Всё может повториться: 77% россиян не знают, когда и кого свергли большевики

15 января ВЦИОМ опубликовал свою оценку знаний россиян по истории — результаты получились противоречивыми. Наименьшие затруднения вызвал вопрос о противниках СССР во Второй мировой войне: 90% опрошенных назвали Германию, Италию и Японию. Однако про то, что против СССР на стороне фашистской Германии воевала практически КАЖДАЯ европейская страна, вспоминали единицы. Трудным оказался и вопрос «кого и когда свергли большевики»: только 23% вспомнили, что это было Временное правительство в 1917 году. Опрос чётко зафиксировал последствия многовекового насаждения преклонения россиян перед Западной Европой — даже на уровне подкорки, даже после трёх лет СВО. Что ж, давайте вернёмся в Российскую Империю 1917-го года: что это было?

Предыстория февральской революции в России началась четырьмя годами ранее — в 1913-м году, с того самого момента, когда элиты Франции и англосаксов (Великобритании и США), объединённые финансовыми интересами Английского Банка и ФРС США, приняли окончательное решение о переустройстве промышленного и финансового полей Европы. Этим планам кардинальным образом мешали европейские монархии — они имели обособленные финансовые структуры, свою валюту и своё представление о собственной исключительности в истории человечества. Объединить все эти территории (Россию особенно) в одно финансово-промышленное единое поле с англосаксонской валютной и торговой гегемонией было совершенно невозможно: главными препятствиями в этих планах были Германия и Российская Империя. Их финансовые, промышленные и военные возможности напрочь исключали постановку этих государств в вассальную зависимость от англосаксов, эти государства были слишком сильны и представляли собой реальную угрозу нарождавшимся уже тогда идеям мирового глобализма. Решение напрашивалось само собой: развернуть в Европе глобальную войну, в которой Германия и Россия должны были бы столкнуться между собой, разрушить свой государственный строй и утянуть за собой все остальные европейские монархии — Австро-Венгерскую, румынскую, болгарскую, турецкую и прочие. Россию, к тому же, предполагалось разбить на несколько самостоятельных территорий, на которых бы беспредельно хозяйничали концессии англичан и американцев. То есть, Антанта (Франция и Великобритания), принимая в свой состав Российскую Империю, уже изначально не предполагала видеть Россию в числе стран-победительниц. Наши «партнёры» прекрасно понимали, что в случае победы Россия получала бы не только мощнейшую объединяющую патриотическую платформу страны-победительницы, но и выход к Средиземному морю (Босфор и Дарданеллы), часть земель Турции и становилась бы безусловным лидером на Балканах. Канцлер Венгрии граф Иштван Бетлен напишет в 1934 году:

«Если бы Россия в 1917 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы ныне лишь русскими губерниями. Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги. Но Россия в результате февральской революции потеряла войну и с нею целый ряд областей…»

Для реализации своих планов, союзникам России по Антанте (французам и англичанам) требовалось в начале измотать, измочалить и обескровить российскую армию. Именно поэтому, вплоть до декабря 1916-го года, союзники ни разу даже не планировали (!) совместных ударов по Германии, Австро-Венгрии и Турции. Великобритания и Франция действовали по своим планам и с русскими этими планами не делились. Отсутствие действительно единого фронта против общего врага позволяло немцам со своими союзниками маневрировать резервами и колотить Антанту по одиночке — российской армии доставалось больше всего… Немецкий генерал Эрик Людендорф пишет:

«Наше положение было чрезвычайно затруднительным и почти безвыходным. О наступлении думать не приходилось, мы должны были держать резервы наготове для обороны. Нельзя было надеяться также на то, что какое-либо из государств Антанты выйдет из строя. Наше поражение казалось неизбежным…».

Великобритания понимала, что если общее наступление состоится, то Россия неминуемо выиграет. И планы англичан сокрушить и Германию, и Россию рухнут. Именно поэтому Российскую империю требовалось выводить из войны до масштабного совместного наступления англичан и французов, запланированного на начало апреля 1917 года.

«Цветную революцию» в России необходимо было завершить не позднее конца февраля — начало марта 1917 года, других сроков англичане позволить себе не могли.

Организаторами типичной цветной революции, символом которой стала гвоздика в петлице, стали лидер кадетов Павел Милюков и предводитель октябристов Александр Гучков. Главным врагом монархии в этот период времени был именно Александр Иванович Гучков, у которого совершенно не сложились отношения с императорской семьёй, а если точнее — это были враждебные отношения: дошло до того, что Гучков опубликовал личную переписку императрицы с Распутиным. Сделано это было для того, чтобы повлиять на общественное мнение в отношении императорской четы. Конечно, всё это возымело своё действие, особенно на фоне непопулярности русского царя.

Гучков в годы войны возглавлял «Военно-промышленный комитет», где крупные промышленники решали вопросы снабжения армии оружием, снарядами, обмундированием и прочим. Фактически, Гучков превратил этот комитет в организацию по установлению контроля над промышленностью не только в интересах обороны, но и в интересах организации антиправительственной деятельности. В этом ему помогали два крупнейших олигарха той эпохи — отчаянный англофил Александр Коновалов, текстильный промышленник и богатейший человек Европы, и Михаил Терещенко — украинский сахарозаводчик, ярый приверженец украинской «самостийности», финансист и организатор создания первой Центральной Рады Украины в марте-апреле 1917 года.

Оппозицию в целом в Государственной Думе представлял «Прогрессивный блок», основными спонсорами которого были Гучков и Коновалов, в состав блока входили и либералы во главе с Милюковым. Интересным представляется тот факт, что незадолго до революционных событий, из Англии вернулся глава либеральной партии кадетов Павел Милюков — аккурат к началу Февральского переворота. В основу тактики «Прогрессивного блока», направленной на захват власти, Милюков заложил три фактора:

1. Обрушение авторитета царя и его окружения.

2. Поддержка «демократической» революции союзниками по Антанте.

3. Организация и поддержка «стихийного» народного бунта, разложение армии.

Всего в «Прогрессивный блок» вошли 236 депутатов из 442 членов Государственной думы, три фракции Госсовета (центр, академическая группа и внепартийные). Таким образом, численность руководящих разрушителей России составила более 300 человек. Каждый из них имел персональную задачу по организации переворота: агитация среди частей городского гарнизона, организация забастовок на военных (!) заводах, организация проблем в подвозе продовольствия в столицу, убийство полицейских… Всё было расписано по конкретным фамилиям.

Общее руководство подготовкой и проведением Февральской революции осуществлял посол Великобритании в России Джордж Уильям Бьюкенен.

15 февраля в Думе выступил масон Керенский, тесно связанный с террористической партией эсеров, который открыто призвал к физическому уничтожению императора и его семьи:

«вы хотите бороться только „законными средствами“? С нарушителями закона есть только один путь — физического их устранения».

Таким образом, к концу февраля оппозиция была полностью готова к уничтожению правящего монарха. Именно эта цель — физическое уничтожение монархии в России как политического, правящего института власти и была главной целью Февральской революции в России в 1917-ом году. Для реализации этой цели англосаксы не стеснялись ни в каких действиях: особняк английского посольства на углу улиц Дворцовой набережной и Миллионной стал центром практически открытых заседаний заговорщиков; английские (!) депутаты встречались с российскими солдатами и офицерами на митингах и собраниях, агитировали их и не чурались общих фото… И, как вишенка на торте: накануне переворота в Петроград съехались до сотни английских и французских агентов спецслужб — у них появляется легальный способ находиться на месте будущих событий и напрямую руководить их организацией, ибо очередная Межсоюзническая конференция Антанты была назначена на 3 февраля именно в Петрограде. Официальная цель — скоординировать действия союзников в организации будущего наступления. Неофициальная — завершить подготовку к перевороту. Удивительно, что до этой конференции все встречи Антанты происходили только во Франции. А вот накануне устранения русской монархии совет Антанты, финансируемый и подталкиваемый союзными разведками, впервые проходит именно в русской столице. Пока генералы и дипломаты говорят о войне, офицеры иностранных спецслужб заканчивают подготовку к перевороту, дают последние инструкции и деньги.

Делегаты из Англии и Франции прибывают в русскую столицу 3 февраля 1917 года, через две с половиной недели, 23 февраля 1917 года, в Петрограде начнутся беспорядки…

Знал ли об этом Николай II, чувствовал ли тревогу последний русский император? Знал и чувствовал. Вот отрывок из стенограммы беседы Николая II с английским послом Бьюкененом:

«Но что, действительно, имеет место и что Мне известно — это то, что ваш дом является местом собрания лиц, явно враждебных государству и Мне. Не возражайте. Это труд совершенно напрасный.

Вам, как близкому к людям этим, хорошо знакома вся работа их, к которой вы лично относитесь не индифферентно. Что сказал бы Король Англии, если бы посол Мой, граф Бенкендорф, превратил Императорское посольство в Лондоне в штаб-​квартиру заговорщиков против Англии? Если бы, — скажу Я, — Бенкендорф дерзнул войти в подобные сношения с врагами Королевской власти и английского народа, открыв посольские двери для собраний таких, то Я немедленно отозвал бы графа, как лицо, недостойное быть Моим представителем и носить графский титул. Не оправдывайтесь. Мне известно даже больше того, что вы подозреваете. Если угодно, Я могу в следующий раз указать вам дни заседаний и имена лиц присутствовавших».

Более Император никаких мер не предпринял: в военное время (!), государственные чиновники и депутаты, встречающиеся на собраниях в иностранном посольстве по организации государственного переворота, никак наказаны не были. Более того, 22 февраля, перед самым переворотом, царь неожиданно для всех уезжает из Петербурга в свою ставку в Могилёве. Флигель-адъютант полковник А. А. Мордвинов свидетельствовал, что «внутреннее политическое положение было в те дни особенно бурно и сложно, в виду чего Государь все рождественские праздники, весь январь и большую часть февраля находился в Царском Селе и медлил с отбытием в Ставку». Фрейлина Императрицы баронесса С.К. Буксгевден свидетельствовала:

«Я находилась возле Императрицы в тот момент, когда Государь пришёл к ней с телеграммой в руке. Он сказал Императрице: „Генерал Алексеев настаивает на моём приезде. Не представляю, что там могло случиться такого, чтобы потребовалось моё обязательное присутствие. Я съезжу и проверю лично. Я не задержусь там дольше, чем на неделю, так как мне следует быть именно здесь“».

Эмигрантский историк Г.М. Катков считает, что

«из имеющихся источников, неясно, почему Алексеев настаивал на личном присутствии Верховного Главнокомандующего. В свете последующих событий, отъезд Императора в Могилев, предпринятый по настоянию Алексеева, представляется фактом, имевшим величайшее бедствие».

Однако, помимо начштаба Алексеева, на отъезд Царя повлияли и действия заместителя Алексеева генерала В.И. Гурко. Подруга Императрицы Ю.А. Ден утверждала, что именно «после аудиенции генералу Гурко», Николай II «неожиданно заявил:

«Завтра я уезжаю в Ставку. Её Величество удивленно спросила: — Неужели Ты не можешь остаться с нами? — Нет, — ответил Государь. — Я должен ехать».

Что же мог передать такого важного генерал М.В. Алексеев, чтобы Николай II срочно выехал в Ставку? Анализ имеющихся источников даёт возможность предполагать, что участник заговора М.В. Алексеев, сознательно сообщил Государю о нём какую-то информацию. Приоткрыв часть правды, заговорщики придали ей правдоподобность действиями В.И. Гурко. 21 февраля 1917 г. встревоженный Государь сказал министру внутренних дел А.Д. Протопопову, что Гурко не выполняет его приказов с присылкой войск и что он едет в Ставку, чтобы прислать в столицу кавалерию.

В день отъезда Государя в доме командира 1-й стрелковой дивизии генерал-майора П.А. фон Коцебу, в присутствии множества гостей офицеров, открыто говорили, что «Его Величество больше не вернётся со Ставки».

Сейчас, с позиции сегодняшнего дня, действия заговорщиков видны абсолютно отчётливо: перед переворотом царя Николая II удалили из столицы люди, которым он особенно доверял — его ближайшее окружение из ставки Верховного Главнокомандующего. Начальник штаба Его Величества, генерал Алексеев (особо доверенное лицо) был человеком, через которого заговорщики влияли на царя практически напрямую.

23 февраля, в 15.00 царский поезд прибыл в Могилёв. В Петрограде 23 февраля (8 марта по новому стилю) стал первым днём начавшегося переворота: стихийные выступления в День работниц стали кое-где перерастать в массовые выступления. Ну а дальше — как на майдане в Киеве в 2014 году: начали убивать полицейских, военные части не только не вмешивались, но и носили красные гвоздики в петлицах своих шинелей. Также, как и духовенство на митингах, также, как и некоторые члены императорской фамилии. В качестве Виктории Нуланд на «российском майдане», повторюсь, выступал английский посол Бьюкенен.

24 февраля началась всеобщая забастовка, точнее — её начали, ибо никаких экономических причин бунтовать у рабочих не было: заводы были забиты военными заказами и рабочие получали повышенную зарплату. Ещё неделю назад ни о каких забастовках рабочие и не помышляли. Бездействие властей, да ещё в военное время, привело к тому, что всеобщая забастовка 27 февраля вылилась в вооружённое восстание — так в России произошла Февральская революция 1917-го года.

Ленин со товарищи в это время были далеко от границ России и ни о каких революциях не помышляли; большая часть большевиков в России тоже находилась далеко от Петрограда — в тюрьмах и ссылках: в уничтожении Российской Империи большевики участия не принимали.

Вечером 2 марта (15 по новому стилю), когда из Петрограда приехали представители Временного комитета Государственной думы Александр Гучков и Василий Шульгин, Николай II заявил:

«…во имя блага и спасения России я был готов отречься от престола в пользу своего сына, но… пришел к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя, и за него в пользу брата.»

Был составлен новый текст отречения, который Николай II подписал в полночь на исходе 2 марта, в поезде, стоявшем на путях у железнодорожного вокзала Пскова.

В подписанном акте об отречении говорилось:

«…Мы передаем наследие Наше Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу».

Император подписал документ карандашом. Время, указанное в нём, 3 часа пополудни, соответствовало не фактическому подписанию, а времени, когда Николаем II было принято решение об отречении. Двумя часами ранее были датированы подписанные уже после отречения указы о назначении верховным главнокомандующим великого князя Николая Николаевича, а председателем Совета министров — князя Георгия Львова. Посредством этих документов делегаты от Думы рассчитывали создать видимость преемственности военной и гражданской власти.

В Петрограде отречение Николая II от престола в пользу брата вызвало шквал протестов. Рядовые участники революции и социалисты из Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов решительно выступили против монархии в любом виде, а министр юстиции Временного правительства Александр Керенский снова заявил, что не ручается за жизнь нового монарха, и уже 3 марта Великий князь Михаил отрёкся от престола. В акте отречения он заявил, что мог бы взять власть только по воле народа, выраженной Учредительным собранием, избранным на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, а пока призвал всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству.

По поводу подписанного великим князем Михаилом акта об отказе от власти Николай II записал в дневнике:

«Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!».

Странные слова из уст человека, сделавшего тоже самое днём раньше.

Монархия в России перестала существовать, и уже 9 марта 1917 года решением Временного правительства последний российский император вместе с семьей (!) был арестован, а 17 июля 1918 года они все были расстреляны в Екатеринбурге по постановлению Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Сегодня ещё не пришло время называть людей, принявших решение о расстреле царской семьи — «открывать ящик Пандоры» ещё не время. Скажу одно: большевики в этом акте играли не главную роль.

За время своего правления Временное правительство развалило страну до основания, Российская Империи перестала существовать как государство в принципе: Украина фактически отделилась ещё в марте, Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Грузия, Азербайджан, Сибирь, Дальний Восток, Одесса, Донбасс — нескончаемый парад суверенитетов захлестнул страну. Исчезли единая валюта и органы управления, «Указ № 1» об упразднении единоначалия разрушил армию. В России начался «великий дерибан» — точь-в-точь, как в Перестройку при Горбачёве. А поведение Горбачёва ничем не отличалось от поведения Николая II — он также, в неделю, сдал великую страну. Остатки Российской Империи лежали абсолютно беззащитными перед англосаксонскими концессионерами, а сами россияне, понёсшие основную тяжесть потерь в Первой мировой войне, не получили ничего. Все плоды победы французы и англосаксы распределили между собой, а государство Российское нагло и кроваво кинули. К осени государства уже и не было — на месте Российской Империи лежала Дикая Пустошь.

Большевики осенью 1917-го пришли именно на эту Дикую Пустошь — без царя и без какого-либо внятного правительства, централизованной власти в России уже не было: в каждой деревне был свой курултай. Свергать большевикам было некого, поэтому их революция прошла практически бескровно. Но об этом — в следующей статье. В статье про Великий и оболганный Советский Союз, про нашу с тобой Родину, дорогой читатель.