Доверие ушло, проблемы остались: Путин и Эрдоган «почти не разговаривают»

«Россия, конечно, наш стратегический партнёр. Сколько часов вам потребуется, чтобы добраться до Вашингтона? Сколько времени нужно, чтобы поехать в Москву? — спросил меня президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган почти два года назад во время одного мероприятия. — У нас есть совместные стратегические инвестиции — от трубопроводов до ядерных реакторов. У нас есть общие интересы в оборонной промышленности, увеличении двусторонней торговли и туризма, и так далее». Об этом сегодня, 5 октября, на страницах арабского информационно-аналитического портала Middle East Eye (MEE, прокатарское издание со штаб-квартирой в Лондоне) пишет турецкий политический обозреватель Рагин Сойлу.

Тогда это ознаменовалось апогеем отношений между Эрдоганом и его российским коллегой Владимиром Путиным: «Им нравились частые телефонные звонки, чтобы выработать стратегию для обеих стран. В какой-то момент они достигли высокого уровня взаимного доверия».

Однако затем, полагает автор публикации, лидеры двух государств стали всё больше дистанцироваться друг от друга.

«На протяжении десятилетий у России и Турции была тенденция „соглашаться и не соглашаться“ по многим вопросам. Но развивающиеся отношения между Эрдоганом и Путиным были исключительными, особенно с учётом того, что между ними в 2015 году (после атаки турецкого истребителя F-16 на российский бомбардировщик Су-24 в сирийском небе. — Ред.) произошло серьёзное охлаждение отношений», — отмечает Сойлу.

«Эрдоган разочаровался в Западе и искал более независимую внешнюю политику после попытки государственного переворота 2016 года, которую, как он был уверен, поддержал именно Запад. С Путиным у Эрдогана были общие интересы, такие как сирийский кризис, когда обе страны использовали свои вооружённые силы, чтобы ограничить присутствие США в поддержку сирийских курдов. Москва работала, чтобы спасти режим Башара Асада, постепенно захватывая контроль над территорией, и США были препятствием. Для Анкары поддерживаемое США сирийское ответвление Рабочей партии Курдистана (РПК) представляло собой экзистенциальную угрозу на её границе, и было ясно, что сирийская оппозиция больше не в состоянии выиграть гражданскую войну. Требовалась новая стратегия, чтобы сдержать кризис с (сирийскими) беженцами, не допуская при этом возникновения „курдского государства“ на всей северной границе Турции с Сирией», — продолжает эксперт.

По его мнению, Эрдоган «наслаждался своей дружбой» с Путиным, потому что он чувствовал, что, в отличие от американских президентов, российский лидер соблюдал свои обещания, в том числе и в рамках сделки по зенитным ракетным комплексам С-400. Однако ближе к нашим дням былое доверие стало улетучиваться по мере втягивания России и Турции в противоречия вокруг сразу нескольких региональных проблем. Среди них Сойлу указывает на сирийский Идлиб, Ливию и в качестве наиболее свежего случая — Нагорный Карабах.

Он утверждает, что «первые трещины в двусторонних отношениях начали проявляться в январе, когда Путин не смог обеспечить обещанное прекращение огня в Ливии». Разгневанный Эрдоган принялся вслед за этим винить Россию в том, что она опекает силы ливийского маршала Халифы Хафтара, «размещая в североафриканской стране наёмников ЧВК „Вагнер“».

Но отношения между Путиным и Эрдоганом действительно пошли на спад после обострения сирийского кризиса в феврале.

«Россия продолжала накалять обстановку в Идлибе… По мере развития боевых действий Эрдоган безрезультатно звонил Путину. Пока Эрдоган настаивал на прекращении наступления, Путин утверждал, что сирийские военные проводят контртеррористическую операцию, поскольку Анкаре не удалось выгнать из Идлиба террористические элементы», — пишет Сойлу.

Эрдоган, утверждает политобозреватель, пригрозил военным ответом, чтобы вернуть утраченную территорию.

«Телефонные звонки были напряжёнными. Ни одна из сторон не отступала. Российская делегация, посетившая Анкару в последующие дни, даже попросила турецкие власти уйти из Африна (северо-западный регион Сирии. — Ред.), что фактически поставило под угрозу контроль, установленный Турцией на северной границе Сирии. Конфликт в феврале и марте в конечном итоге привёл к гибели более 59 турецких солдат. В одном случае турецкие официальные лица указывали, что в результате атаки российских ВКС были убиты десятки турецких солдат», — отмечает Сойлу.

Теперь Эрдоган и Путин «почти не разговаривают друг с другом», а «российские дипломаты и их турецкие коллеги редко достигают понимания, не говоря уже о соглашении по какому-либо вопросу».

«Но авантюризм Эрдогана в Сирии и Ливии дал турецким военным навыки, которых у них никогда не было. Использование ударных беспилотных летательных аппаратов и боевиков-наёмников, подкреплённое военными возможностями Турции, изменило равновесие в Идлибе и на полях сражений в Ливии. Анкара кажется более уверенной в своих зарубежных операциях, поскольку Эрдоган становится всё более встревоженным действиями Путина против турецких интересов. Вот почему Турция более открыто и прямо вовлечена в нынешние столкновения между Арменией и Азербайджаном из-за Карабаха. На этот раз Эрдоган не отступил, когда Баку попросил о помощи. Анкара кажется более уверенной в своих зарубежных операциях», — констатирует эксперт.

По его словам, «Эрдоган наконец увидел в Путине русского медведя и теперь он движется соответствующим образом, беспокоя Москву, — потому что он считает, что Россию больше не волнуют интересы Турции».