проф. Преснякова о «собирании власти», как правильной и научно выверенной, недавно указал проф. Михаил Кром (Европейский университет в Санкт-Петербурге) в своей монографии. См. Кром М. М. «Рождение государства: Московская Русь XV—XVI вв.еков». М., 2018. С. 12−13. Концепция Преснякова представлена в его монографии, вышедшей в разгар революции. См. Пресняков А. Е. «Образование Великорусского государства». М., 1918 и другие издания.

(6) «Известно по летописям, что Новгород имел народное правление. Хотя у их были князья, но мало имели власти. Вся сила правления заключалася в посадниках и тысяцких. Народ в собрании своем на вече был истинный государь. Область Новгородская простиралася на севере даже за Волгу. Сие вольное государство стояло в Ганзейском союзе. Старинная речь: кто может стать против бога и великого Новагорода — служить может доказательством его могущества. Торговля была причиною его возвышения. Внутренние несогласия и хищный сосед совершили его падение». В соседнем абзаце Новгород именуется Радищевым «республикой». — Радищев А. Н. «Путешествие из Петербурга в Москву». М., 2007. С. 65.