«Значит, будут грабить»: земельная реформа убьет «украинскость» Украины

1 июля на Украине стартовала так называемая земельная реформа. Подписывая принятый Верховной радой закон от 31.03.2020 № 552, президент Владимир Зеленский обещал, что «...никто ни у кого не будет забирать землю. Это очень важно. Модель земельной реформы направлена ​​на развитие украинского фермерства и защиту интересов в первую очередь мелкого собственника».

Всё это время о земельной реформе не говорил только немой или ленивый. «За землю» писали писатели, шутили комики, умничали политологи, брызгая слюной, голосили «нацики»: «Зрада! Нэ отдамо кормилицу!» Олег Ляшко в прямом смысле ел землю горстями, чтобы не досталась «ворогу». Даже малограмотные депутаты Верховной рады от партии «Слуга народа» и те вставляли в жаркие споры свои пять копеек. Во время одной из дискуссий чуть не подрались оппоненты. Все чувствовали, что дело о земле — серьёзное, можно сказать судьбоносное. Но одно дело чувствовать, другое — знать. В том-то и проблема, что о земле рассуждали в основном люди, далёкие от понимания задач и перспектив развития аграрной отрасли. Настоящие специалисты, способные объективно взвесить за и против, в публичных обсуждениях земельной темы участия не принимали. Возможно, они что-то говорили в узких кругах, но их голос мало кто слышал, в особенности власть. А вот те, которые, упражняясь в пустопорожней риторике, фехтовали потёртыми штампами, были на виду, навязывая гражданам поверхностный и весьма политизированный взгляд на ситуацию.

Здесь ярко проявилась, как по мне, самая большая проблема Украины, состоящая в том, что люди, обладающие реальными знаниями и опытом, от участия в государственном строительстве ОТСТРАНЕНЫ! Механизм НЕГАТИВНОЙ СЕЛЕКЦИИ, запущенный в 2004 году, продолжался все годы и к концу 2019-го достиг апогея. Через 15 лет «умелого хозяйствования» почва государственного управления превратилась в МУСОР, неспособный к плодородию, не подлежащий ни удобрению, ни рекультивации. Из всех слоёв украинской почвы вымыли полезные элементы. Царит ЭПОХА НЕКОМПЕТЕНТНОСТИ.

За введение рынка земли выступило подавляющее большинство экономистов, приводя массу аргументов правового, социального и экономического характера. Главный аргумент — человек должен иметь возможность распоряжаться своей собственностью. На мой взгляд, этот аргумент, как и некоторые другие, носит такой же популистский характер, как и доводы противников земельной реформы, голосящих: «Руки прочь от земли! Не отдадим кормилицу капиталистам!»

Что значит распоряжаться? Думаю, что в первую очередь мелкому собственнику будет предоставлена возможность ПРОДАВАТЬ землю, поскольку возможность передачи в наследство имеется и сейчас, а заявления о том, что после реформы оформить наследство станет проще или дешевле, не выдерживают критики. Насколько я знаю, порядок оформления наследства в стране меняться не будет.

Ещё один аргумент — мелкому собственнику будет легче получить кредит в банке. А что мешает получить заём сейчас? Пожалуйста, бери под залог будущего урожая. Многие так и делают, несмотря на то, что банки дают кредиты неохотно и под высокие проценты. Скорее всего, после отмены моратория «охота» у банков возрастёт и, возможно, даже снизятся проценты по кредитам. Но! Кредиты будут выдаваться под залог ЗЕМЛИ, и в случае неурожая банк заберёт не то, что вороны не доклевали осенью, а заложенную землю. Вот где «собака порылась», вот почему банкиры обеими руками голосуют за рынок земли!

Тогдашний глава миссии МВФ в Киеве Рон ван Руден сказал, что запрет на продажу земли «мешает полноценному развитию сельхозсектора и использованию земли под залог для кредитов». Как вы думаете, о чём больше всего печётся МВФ — о развитии украинского сельского хозяйства или о возможности выдать кредит под залог украинской земли? Вопрос риторический.

Я не знаком с моделью земельной реформы, о которой говорил Зеленский, по причине её отсутствия. Судя по словам президента, модель будет фермерская. Это понятно, не латиноамериканскую же модель брать за основу, хотя есть опасения, что именно такая в результате и получится. Как-то так выходит, что любая самая хорошая идея, перенесённая на украинскую почву, превращается в плохую. Об этом свидетельствует не только опыт проведения реформ, но и нынешнее состояние украинского государства в целом и аграрного сектора в частности. Но об этом ниже.

Фермерская модель имеет несколько разновидностей, которые отличаются по структуре (мелкая — семейная, средняя, крупная), по способу организации и финансирования (бездотационная, с прямыми дотациями, льготная, регуляторная), по ориентации (на внешний или внутренний рынок) и т. д. В конце концов, по имеющимся готовым образцам. Какую модель предполагается использовать — американскую, польскую, голландскую, австралийскую? Конкретного ответа на простые вопросы — нет.

Судя по всему, у украинской власти пока не сформировалось чёткое видение развития аграрной отрасли, а весь аграрный дискурс сведён к вопросу снятия моратория с продажи земли.

Слушая выступления некоторых «специалистов по земле», приходишь к выводу: они совершенно не понимают разницу между земельной реформой и рынком земли. Рынок — составляющая часть большого, сложного, научно-обоснованного, многопланового, длительного по времени процесса земельной реформы, направленного на развитие сельского хозяйства страны. Рынок же без реформы — одномоментная акция вынужденного характера. Это посевная на минном поле! Это ломбард, куда несут последнее, чтобы искусственно продлить процесс неминуемого банкротства. В конце концов, это своеобразная форма проституции, когда нет других возможностей заработать на жизнь. Не удивлюсь, если земля в скором времени станет предметом залога по внешним обязательствам.

Не представляю, в чём будет состоять защита интересов мелкого собственника. На мой взгляд, только в одном — в получении права продавать. Это выгодно прежде всего государству. Земля будет продаваться и перепродаваться, а государство будет зарабатывать. Заработать предстоит много, поскольку другие источники наполнения бюджета работают очень слабо, а сроки расчёта с кредиторами неумолимо приближаются.

Внешний государственный долг Украины, являющийся частью валового внешнего долга (ВВД), составляет 49 670,3 млн долл. США. А ВВД — 114 429,0 млн долларов. ВВП Украины только с 2018 года стал чуть-чуть опережать ВВД, однако темпы роста ВВП не дают оснований для оптимизма, особенно в условиях приближения очередной волны мирового экономического кризиса.

Скажу прямо: ситуация с внешними долгами такова, что рассчитаться по ним можно только при условии введения РЫНКА ЗЕМЛИ.

Меня всегда удивляло то, что какие-то дураки покупают украинские облигации. Потом понял — не такие уже и дураки. Украинские ОВГЗ обладают ликвидностью по причине высоких процентных ставок. Поэтому их охотно покупают. Берут, как правило, не серьёзные инвесторы, а мелкие и средние биржевые спекулянты, распихивающие украинские векселя по различным фондовым рынкам. Однако есть причина и у крупных инвесторов, играющих вдолгую, а именно — большие объёмы высококачественных сельскохозяйственных земель и общее богатство украинских недр. Когда объёмы ценных бумаг достигнут критического уровня или сконцентрируются в одних «очумелых ручках», покрыть их можно будет этими богатствами. В первую очередь — чернозёмом.

Уже создалась ситуация, когда МВФ, просчитав кредитную платёжеспособность Украины, настоятельно требует отменить мораторий на продажу земли иностранным гражданам. Скорее всего, землю придётся продавать и Украину ждёт аргентинский вариант, когда из-за большого внешнего долга эта страна вынуждена была передать иностранцам часть сельскохозяйственных земель.

Итак, основной целью реформы является ПРОДАЖА земли для латания дыр в бюджете, а «защита интересов мелких собственников» — дело вторичное. Разговоры типа реформа «улучшит, усилит и углУбит» — дымовая завеса для населения.

Сторонники реформы говорят о том, что в результате отмены моратория владельцы паёв, не получающие достойной арендной платы, получат возможность либо повысить её стоимость, либо продать пай по хорошей цене. Тут сразу возникает несколько вопросов:

1. Как повышение стоимости аренды отразится на себестоимости сельхозпродукции? Нет сомнения, что себестоимость повысится, качество продукции понизится — и она станет неконкурентной на рынке. Понимая это, арендаторы вряд ли согласятся с увеличением стоимости аренды. Может сложиться ситуация (или её сложат), когда собственник земли не сможет ни сам её обрабатывать, ни сдать в аренду по нормальной цене. Значит, останется только продать. Что и требовалось доказать!
2. Вы уверены, что за землю дадут хорошую цену? Я сомневаюсь! Дай бог, чтобы не отобрали за долги, не отжали рейдеры из «Нацкорпуса», при украинском-то беззаконии. Пока не выработается законодательная и нормативная база, в том числе для ипотеки, не примется закон о рейдерстве, приступать к рынку земли очень опасно. Есть отрицательные примеры Аргентины, Бразилии, России, когда поспешная реформа привела к криминализации процессов, связанных с рынком земли. И кто даст европейскую цену в пока далеко не европейской стране? Может, и дадут, но опять же — КТО?
3. Ну хорошо — допустим, продали по нормальной цене. Продали, деньги проели, пропили, вставили зубы, купили мотоцикл с коляской, часть дали детям, те уехали учиться в город. Дальше что? Жить за что? Тоже ехать в город?

Главный вопрос, по которому оптимисты и скептики ломают копья, — кто купит? У местных аграриев попросту нет средств, поскольку кризис добрался и до них. Лично у меня нет сомнений, что ХОРОШУЮ землю по любой цене скупят крупные иностранные агрохолдинги. О запретах для инородцев даже смешно говорить. Любые запреты легко преодолеваются, для этого существует масса простых и сложных механизмов.

Украина входит в эпоху неолиберализма, которая характеризуется тем, что промышленный капитал постепенно сдаёт позиции и власть переходит к капиталу финансовому.

Если раньше финансисты обслуживали промышленников, то теперь финансисты-инвесторы диктуют свою волю производителям, определяя не только номенклатуру и количество товара, но и его цену. На Украине также начались эти процессы, и в скором времени местные промышленные олигархи и латифундисты старой формации будут задавлены инвестбанкирами новой эры. Именно это имел в виду Игорь Коломойский, когда говорил о грядущем конце украинской олигархии.

Итак, какой следует вывод? Такой, что мелкий производитель землю «не потянет». Средний и крупный отечественный аграрий — тоже.

Ну разве что правительство разработает и внедрит какую-то сверхэффективную, сверхвыгодную для отечественного производителя модель. Возможно, так и будет. Я не отрицаю возможность хорошего, я лишь предупреждаю о возможных последствиях плохого. Есть большие сомнения в том, что Зеленскому удастся внедрить модель, которая противоречит интересам иностранных производителей. Достаточно вспомнить, как западные «друзья» нагнули Украину по «лесу-кругляку».

С точки зрения развития сельского хозяйства не так уж плохо, если в него придут серьёзные зарубежные инвесторы и принесут передовые технологии. Однако и тут есть одно большое НО. Передовые технологии не требуют большого количества трудовых ресурсов. Землевладельцы будут стараться уменьшить трудовые затраты, например, путём замены местного трудового ресурса на более дешёвый из стран Азии, Африки и т. п. Это может привести к вымиранию украинского села как такового. А ведь именно село является носителем и хранителем той самой УКРАИНСКОСТИ, о которой так пекутся патриоты. Да, Украина может получить более высокотехнологичное сельское хозяйство, но можно ли его будет назвать УКРАИНСКИМ в том самом контексте национальных традиций, культуры, этики, морали? Да и по самой сути? Уже пытались приготовить в европейском мультикультурном котле нового человека с использованием чужеродных ингредиентов. Получился весьма токсичный продукт.

Я солидарен с теми, кто, не отрицая земельную реформу в целом, считает отмену моратория поспешной. Как бы это ни звучало пафосно, но земля — последнее богатство, которое не только по Конституции, но и реально (!) пока принадлежит народу.

Есть большая опасность, что так называемая окончательная земельная приватизация повторит приватизацию промышленных объектов и основных фондов, когда общенародная собственность оказалась в руках небольшого количества лиц, а народ остался с ваучерами, которыми либо подтёрся, либо продал за бутылку водки.

Для меня не стоит вопрос, нужно ли проводить земельную реформу. Конечно, нужно. Вопрос — как проводить и когда. А ещё — для кого? Прежде чем «браться за землю», необходимо было:

1. Провести (завершить) судебную реформу. Без честного и независимого суда продажа земли превратится в банальный «дерибан».
2. Провести (завершить) реформу правоохранительных органов и спецслужб, запретив оным даже приближаться к вопросам, касающимся земли, производства, бизнеса и частной собственности.
3. Довести до ума Земельный кадастр, который на Украине далёк от совершенства, проведя полную инвентаризацию земель, разобравшись с наделами, принадлежащими территориальным общинам, решив при этом проблему неравенства «колхозников» и «совхозников» и многие другие нерешённые проблемы.
4. В обязательном порядке принять закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Иначе начнётся чехарда перепродаж и рынок земли уйдёт в тень.
5. Провести широкое обсуждение земельной реформы в СМИ, в частности на ТВ, с приглашением специалистов из профильных институтов, учёных — теоретиков и практиков, а также лиц, непосредственно занимающихся сельским хозяйством: фермеров, владельцев агрокомпаний и т. п. В Интернете есть много материала, но там либо категорическое «да», либо жёсткое «нет». А ведь нужно найти среднее решение, желательно консолидированное, а не спущенное сверху по воле офиса президента, которое единогласно зафиксируют послушные депутаты.

И только после исполнения перечисленных выше пунктов — переходить к референдуму. Или не переходить вовсе… Признаюсь, мне никогда не нравилась эта лукавая фраза — «давайте спросим у народа». Во-первых, как спрашивать? Хитрая методология референдумов предполагает такую постановку вопроса, при которой ответить «нет» — просто невозможно. В марте и декабре 1991 года на Украине проводились два референдума и оба раза народ дружно ответил «да» на вопросы абсолютно противоположного содержания. Во-вторых, у кого спрашивать? Какой резон «спрошать за землю» у городского жителя или у бабушки-пенсионерки, представление которой о земле основываются на фильме «Кубанские казаки», 1950 года выпуска? И вообще, придерживаюсь мнения, что не следует выносить на референдумы вопросы, в которых народ не разбирается или разбирается поверхностно. А уж вопросы судьбоносные — тем более.

Поверхностный взгляд говорит, что Зеленский эту ответственность взял. Поднимет ли гарант груз больше своего веса? Не надорвётся ли? Не поспешил ли? Разработка и проведение подобной реформы требует гораздо большего времени, чем было потрачено на Украине. Я уже не говорю о выполнении пунктов 1−5. О референдуме — вообще молчу. Понятно, Зеленскому есть куда спешить, точнее существуют обстоятельства и силы, которые его торопят. И всё же «скорострельность» принятия закона и сроки проведения земельной реформы выходят за рамки здравого смысла. Народная мудрость гласит: «Поспешишь — людей насмешишь». Что ж, гарант из шутников вышел в люди… Ежели чего, мы — городские и безлошадные — хоть посмеёмся.

Вышеприведённые рассуждения — об ответственности за принятые решения, о спешке при взвешивании всех за и против, сомнениях «получится — не получится» — носят чисто умозрительный характер, это лишь фигуры речи, игра слов и фраз. Вся эта аналитика имеет смысл при условии субъектности государства и самостоятельности его руководителей, чем украинское государство похвастаться не может. Зеленский стал президентом страны, переданной предшественником во внешнее управление. Управление умело структурированное многочисленными внутренними институциями, такими как наблюдательные советы при госмонополиях, НАБУ, группы влияния в Верховной раде и правительстве. На их деятельность президент, к сожалению, повлиять не может.

Герой одного известного фильма, услышав в речи атамана махновцев, вошедших в село, слова «мы будем защищать интересы селян», сказал: «Значит, будут грабить».