За что Украина полюбила польский мятеж 1863 года?

Украина, превратившаяся в поле для противостояния между Западом и Россией, занимает важное место в информационном пространстве. Несмотря на повседневный характер новостей с Украины, даже оттуда иногда приходит весьма любопытная информация, позволяющая понять психологию и внутренний мир европейских политиков.

Визит президента Польши Анджея Дуды во Львов 11 января относится к таким событиям. Примечательно, что Дуда и президент Украины Владимир Зеленский посетили Лычаковское кладбище во Львове, где почтили память львовских орлят — польских военных, погибших в ходе советско-польской войны 1920 года, и украинских военных, ликвидированных в 2014 году в ходе карательной экспедиции против Донбасса. Это свидетельствует о том, что Варшава и Киев хотят скрепить свой союз с помощью создания культа мертвецов, ликвидированных в боях с Россией.

Но ещё больший интерес представляет декларация, которую Дуда, Зеленский и президент Литвы Гитанас Науседа приняли в тот же самый день во Львове в рамках второго саммита Люблинского треугольника. Начало декларации было весьма показательным:

«Президенты Украины, Литвы и Польши встретились 11 января 2023 года во Львове на втором саммите Люблинского треугольника и накануне 160-летия нашего общего Январского восстания (1863−1864 годов), направленного против тирании и гнёта, и выступили с таким заявлением…»

Вот это поворот! Американская и европейская пропаганда долгие годы утверждали, что события прошлого не имеют никакого значения для современной политики, рассказывали бред о том, что даже события Второй мировой войны не имеют значения для будущего европейского континента. А вот после таких пассажей, как в данной декларации, сразу становится интересно: а что же такое было в 1863—1864 гг., раз об этом периоде так громогласно заявляют три политика?

Что же, давайте поглядим. К 1863 году на территории Малороссии, ныне входящей в состав Украины, проживало до 500 000 поляков, причём большая часть — 477 691 человек обитала на правом берегу Днепра. При этом значительная часть лиц польской национальности, проживавших в Малороссии, была помещиками. Поляки составляли 87% помещиков в Киевской, 89% в Подольской и 93% в Волынской губерниях. Имея экономическую власть, польские помещики откровенно сочувствовали своим собратьям и мечтали о восстановлении Речи Посполитой в границах 1772 года. О силе польских помещиков свидетельствует тот факт, что ещё до начала восстания, в сентябре 1862 года дворянское собрание Подольской губернии начало составлять обращение с просьбой включить губернию в состав Царства Польского. И это при том, что в Подольской губернии при населении в 1 620 млн человек проживало лишь 194 000 поляков. Поэтому дворянское собрание за такую инициативу было распущено властями, назначившими новые выборы.

А как же относились малороссы (будущие украинцы) к данным инициативам? К тому времени в Малороссии существовало среди части интеллигенции так называемое украинофильское движение. Это движение состояло из полонофилов, которые ностальгировали по эпохе запорожских казаков и временам, когда поляки и малороссы мирно сосуществовали. При этом движение это было по своей сути антинародным, так как исторически верхушка малороссийского казачества (старшина) в социальном отношении хотела добиться того же, что и польская шляхта, в частности владеть крепостными крестьянами.

Малороссийским крепостным такая перспектива была, мягко говоря, не по душе. Однако жившие в австрийской Галиции реальные хозяева жизни — польские помещики и ксендзы, всячески поддерживали мятежников и их планы по воссозданию Речи Посполитой. Тогда же в Галиции среди полонизированных русинов униатского вероисповедания была прослойка украинофилов другого рода, которые в отличие от российских украинофилов вовсе не критиковали польскую шляхту и католическую экспансию, приведшую к кровавому противостоянию между поляками и малороссами. Поэтому издававшийся во Львове журнал «Мета» (главный редактор Ксенофонт Климкевич) активно поддерживал круги, симпатизировавшие польским мятежникам. В свою очередь сами польские мятежники пытались вести агитацию на Правобережье, демагогически обещая создать независимую Малороссию и талдыча об общей судьбе Польши, Литвы и Западной Руси. Однако население Малороссии, даже не зная о поддержке, оказываемой мятежникам Великобританией, Францией и Австрией, в основной массе не поддалось на агитацию повстанцев. Были и те, кого обманули, например революционера Андрея Потебню. Однако такие были исключениями из правил.

О настроениях в Малороссии в феврале 1863 года написал в воспоминаниях не кто-нибудь, а сам военный министр Российской империи Дмитрий Милютин:

«Положение Юго-Западного края совершенно иное, чем Северо-Западного: здесь поляки составляют ничтожное меньшинство с массою населения русского и притом православного, настроенного крайне враждебно к своим панам, шляхте и католическим ксендзам… Таким образом, польское восстание не нашло в Юго-Западном крае благоприятной для себя почвы, и все попытки вожаков распространить мятеж на Волынь и Подолию оканчивались полнейшей неудачей. Первая такая попытка произведена в ночь с 17 на 18 февраля вторжением шайки из Галиции у места Збрыж; но крестьяне, вооружившись чем попало, одни справились с мятежниками и прогнали шайку назад за границу. Такой же исход имели и другие покушения мятежников, собиравших шайки в Радомысльском и Бердичевском уездах: крестьяне обезоруживали их и приводили к местному начальству… Уже с марта, когда не было никаких мятежных шаек в юго-западных губерниях, учреждены были сельские караулы, на которые возложено было препятствовать всякой попытке формирования шаек… Крестьяне в Юго-Западном крае, чувствуя свою силу и возбуждённые вековой ненавистью к своим притеснителям-полякам, действовали смелее и самостоятельнее, чем сельское население в северо-западных губерниях и в Царстве Польском. Не ожидая поддержки от войск, они сами, вооружённые дубинами и топорами, останавливали мятежников, гонялись за ними по лесам и предупреждали формирование шаек внутри края: иногда же нападали отважно на шайки, уже сформировавшиеся, или переходившие из-за границы, забирали мятежников и представляли начальству».

В общем, либо Зеленский ассоциирует украинцев с польской шляхтой, либо, по его мнению, настоящие украинцы — это жители Галиции, столетиями работавшие на полях у польского панства. В противном случае становится неясно, почему он подписывает декларацию, где в самом начале упомянуты события 160-летней давности!

Вообще эта декларация обнажила политические и культурные комплексы всей постсоветской Украины. Упомянув в запеве общие слова о поддержке Украины и её вступлении в Европейский Союз и НАТО, а также различные заявления стран Восточной Европы по данной тематике, подписанты декларации начали «отжигать»:

«Лидеры „Люблинского треугольника“:

• подтверждают многовековые стратегические связи между Украиной, Литвой и Польшей, которые когда-то образовывали одно государство, служившее барьером от тирании с востока»…

Стоп! Нам же рассказывали о том, что Украина имеет государственность чуть ли не с допотопных времён и потому дорожит своей независимостью и суверенитетом. Между тем указанный фрагмент из декларации, подписанной Зеленским, содержит отсыл к временам Речи Посполитой, существовавшей в 1569—1795 годах. А Речь Посполитая, особенно к концу XVIII века, была польским государством. Хороши связи, если для Речи Посполитой Малороссия была беспокойным краем казацких и крестьянских восстаний.

Вот и во время столь дорогого для Дуды, Зеленского и Науседы мятежа 1863 года большая часть населения Киева и всего Юго-Западного края была вовсе не на стороне польских повстанцев, о чём свидетельствовал Милютин:

«В самом Киеве, в ночь с 26 на 27 апреля множество молодых людей убегают в окрестные леса. В погоню за бежавшими посылаются войска; снова поднимаются крестьяне со всяким дрекольем, и в течение двух, трёх дней большая часть разбежавшихся повстанцев изловлена и обезоружена, частью крестьянами, частью мелкими командами войск. Весь мятежный сброд состоял из бедных шляхтичей, чиновников низшего разряда, дворни польских панов, а более всего из студентов и гимназистов, между которыми были мальчишки 14- и 13 летние. Когда этих несчастных приводили обратно в Киев, иногда под конвоем одних крестьян, то горожане сходились смотреть на них и встречали их презрительными насмешками… Все попытки повстанцев привлечь на свою сторону русское население разными несбыточными обольщениями и пресловутой „золотой грамотой“, сулившей крестьянам даровой надел и всевозможные льготы, не имели никакого успеха. Хитрых хохлов не легко было оморочить легкомысленными обещаниями. Выслушав грамоту, они говорили: „Вишь, дурни, дают — что сами не мают“. Крестьяне относились с ненавистью к „ляхам“ и часто расправлялись с польскими вояками весьма круто».

Увы, в отличие от «хитрых хохлов» образца 1863 года, жители современной Украины готовы быть пушечным мясом Запада. Отсюда и неприкрытый антироссийский характер трёхсторонней декларации. Польша и Литва пообещали оказывать Украине военную, оборонную, политическую, дипломатическую, экономическую, логистическую и гуманитарную помощь, и договорились оказывать влияние на НАТО и ЕС для помощи режиму Зеленского. Упомянуты были в декларации и другие моменты. Например, подтверждалась роль Польши как главного хаба для оказания помощи Украине и упоминалась «Крымская платформа».

Не обошлось и без конкретных предложений, влияющих как минимум на всю Восточную Европу. Так, стороны «договорились о дальнейшем развитии ЛитПолУкрбрига (литовско-польско-украинской бригады, существующей с 2015 года. — П. М.) как операционной платформы для трёхстороннего военного сотрудничества, а также как важного формата усиления военного взаимодействия и инициатив по развитию потенциала между Украиной и НАТО». Также подписанты декларации «отмечают важность расширения Черноморской зерновой инициативы на другие морские порты Украины и высоко оценивают вклад Украины в укрепление глобальной продовольственной безопасности, в частности благодаря успешной реализации гуманитарной инициативы „Зерно из Украины“». Из экономической сферы в документе было отмечено создание на Украине благоприятных условий для польских, литовских и иных иностранных инвесторов, а также привлечение Украины к участию в проекте «Триморье». Польша и Литва обещали помочь восстановиться Украине, в том числе в таких сферах, как энергетическая инфраструктура, транспорт и цифровизация.

Польша и Литва поддерживают постмайданную Украину не первый год. Но во имя чего? Президент Дуда в ходе пресс-конференции во Львове проговорился о том, что в реальности на уме у европейских политиков:

«Мы, поляки, прекрасно знаем, что такое российская оккупация. Мы, поляки, которые 123 года, в том числе из-за российских разделов, не имели собственного государства. Мы, поляки, которые неоднократно подвергались российской агрессии, мы прекрасно знаем, что такое российский оккупант. Мы поддерживали Украину, поддерживаем и будем продолжать поддерживать в различных формах».

Нам столько лет европейцы и даже многие поляки твердили, что историческое прошлое не имеет никакого отношения к современной политике, уверяли нас, что они не против русской культуры, русской истории и самого русского народа, а только против политики президента Владимира Путина, и тут вдруг Дуда с головой выдаёт всю эту лживую и лицемерную пропаганду, лившуюся в уши жителей России с конца 1980-х годов. Мало того, что президент Польши приплёл к нынешним событиям разделы Речи Посполитой конца XVIII века, так ведь он ещё вместе с президентами Литвы и Украины подписал декларацию, в которой говорится о «тирании с востока». Пассаж про «тиранию с востока» — это даже не времена пилсудчиков и не 1863 год. Это вообще XVI—XVII вв., когда польская шляхта выставляла Польшу в качестве защитника Европы от «дикой», «варварской», «азиатской» Московии, боровшейся за освобождение западнорусских земель. То есть в XXI веке, в эпоху цифровизации политики могут исповедовать взгляды и предубеждения в отношении целых стран и народов, характерные для позднего Средневековья!

Но самое ужасное даже не это, а то, что такие же дикие и людоедские взгляды характерны не только для Восточной, но и для Западной Европы. С 24 февраля 2022 года с Германии, Франции и других «продвинутых» стран стал слетать налёт толерантности , за которым всё это время продолжал скрываться типаж хищника и колонизатора, для которого современная Россия — это всё та же «варварская» и «азиатская» Московия, которой нужна демократия. В таком случае понятно, почему даже Украина решила пылко возлюбить польский мятеж 1863 года. Уж больно много общего между 1863 годом и нынешними событиями. Тогда, напомним, на Россию оказывали давление Великобритания, Франция и Австрия, причём польские подданые Габсбургов поставляли оружие в Царство Польское и Юго-Западный край, а иногда и сами шли воевать против русских войск. Да и внутри России были влиятельные силы, стремившиеся договориться с польскими мятежниками.

Что касается Украины, то нынешние власти в Киеве, как и всё украинское движение с конца XIX века, являются идейными наследниками тех самых галицких украинофилов, смирно сидевших под польским панством, так как российские украинофилы Николай Костомаров и Михаил Драгоманов не только были против отделения от России, униатства и запрета русского языка, но и резко отрицательно относились к польскому мятежу 1863 года. Поэтому восторженные приветствия в адрес Анджея Дуды со стороны жителей Львова связаны не только с современной политикой, но и с тем, что исторически галичане привыкли тихо жить под польской властью. Кровавый польско-украинский конфликт в Галиции в XX веке был мимолётным периодом по сравнению со столетиями жизни под польским орлом. В таком случае стремление Украины встроиться в проект новой Речи Посполитой — это вполне логичный шаг с точки зрения украинского национализма галицкого образца.