Историческая граница России на западе — это граница 1800-го года

Европейская дипломатия мертва. Да, избито, но на этот раз возражения не принимаются. Оказалось, что не «коварные азиаты», а «цивилизованные европейцы» воспринимают дипломатический этикет, просто вежливость как признак слабости. Пришлось дать в бубен. В результате — истерика. Ну, если честно, кажется, это именно то, чего добивался Кремль. И сторонам следует представлять примерный вектор развития такой ситуации.

В сентябре 2019 года Европарламент (ЕП) принял резолюцию «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», уравнявшую СССР, главного участника антигитлеровской коалиции, с нацистской Германией. Оправдывающую снос памятников советским воинам-освободителям. Не то, чтобы эта резолюция стала большим сюрпризом. Первые официальные потуги начались ещё в 2008 году, когда ЕП принял декларацию «В память жертв сталинизма и нацизма». Причём с тем документом случился курьёз: его подписали накануне 70-летнего юбилея… Мюнхенского сговора. За что ЕП и высмеяли некогда свободные европейские СМИ. Ну и что? Утёрли росу и пошли дальше.

Понятно, что к той войне обе резолюции отношения не имеют, т.к. от события их отделяют 70 и 80 лет. А значит цель их — подготовка к войне будущей. К горячей или холодной, но к войне. Ведь и декларацию 23 сентября 2008 года европарламентарии-торопыжки приняли всего через месяц с небольшим после операции по принуждению Грузии к миру. Так спешили отреагировать. Нужды текущей политики, ничего более.

Понятно было также, что, не «получив в бубен», европейцы продолжат тему «сохранения исторической памяти» до тех пор, пока русские не признают ответственности за истребление неандертальцев. В материале «80-летие пакта Молотова — Риббентропа. Какая у нас щека на очереди?», опубликованном в начале прошлого года, автор предлагал не дожидаясь очередных юбилеев в августе и сентябре, принять комплекс упреждающих мер. Например, выразить 13 марта соболезнования Австрии в связи с 81-й годовщиной аншлюса. А заодно, 17 марта, и Литве, т.к. в марте 1938 года было два аншлюса, но второй гораздо менее известен. Тогда Польша выдвинула Литве ультиматум с требованием в течение 48 часов установить дипотношения, т. е. признать польским оккупированный в 1920 году Вильнюс. Литва сдалась. Но жива в нас Анка-пулемётчица, подпускающая врага поближе. Вот, дождались очередной резолюции Европарламента.

Кремль, наконец, открыл ответный огонь. Похоже, решили «бить аккуратно, но сильно». Плеснём немного водички на мельницу тех, кто твердит о цели Кремля по вбиванию клиньев между членами Евросоюза. Складывается впечатление, что целью контратаки стали самые ретивые русофобские режимы Польши и Прибалтики, тогда как остальным, заслуживающим не меньшей порки, даётся шанс избежать скандалов и обострения отношений с Россией. Если прикрутят риторику.

24 декабря выступая на коллегии Минобороны РФ, Владимир Путин призвал страны Запада в поисках причин Второй мировой войны не забывать об их собственной политике умиротворения гитлеровской Германии. А коснувшись роли Польши, напомнил, что её предвоенный посол в Берлине Юзеф Липский пообещал Адольфу Гитлеру «великолепный памятник в Варшаве» за планировавшееся выселение евреев в Африку. Всё бы ничего, но Путин «в сердцах» добавил пару эпитетов в адрес Липского, назвав его «сволочью и свиньёй антисемитской». А ведь тот почти национальный герой Польши: что-то резкое заявил Иоахиму фон Риббентропу в ответ на требование экстерриториального коридора в Восточную Пруссию. И в Кремле о почитании этого дипломата поляками, конечно, знают.

Результат превзошел самые смелые ожидания. Поляки — дипломаты, депутаты, историки, политики, общественность — показали себя если не полной сволочью, то сказочными недоумками. Не в силах отрицать слова Липского, они договорились до того, что «в то время не было и речи о геноциде евреев… Гитлер, вероятно, в то время думал об отправке евреев в колониальные районы» и будь этот план осуществлён, он «спас бы жизни миллионов евреев», а Липский жертвовал личные средства еврейскому фонду переселения, правда, в Палестину. В общем, сага о том, как Гитлер с Липским евреев спасали. Да и саму идею переселить евреев на Мадагаскар несколькими годами ранее выдвинул высокопоставленный польский чиновник Мечислав Лепецкий, а поддержал сам глава МИД Юзеф Бек. Похоже, СССР помешал. Совратив всех этих добрых людей на новую мировую войну. Договорятся и до этого. Впрочем, уже договорились.

Но возникают вопросы. Если сегодня кто-то создаст фонд переселения евреев в Африку, Амазонию, на Новую Гвинею или внесёт в такой фонд личные средства, будет ли он сволочью и антисемитской свиньёй, или станет героем? (Ведь фонды переселения в Палестину в 1930-х поддерживали далеко не все евреи Европы, да и сегодня тоже, чем же наш фонд будет хуже?) И главный вопрос, какие могут быть претензии к СССР, подписавшему договоры с таким респектабельным и гуманным политиком, как фюрер?

Верхом же истерии стало принятие Сеймом Польши 9 января резолюции «По вопросу о ложном толковании истории политиками Российской Федерации», также утверждающей «равную ответственность» Германии и СССР за начало Второй мировой войны.

Можно долго и нудно, как все предыдущие десятилетия холодной войны, напоминать полякам и миру, что Польша и её союзники не объявляли войны СССР, т. е. там и тогда не определяли ввод РККА как агрессию. Что к 17 сентября Вермахт уже вышел на линию Гродно — Брест — Львов, а правительство Польши в тот же день перебралось в Румынию через горную речку Черемош. Что в «секретном протоколе» к договору о ненападении от 23 августа 1939 не было зафиксировано обязательств одной стороны прийти на помощь другой в случае войны с Польшей, а значит, отношения подписантов нельзя определять как союзнические. Что понятие «сфер интересов» слишком широко, чтобы говорить о «разделе государства». Более того, п.2 допускал «сохранение независимого Польского Государства», а п.1 — Литвы, т.к. подтверждал её «интересы по отношению Виленской области». Таким образом, дух и буква «секретного протокола» заключались в установлении линии, дальше которой не продвинутся войска стороны, оказавшейся в состоянии войны с Польшей. Дальше — сфера интересов (безопасности) другой стороны.

Можно обратить внимание поляков на напоминание представителя МИД РФ Марии Захаровой:

«Правда зафиксирована Нюрнбергским трибуналом. Если польский Сейм сомневается в его решениях, так и надо об этом заявить. У подобного подхода есть своя квалификация — пересмотр итогов ВМВ».

Можно вспомнить (см. материал по ссылке) о том, что такой сякой предатель и русофоб Владимир Резун (Виктор Суворов) не смог ответить на вопрос о том, какая, собственно, альтернатива подписанию договора о ненападении с его «секретным протоколом» была у Иосифа Сталина в августе 1939-го? Без протокола № 3 немцы вышли бы к Минску и Нарве, либо мы в одиночку столкнулись с Германией, либо события пошли… примерно по протоколу.

А ведь в германо-латвийском и германо-эстонском договорах о ненападении (оба подписаны в Берлине 7 июня 1939 года) тоже были свои… «секретные протоколы». По определению историка Владимира Симиндея, «клаузулы» — «джентльменские договорённости» в согласии с Германией предпринять все необходимые меры военной безопасности по отношению к Советской России включая прямую военную помощь. Но почему-то наших соседей бесят термины: «пакт Мунтерса — Риббентропа» и «пакт Сельтера — Риббентропа» (по именам глав МИД Латвии и Эстонии Вильгельма Мунтерса и Карла Сельтера).

Всё остальное («если бы не было пакта, то Гитлер не напал бы», «если бы СССР выступил против Германии, то выступили бы Франция и Англия» и т. п.) это и есть сослагательное наклонение в истории. Факт же: Гитлер напал на Польшу, а Франция и Англия войны фактически не начали. То, что Гитлер «не напал бы» или англо-французы «воевали бы по-настоящему» должна доказывать противоположная сторона. Но они эту тему обходят.

«Рядовые поляки» требуют от правительства не приглашать Путина на мероприятия чествования жертв концлагеря Аушвиц (Освенцим). Можно напомнить им о том, что в сентябре 1939 года почти 3 млн поляков вспомнили о том, что они фольксдойче: имеют долю немецкой крови или были подданными Германской и Австро-Венгерской империй. Адвокаты в архивах без перерывов на кофе трудились. Именно из фольксдойче состояла большая часть рядового и унтер-офицерского состава охраны Освенцима. Отличились они, например тем, что забили до смерти братьев Степана Бандеры — в общем-то, случайных в политике людей Андрея и Василия, (то есть в своей ненависти к Бандере эти фольксдойче оставались «настоящими польскими патриотами»!). Тех охранников немцы за самоуправство расстреляли: Бандера содержался в другом лагере в комфортных условиях и был им ещё нужен. Но факта это не отменяет: Освенцим — польско-нацистский лагерь смерти. Так что, да, имеют право решать, кого приглашать.

Но лично автора почему-то зацепили две идентичные формулировки деклараций Евросоюза и Сейма, соответственно: «поделили Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами» и «первыми жертвами обоих тоталитарных режимов стали Польша и государства Центральной и Восточной Европы». Под «жертвами» подразумевается этакое стадо демократических овечек. Между тем, во второй половине 1930-х Центральная и Восточная Европа была заповедником фашистских и жестких авторитарных режимов. За исключением Австрии и Чехословакии, но они к сентябрю 1939 года уже были уничтожены. В чём поучаствовали и Польша с Венгрией.

Нацизму сопротивлялись сербы, греки, словацкие коммунисты. Венгрия Миклоша Хорти, Румыния Йона Антонеску, Словакия Йозефа Тисо, Болгария Бориса III — жертвы? Да союзников просто судить надо за поставленное Советскому Союзу оружие, которым убивали венгров и румын под Сталинградом! Остаётся только «гиена Европы» (ну правда, стоило ли мараться ради 805 квадратных километров Тешинской области? кстати, главный аргумент Польши: «один раз и чуть-чуть — не агрессор»). У Польши свой концлагерь для содержания «врагов государства» появился одновременно с нацистскими в Германии, в Берёзе-Картузской ныне в Белоруссии. Ну и три прибалтийских «шакалёнка»: фашистские (однопартийные, националистические, репрессивные) режимы Константина Пяртса, Карлиса Ульманиса и Антанаса Сметоны. Жертвы, говорите?

Справедливости ради следует отметить, что часть польских экспертов поняла, что происходит, назвала это «дипломатической войной», призвала политиков и лидеров общественного мнения прекратить попытки заработать очки на патриотизме, заткнуться и подождать, пока не придумается какой-то адекватный ответ на «троллинг». Подождём 27 января, когда союзники по НАТО соберутся в Освенциме праздновать его освобождение Красной Армией. Возможно, придётся к месту заявление из России о польско-нацистском лагере смерти и его охранниках фольксдойче — «истинных патриотах Польши».

Еще один явный объект российской атаки — Эстония. Здесь камнем преткновения стал договор о границе.

Краткая предыстория. 2 февраля 2020 года РСФСР заключила с Эстонией так называемый Тартуский мирный договор (тогда его называли и Юрьевским, и Дерптским). Не столь «похабный», как Брестский мир, но не намного лучший. Граница прошла по фактической линии фронта примерно в 8−10 верстах вдоль правого берега Нарвы и в стольких же от окраины Пскова, отрезав от России соответственно Принаровье и Печоры. Не в оправдание, а в объяснение согласия советского правительства на такую границу: в начале января поляки взяли Двинск (Двинабург, Даугавспилс), а к концу месяца подошли к Полоцку и Житомиру. Нужно было вывести из войны хотя бы эстонский фронт.

23 августа 1944 года Президиум Верховного Совета (ВС) СССР по представлению президиумов ВС РСФСР и ЭССР утвердил передачу нескольких эстонских волостей в состав Ленинградской и Псковской областей. Речь шла о территориях великорусских Санкт-Петербургской и Псковской губерний, уступленных в 1920 году. Но у Санкт-Петербургской был и маленький «плацдарм» на левом, эстляндском берегу Нарвы… город Нарва. А по псковскому участку особо оговаривалось, что в составе Эстонии остаются территории к западу и северу от Печор, населенные преимущественно эстонцами. Точнее, православным эстонским субэтносом сету, жившим чересполосно с русскими. Включая сёла Микитамяэ (Никитина Гора), Саатсе (Корки, а еще раньше Горки), сёла с названиями, не нуждающимися в пояснениях Любница, Казакова, Половина, Острова, курортный посёлок Вярска (впервые упомянутый в середине 16 века как Верхоустье) и десятки других. Наверное, в 1944 году республикам следовало полностью вернуться к границе Русского царства с Ливонским орденом и Речью Посполитой во времена, когда немецкие и шведские господа ещё даже не перевели Библию на язык холопов. Может быть, тогда эстонские политики вели себя скромнее, а не болтали о возвращении «эстонских земель».

Победила дружба. В 1995 году была завершена делимитация границы. Сопредседателем комиссии был Юри Луйк (Юрий Гаврилов), ныне министр обороны Эстонии, борец с «российской угрозой Эстонии и всей Европе». Он и тогда был патриотом, но легко отказался от термина «контрольная линия» в пользу «межгосударственной границы» и согласился на обмены участков в соответствии с пограничными принципами и процедурами. Ну где это видано, чтобы под водочку и шашлычки (если местные жители не врут) «линию оккупации» столбиками отмечали да ещё и гектарами по-дружески разменивались? В общем, управились быстро. Потом, правда, дело застопорилось: психоз по поводу границы-1920 превратился в фактор внутренней политики.

С началом 2000-х Таллин уловил неприятные для себя перемены в России, засуетился, и в 2005 году пограничный договор был, наконец, подписан. Но в ходе ратификации эстонский парламент всё же добавил в преамбулу отсылку к договору 1920 года. Россия свою подпись под договором отозвала. Официальное объяснение: упоминание Тартуского договора открывает возможность территориальных претензий к России в будущем.

Попытка № 2 была предпринята в 2014 году, и эстонский парламент даже успел ратифицировать договор в первом чтении. Но здесь, насколько нам известно, российская сторона дала понять, что не намерена играть в кошки-мышки и ратификация документа в Госдуме начнется только после того, как пройдет все три чтения в эстонском парламенте без добавлений с отсылкой к договору 1920 года. Это нарушает традицию, когда ратификация идёт примерно вровень, но и повод к этому России дала Эстония. В конце концов, Эстония, отказавшись от преамбулы 2005 года, признала, что тот срыв — её вина.

Проблема наших соседей и в том, что они не способны рассматривать двусторонние отношения комплексно, системно. А значит, обречены «подставляться». Так, «балтийские тигры» не отказались от идеи вытребовать с Российской Федерации контрибуции за «оккупацию». Таким образом, легитимация Тартуского договора будет означать незаконность актов СССР и Эстонской ССР не только в части границ. Под вопрос будет поставлена сама законность присоединения Эстонии к СССР. И, следовательно, будет подкреплено право Эстонии требовать компенсации за «оккупацию».

Строго говоря, у СССР 15 государств-правопреемников, включая три прибалтийские, которые от этого права открещиваются. Так, Украина до сих пор требует «свои» 17% собственности СССР за рубежом (после того, как РФ выплатила её 17% долгов СССР). Россия дополнительно только государство-продолжатель. Т. е. прибалтам следует требовать «компенсации» со всех бывших союзных республик, включая Украину и Грузию, но это, кажется, слишком сложно для их понимания.

В январе 2017 года глава МИД РФ Сергей Лавров прямо заявил, что Россия будет готова вернуться к вопросу ратификации договора о границе с Эстонией, но только «в случае, если двусторонние отношения будут развиваться конструктивно». Провокация? На наш взгляд, да. Хотя бы потому, что заявление было сделано публично. Но оно покоится на железобетонном основании: русофобской и неправовой политике правительства Эстонии.

Не прошло и трёх лет, как эстонцы отреагировали на заявление Лаврова и даже попытались поднять ставки. Председатель парламента Эстонии Хенн Пыллуаас заявил, что его страна не будет ратифицировать договор о границе, «даже если его первой ратифицирует Москва»:

«Нам не следует его ратифицировать. Если мы заключим новый договор о границе и откажемся от тех территорий, это будет иметь огромные юридические последствия … Мы аннулируем Тартуский мирный договор. В связи с этим аннулируется и наша правопреемственность, что означает автоматическое изменение состава наших граждан и т. д. (незаконность лишения гражданства культурных прав русскоязычных жителей — прим. EADaily). Это исключительно опасный путь».

И спикера тоже понять можно! Нет, Россия не потребует Нарву и границу Псковской и Лифляндской губерний, но разрушится вся парадигма государственности, Эстония станет просто бывшей советской республикой, одним из 15 государств-правопреемников СССР. Точнее, власти этой страны своей истерией сами так поставили вопрос. Скажем, Латвия тему «смазала», продолжает русофобскую политику вне и внутри, бубнит о довоенной конституции, но договор с Россией подписала без всяких фокусов в преамбуле. Положение немного шизофреническое, но для внутреннего потребления сгодится.

Какова цель России? (А к 100-летнему юбилею Тартуского договора, думаем, будут новые скандалы.) Дело, повторим, не в «личной позиции» Пыллуааса, как заявили его коллеги, дело в общей антироссийской политике Эстонии и двух других прибалтийских государств. Что позволяет России не ограничивать инструментарий защиты своих интересов. Нужно же, например, как-то объяснить немецким и китайским товарищам, что идея транспортного коридора в обход Польши по Балтике хороша, но таллинский порт Мууга для этого не слишком подходит, особенно учитывая то, что рядом продолжает расширяться российский порт Усть-Луга. Русофобия должна стать дорогим удовольствием. Слишком дорогим. Непропорционально, дорогим. Убийственно дорогим.

Впрочем, что есть русофобия? Вот Минск, когда речь идет о цене российской нефти, требует помнить о «Союзном Государстве». Когда же речь идет о переводе белорусского грузопотока из портов Прибалтики в Усть-Лугу, делает круглые глаза: «это же бизнес!». Чудеса. Посмотрим, как закончится любимая игра Александра Лукашенко «Найди нефть дешевле российской», но трепотня о саудовской и техасской нефти для белорусских НПЗ только усиливает решимость Кремля в пользу радикального решения.

Цель России в чём-то божественна: превратить воды в твердь, а твердь в воды, превратить Балтику и Чёрное море в магистрали, а Прибалтику, Украину и максимально Польшу — в никому не интересное болото, в тупик и волчий угол Европы, но достаточно обременительный для Европы, чтобы та искала решение проблемы вместе с Россией. Россия построила мост в трёхмиллионный Крым. Европа не будет строить железную дорогу с европейской колеёй через семимиллионную Прибалтику и тоннель в шестимиллионную Финляндию: у неё приоритеты не той системы.

На этом России можно было бы остановиться, но остановиться ей не даёт гений Андрея Илларионова. Проанализировав слова Владимира Путина «Они [нацисты. — А.И.] думали, что смогут… подмять под себя и Советский Союз — тысячелетнюю историческую Россию», Андрей Николаевич задался вопросом: «Что означает термин „историческая Россия“» в устах Владимира Владимировича? И обстоятельно, хоть и занудливо на четырёх листах и шести картах доказал (см. «Границы „большой, или исторической, России“ по В. Путину»), что Путин имел в виду границу 1800 года сразу после раздела Речи Посполитой. Затем так же обстоятельно, с 10 картами, доказал, что граница-1800 — плохая, потому что России в этих границах придется отказаться от Кавказа, Тувы и Приамурья с Приморьем. Чудак человек. А вот и западная граница России:

«Советник президента России по экономическим вопросам в 2000—2005 годах», как Илларионова до сих пор представляют, иллюстрирует свою идею по карте из учебника для 7 класса. И она, точнее, предлагаемая им западная граница России нас не устраивает. С чего это отдавать кому-то русскую Галицию, Буковину, Закарпатье, Измаил? Но не будем ссориться с Илларионовым по пустякам. Обидно вот что. Когда ваш покорный слуга настрочит что-нибудь подобное (см. например «Россия — Армения — Константинополь: задачка на нешаблонное мышление»), даже друзья благожелательно крутят пальцем у виска, а Илларионова с этим на эфиры приглашают. Хоть и русофобские, но всё же… Остаётся что? Правильно! Пристроиться к нему соавтором.

Ведь Илларионов упустил два главных вопроса. Первый: какими будут границы к западу от линии-1800, с кем, собственно, будет граничить Россия? Второй: Украинцы и белорусы это русские, а самые свидомые об этом первыми и вспомнят, проверено. Но что делать с эстонцами, латышами и литовцами? Чай не 1940-й, а волков кормить вообще глупо.

Сугубо в развитие идей соавтора предложим решение, отвечающее требованиям системности, не более.

1. Финляндия принимает 900 тысяч эстонцев и получает Выборг, а может и границу-1938. Это 50 тыс кв.км — даже больше территории Эстонии. Разумеется, полный, безусловный и гарантированный нейтралитет страны. Острова в фарватере Финского залива остаются за Россией, Валаам — экстерриториальная собственность РПЦ. Территория бывшей Эстонии переходит к России: Колывань (Таллин), Нарва, Юрьев (Тарту), островам Моонзунда для экзотики оставим прежние названия: Эзель, Даго.

2. Территорию Восточной Пруссии Веймарской республики (Калининградская область и в основном Варминско-Мазурское воеводство Польши) плюс Мемельский край сегодня населяют 2,7−2,8 млн человек — больше, чем осталось литовцев в Литве. Туда и отправляем. Здесь ничего нового выдумывать не нужно: Виленская и Ковенская области РФ. Латышам с головой хватит Померании, опять же в границах Веймарской республики. Порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс) вполне заменят Балтфлоту Калининград.

3. Соответственно, Германия возвращается к границам-1937, но с Мемелем, получая экстерриториальный коридор в Восточную Пруссию и имея право вернуть в Пруссию и Померанию, как и в Силезию, миллионы своих граждан. Но и литовцам с латышами будет хорошо: не надо никуда разбегаться с родины — вы и дома, и в Германии.

4. А Польша, так и быть, удовлетворяется Галицией и литовским Занеманьем. Если хотите забрать у Чехии Тешинскую область, валяйте. Можно немножко и от Германии отгрызть, чтобы приблизиться к размерам нынешней польской территории в 313 тыс. кв. км. В общем, Польша в целом возвращается к границам королевства до Люблинской унии и объединения с Литвой.

Среди славян есть только две исторически имперские нации — русские и поляки. Остальные рано потеряли государственность, поздно восстановили или вообще стали «нациями» в последнем столетии (и тут же — «хуторскими империями», заставляющими инородцев государственный говор учить; но что-то там не заладилось, уже разваливаются). Поляки покорить Россию не смогли, у русских получилось, а это не прощается. Но, как видим, лекарство для поляков есть: дружеские отношения с Россией, чтобы не превратиться снова в германское генерал-губернаторство. Может, тогда оценят наше братское к ним расположение.

Вот теперь предлагаемая Илларионовым граница 1800 года обретает надёжное основание: она устроит всех. Всё же совесть не позволяет из-за такой мелочи набиваться в соавторы. Дарю вышеизложенное Андрею Николаевичу, будем считать, что он всё это имел в виду, но торопился и из головы вылетело.

И уверяем, в случае, если идея Илларионова претворится в жизнь, Россия будет первой, кто потребует от Германии уважать литовское название Кёнигсберга — Караляучус (См. «"Отец литовской нации» обвинил Россию в аннексии Калининградской области»), а также культурные и языковые права литовцев и латышей — наших бывших соотечественников. Таков, на наш взгляд, примерный вектор развития отношений России, Польши, Прибалтики, Германии, Европы в целом.

Альберт Акопян (Урумов)